То, что останется после тебя

Игорь помолчал, давая возможность усвоить Виктору сказанное.

– А вот что же касается роли Иисуса Христа, то такая роль, я считаю, это Божий дар актеру. Да, да, именно дар Божий. Сразу оговорюсь, я имею в виду именно Евангельский образ Иисуса Христа. Не тот, что довелось сыграть Сергею Безрукову в фильме "Мастер и Маргарита". Это был искаженный образ Иисуса Христа, евангелие от Воланда, то есть евангелие от дьявола. Это был, так сказать, Иисус Христос в представлении сатаны. Вот только сам Сергей Безруков, похоже, не понял разницы между этими двумя образами. А Евангельский образ - это совсем иной образ Христа, чистый и не искаженный. И для того, чтобы сыграть такого Иисуса Христа, актер должен впустить его в себя, слиться с ним в единое целое, как и в примере с дьяволом. Но тут уже возникает совсем иная ситуация, прямо противоположная ситуации с дьяволом. Актер впускает в себя не темные силы, а Бога. Он впускает в себя Спасителя, то есть совершает то, для чего существует причастие. Актер открывает путь Христу к своему сердцу, к своей душе. Он сливается, пусть даже на короткие мгновения, с Иисусом Христом, воссоединяется с ним. А это может оказать на душу актеру благотворное влияние. Эта роль способна очистить актера. И уже после того, как эта роль будет сыграна, и актер отправиться играть другие роли, частичка Иисуса Христа останется с ним навсегда. Актер уже не будет прежним, он станет задумываться над тем, что ему довелось сыграть, а задумавшись, возможно переменит и всю свою жизнь. Существует множество примеров, когда актеры, сыгравшие священников, апостолов, и тому подобные роли, бросали курить, пить, да и вообще пересматривали всю свою жизнь. Так что с утверждением о том, что нельзя играть Иисуса Христа, я категорически не согласен. Может статься, что эта роль окажется главнейшей ролью актера, ключевым событием в его жизни, и что Бог вел человека по актерскому пути исключительно ради того, чтобы он пришел к этой роли.

32

Виктор сел за столик и, упершись в него локтями, обхватил ладонями голову, так, словно у него начиналась головная боль. На Игоря он больше не смотрел. После довольно долгого молчания, он произнес:

– Ты знаешь, мою жену в последнее время стали мучить сны.

Он смотрел в стол каким-то отсутствующим взглядом, словно разговаривал сам с собой, а не с Игорем. Тот осторожно присел на диван.

– Сны?
– переспросил он.
– Ты имеешь в виду, что ей снится Алексей?

– Нет, - покачал головой Виктор. Он потер пальцами виски; кажется, головная боль на самом деле начиналась у него.
– Нет, не Алексей. Она рассказывала мне. Это совсем другое.

– Что же?
– Игорь никак не мог сообразить, что пытается сказать Коршунков.

– Это пророческие сны.

– Пророческие?
– Лебедев искренне удивился.

– Ну, не знаю, может быть, это слишком сильно сказано. Но то, что она видит во сне, зачастую происходит в жизни.

– Например?

– Например, она, еще до смерти сына, видела могилу, расположенную как раз в том месте, где похоронили Алешку. Она рассказывала мне, что ее еще тогда мучило нехорошее предчувствие. И вот, это случилось.

Голос Виктора прервался.

– Может быть, это просто совпадение, - робко предположил Игорь.

Тот снова покачал головой.

– Не знаю. Я так не думаю. Однажды она увидела во сне, что оградка на могиле ее матери перекосилась, а земля под ней осыпалась. А когда мы приехали, после этого на кладбище, то увидели, что земля действительно осыпалась, причем точно в том месте, где она и видела во сне.

Настал черед задуматься Игорю. Что-то здесь было не так, что-то настораживало.

– Ты полагаешь, что твоей жене дан дар провидицы?
– спросил он.

– Кто его знает. Я не знаю, что и думать, - признался Виктор.
– Многое указывает на это.

– А что еще она видела во сне?

– Она говорит, что даже простые бытовые сцены и те совпадают.

