Точка Зеро

С большим трудом я пробираюсь к нему, зову его, но Тони не откликается. Он стоит спиной ко мне, а на плечах у него сидит девочка лет трех — в таком же синем платье, как его рубашка. У нее темные волосы, собранные в три коротких хвостика

— два по бокам и один фонтанчиком на макушке. В одной руке красный шарик, а другой она держит Тони за ухо.

— Мэгги! — зову я.

Тони оборачивается, и я вижу, что на его плечах — кукла! Очень похожая на настоящего ребенка, но только неживая, отвратительно мертвая кукла. Ее пластиковые веки поднимаются, кукла смотрит на меня ярко-синими глазами и отчетливо выговаривает: «Ма-ма!»

Я проснулась от жарких влажных поцелуев — одна из корги, поскуливая, слизывала слезы моих щек. Обнимая собаку, я пыталась думать о чем угодно: о мороженом, цветах, Париже, неаккуратно зашитой перчатке лакея Томми. О чем угодно — лишь бы не вспоминать этот леденящий кошмар. Корги щекотно дышала в ухо, и постепенно меня затянуло в рваную дрему с беспорядочными клочками бессвязных сновидений.

Сквозь сон я услышала стук в дверь и отозвалась, не желая вставать и выходить в коридор. Удивленная Энни внесла чай, и пока она пристраивала поднос на тумбочку, я заметила на ее лице злорадное выражение. Наверняка решила, что мы с Тони поссорились.

Прихлебывая чуть теплый чай, я старательно гнала от себя жуткий сон, но он никак не желал уходить. Синие глаза куклы таращились на меня, словно смотрели откуда-то сквозь комнату.

В детстве я не играла в куклы. У меня было множество мягких и пластиковых зверей — и ни одной куклы, если не считать рыжую Риту, с которой я изображала Василису. Но она была настолько страшная — косоглазая, курносая, с торчащими зубами, что и на куклу-то не очень похожа. Обычных я не просто не любила, а боялась, и продолжаю бояться до сих пор, как некоторые люди панически боятся клоунов. Куклы пугали меня своей похожестью на людей — и в то же время… безжизненностью… мертвостью. Но ужас этого сна заключался не только в кукле, было что-то еще. Намного более ужасное.

Почему я назвала девочку Мэгги?

Маргарет?

Нет, дело не в ней. Но в чем?

Выпустив собак из комнаты, я пошла в ванную и полчаса стояла под таким горячим душем, какой только могла терпеть, пока кожа не стала красной, как у свежесваренного рака. Накинув халат, я высушила волосы и вернулась в комнату.

Синее платье лежало на кресле. Я взяла его, погладила пальцами мягкий велюр, который серебрился, словно на нем осели мельчайшие водяные капельки. Оно было действительно великолепно и шло мне невероятно. Когда мы жили с Федькой, я могла покупать очень дорогую одежду, но ничего даже близко похожего у меня не было. Даже страшно представить, сколько могло стоить это платье. И я была от него просто в восторге, но…

Я знала, что Тони оно не понравилось. Точнее, не понравилась я в нем. То, что в нем я была похожа на Маргарет. Но почему? Что в этом такого?

Время тянулось медленно, и я уже хотела пойти к Люське — ведь она говорила, что в восемь часов завтракает в постели, но побоялась помешать. Наконец раздался бой склянок, и я спустилась в столовую.

Одетый в джинсы и рубашку-поло Питер сидел за столом, читал газету и пил кофе. При моем появлении он приподнялся, пожелал доброго утра с добавлением непременного «How are you?» и снова сел. Собаки, чинно лежавшие у камина, традиционно заплясали вокруг меня, выпрашивая подачку.

— Они, конечно, милые, — заметил Питер, когда я совершила ветчинный ритуал и вернулась с тарелкой к столу. — Но лучше б я оставил их тете Агнес. Когда мы здесь, я не могу спокойно есть, чтобы мне не заглядывали в рот глаза голодающих детей Африки. И моя постель тоже не моя.

— Они сегодня спали со мной, — заступилась я. — И за обедом их сюда не пускают. Кстати… про тетю Агнес.

— Да? — насторожился Питер, выглядывая из-за газеты.

— Ты не пригласишь ее на прием?

— Нет.

— Это, конечно, не мое дело, но…

— Я так понимаю, ты с ней познакомилась, — Питер отложил газету и посмотрел на меня. — Что, она говорила, что хотела бы помириться?

— Нет, но… Питер, я понимаю… Она мне рассказала. Но уже столько времени прошло. Может?..

— Света… — Питер поморщился с досадой. — Я тоже все понимаю. Но… нет. Пока еще нет. Давай не будем об Агнес. Я просил Тони сказать тебе…

— Он мне звонил, — кивнула я. — Мне тоже надо кое-что рассказать. Только…

— Люси ничего не будет знать.

— Ты не понял, — возразила я. — Наоборот, я хочу рассказать вам обоим. И еще Джонсону.

— А Джонсону-то зачем? — удивился Питер.

— Он что-то знает, о чем-то догадывается. В общем, это будет длинная и совершенно дикая история.

— Это я как раз уже понял. Ладно, но ты уверена, что об этом надо знать Люси? Она настолько скептически настроена по отношению ко всякой мистике, магии…

— Да, так и есть. Но лучше пусть знает. Ты не представляешь, что она может устроить, если поймет, что ты от нее что-то скрываешь. А если догадается, что и я что-то скрываю… Ой, нет, только не это.

— Хорошо, не будем откладывать. Только скажи одно: кольцо — оно?..

— У Тони в сейфе. Он хотел отвезти в Стэмфорд и положить в банковскую ячейку, но я подумала, что лучше будет пока оставить его здесь. Вдруг вы с Люси захотели бы на него взглянуть.

— Понятно, — вздохнул Питер, и я почувствовала в этом вздохе разочарование.

Наверно, ему было бы легче всего взять лежащий на столе телефон и позвонить Люське и Тони. Но он дождался, когда Томми и Энди придут убирать со стола, и попросил позвать Джонсона. А когда пришел Джонсон, попросил пригласить в библиотеку мистера Каттнера и леди Скайворт. И самому тоже прийти туда. И я подумала, что подобное мне не понять никогда.

Перебрасываясь безопасными репликами о погоде, мы с Питером перешли в библиотеку. Корги, недоумевая, застыли на пороге: эй, вы чего это, а прогулка?

Первой появилась Люська, одетая в легкое цветастое платье.

— Что тут еще за Лига наций? — спросила она удивленно.

Питер, ничего не отвечая, дернул головой в сторону дивана, к которому передвинул от камина кресло — для меня.

— Ну ты еще трибуну поставь, — буркнула я, потому что мне предстояло сидеть лицом к публике. — Сразу видно депутата.

Часы пробили четверть одиннадцатого. Джонсон открыл дверь перед Тони и вошел за ним сам. Проходя мимо меня, Тони шепнул: «Привет!» и крепко сжал мою руку. Потом положил на журнальный столик тетрадь без обложки и кольцо. Люська вытаращила глаза и хотела что-то спросить, но Питер остановил ее жестом.

— Ну вот, все в сборе. Мистер Джонсон, пожалуйста, не стойте там в углу, возьмите стул и садитесь сюда. Думаю, разговор будет долгий. Надеюсь, у вас нет срочных неотложных дел.

— Есть, милорд, но, думаю, они могут немного подождать, — дипломатично ответил Джонсон, пристраивая стул рядом с диваном.