– Бытовые?

– Ну да. Ей приснилось как-то, что она разговаривает с соседкой. А на следующий день, она и в самом деле, встретилась с ней, и та сказала ей те же самые слова, что и во сне. Как все это объяснить?

Игорь нахмурился. Что-то подобное ему уже доводилось слышать.

– Скажи, а ты уверен, что она все это не придумала?

– Да к чему ей это все придумывать?
– удивился Виктор.

– Понимаешь, если у человека был сильный стресс или случилось какое-то горе, то у него может произойти нервное расстройство.

– Не вижу, к чему ты клонишь?
– сказал Коршунков.

– Человек, с которым произошло нервное расстройство, зачастую становится подверженным дежавю.

– При чем здесь еще дежавю?

– Притом, что человеку может просто казаться, что все происходящее с ним наяву, он видел уже во сне. На самом деле сон был иной или же вообще ничего подобного и не снилось вовсе. Это может быть всего лишь простой игрой воображения.

Виктор поднял голову, и долгим взглядом посмотрел на Игоря. В этом взгляде явно читалась враждебность.

– Она не сумасшедшая, - тихо произнес он.

– Никто и не говорит этого, - возразил Лебедев.
– Нервное расстройство и сумасшествие - вещи абсолютно разные. Просто сон - это настолько туманная вещь, что зачастую человек, проснувшись утром, совершенно не помнит того, что ему снилось. А если и помнит, то сумбурно, отдельные образы. Поэтому, когда он встречает в жизни что-то, отдаленно похожее на то, что он видел во сне, ему начинает казаться, что именно это ему и снилось.

Виктор заметно расслабился.

– Не знаю. Наверное, возможен и такой вариант.

– А ты сам к чему больше склоняешься?

– Честно говоря, не знаю, что и думать.

Виктор откинулся на спинку кресла, и стал потирать лоб; пульсирующая головная боль перешла и туда. Наверное, у него поднялось давление.

– Рита даже к одному священнику как-то подходила. Рассказала ему об этом.

– И что он сказал?
– Игорь невольно подался вперед.

– Сказал, что все эти сны от лукавого, от дьявола, а не от Бога.

– Почему он так решил?

– Сказал, что Бог дает пророческие сны только особенным, чистым душой людям.

– Отчасти он прав, - согласился Лебедев.

– Ты же, говорил он Рите, не являешься ни святой, ни благочестивой. Не молишься, церковь почти не посещаешь, не причащаешься, постов не соблюдаешь. За какие заслуги Бог тебе будет давать подобный дар.

– Тоже верно, - заметил Игорь.
– Но, однако же, сны сбываются. Чем объяснил священник такое совпадение?

– Сказал, что не нужно на это обращать внимание.

– Как же так?

– А вот так. Все эти сны от лукавого, который старается обольстить человека, ввергнуть его в отчаяние, заставить его пасть духом. Дьяволу, в малых дозах, тоже дано видеть будущее, поэтому он старается собою подменить Бога, чтобы заставить человека служить ему, а не Всевышнему. В Боге же нет отчаяния, если бы он посылал человеку пророческие сны, он бы давал ему надежду на спасение, в них была бы моральная поддержка, а не отчаяние.

В глазах Игоря зажглось восхищение. Его поразила мудрость, которую по этому поводу высказал священник.

– Вот, - развел руками Виктор.
– Не знаю, что и думать.

– Ты знаешь, Витя, а ведь он мудро сказал. Я даже не знаю, что можно прибавить к этому.

Тот хмуро скосил глаза на своего собеседника.

– Ты так полагаешь?

– Я солидарен с этим.

– Возможно, ты и прав, - сказал Коршунков, поднимаясь с кресла.
– Но только Рита вбила себе в голову этот фатализм, и теперь себе места не находит.

– Ей нужно отвлекаться от этих мыслей. Иначе можно впасть в гордыню. Вообразит из себя провидицу, и свернет не в ту сторону. Многих людей буквально заклинивает на этом. Начинают покупать сонники, и все такое прочее, а в результате впадают уже в такую бесовщину, что и слов не подберешь.