Только не дворецкий

Джулиан, правда, не был лично знаком с сэром Джорджем. Поначалу он скромно собирался оставаться в стороне и, так сказать, соприкоснуться с ним лишь под самый конец. Однако, по зрелом размышлении, он рассудил, что может попасть в разряд тех загадочных незнакомцев, которые порой оказываются под подозрением у полиции, тем более что сам он был смугл и темноволос. Поэтому он решил, что будет лучше стать одним из знакомых сэра Джорджа: явно безобидным и явно ничего не выигрывающим, а кое-что даже теряющим от его смерти.

В сближении с жертвой Джулиану сопутствовала удача. Отказавшись от своего обычного способа знакомства (предложить сэру Джорджу акции нефтяной скважины в Британской Колумбии), он уже подходил к особняку, намереваясь представиться специальным корреспондентом газеты, интересующейся Востоком, как вдруг услышал крики о помощи из зарослей кустарника на обочине дороги. Это был сэр Джордж: он споткнулся о корень дерева и подвернул ногу. Движимый искренним человеколюбием, Джулиан отнес его в дом. Через час, уходя, он пообещал прийти на следующий день и сыграть с больным партию в шахматы.

Джулиан не был сильным шахматистом, но был достаточно знаком с этой игрой, чтобы доставить сэру Джорджу удовольствие постоянно у него выигрывать.

Между партиями он выведал все, что мог, о привычках хозяина и о членах семьи. Среди них оказалось несколько замечательных кандидатов на роль главного подозреваемого. Особенно приглянулся Джулиану младший брат сэра Джорджа по имени Юстас — джентльмен довольно зловещей внешности, который мнил себя главным наследником. Джулиана даже посетила мысль подставить Юстаса, но он вовремя сообразил, что тогда придется снова подставлять его во время убийства Мариуса, а это грозило непредвиденными трудностями. Пусть сами разбираются. Чем больше подозреваемых, тем лучше.

Если вы ждете от меня подробного отчета об убийстве сэра Джорджа Корфью, то спешу вас разочаровать: я не собираюсь удовлетворять этого болезненного любопытства. Скажу лишь, что убийство было совершено, как водится, тупым предметом и произошло в то время, когда по крайней мере некоторые члены семьи покойного не имели алиби. Джулиан был тогда еще неопытным убийцей и первым признал бы, что был несколько неосторожен со следами ботинок, отпечатками пальцев и сигаретным пеплом. Но поскольку никто и никогда не мог заподозрить его в этом убийстве, он не придал этому ни малейшего значения.

Все шло так, как он и предполагал. Лондонский адвокат привез завещание, в котором фигурировали все члены семьи, и инспектор занялся проверкой их алиби, давая понять, что относится к каждому с живейшим подозрением. В свою очередь дядя Мариус с удовольствием принялся за собственное расследование, которое, задержавшись ненадолго на викарии, семимильными шагами приближалось теперь к разоблачению младшего садовника по имени Спратт.

— Только не доверяйте ничего бумаге, — заботливо посоветовал Джулиан. — Это может быть опасно. Лучше позвоните инспектору и попросите его приехать сегодня же вечером. И вы сами все ему расскажете.

— Прекрасная мысль, мой мальчик, — сказал Мариус. — Так я и сделаю.

Но инспектор и без того был уже в пути. Объявился местный стряпчий с новым завещанием, составленным лишь несколько дней назад. «В награду за доброту и игру в шахматы с больным стариком» сэр Джордж назначал Джулиана Крейна своим единственным наследником.

Ужасно несправедливо.

Алан Томас

Перевод и вступление Марии Переясловой

< image l:href="#" />

АЛАНТомас (настоящее имя — Эрнест Вентворт) родился в 1896 году в Лондоне. Он получил образование в Малверн-колледже и Кембридже. Во время Первой мировой войны служил офицером на Западном фронте. После войны занимался адвокатской практикой. В 1939 году он стал редактором журнала «Слушатель» (The Listener), учрежденного в 1929 году компанией Би-би-си для освещения и анонсов радиопрограмм. В журнале также публиковались рецензии на книжные новинки, среди сотрудников были известные писатели и поэты: T. С. Элиот, Дж. Оруэлл, В. Вулф, У. X. Оден, С. Плат. Томас оставался редактором журнала около двадцати лет.

Первый детективный роман Томаса написан в 1928 году. «Убийство Лоуренса Вайнинга» эксплуатирует популярный в то время прием — разрушение традиционного образа «великого детектива». Томас переворачивает с ног на голову сразу несколько принципов, которые чуть позже стали заповедями Детективного клуба. Во-первых, изображенный в романе сыщик-любитель, этакий новый Шерлок Холмс с подпорченным характером, сам оказывается жертвой. Кроме того, инспектор, ведущий расследование, проявляет себя как настоящий детектив, разумный и проницательный, отчего читатели в двадцатые годы уже начали отвыкать. И наконец, верный друг погибшего Вайнинга, новый доктор Ватсон, оборачивается хладнокровным убийцей, много лет вынашивавшим ужасный план.

ИРОНИЧНОЕобыгрывание детективного канона происходит и в других романах Томаса, написанных на рубеже 20-30-х годов. «Сила привычки» — рассказ, замечательный своим центральным персонажем — дворецким. Так все-таки — может ли дворецкий быть убийцей?

АЛАН ТОМАС Сила привички

Хорас Флегг, когда-то знаменитый адвокат по уголовным делам, повернулся в постели и зевнул.

— Доброе утро, Халлидей, — сказал он дворецкому, когда тот вошел с утренней чашкой чая и принялся раздвигать шторы. — Какая сегодня погода?

— Похоже, сильный зюйд-зюйд-вест, сэр. Какой костюм приготовить?

— Темно-синий. Я сегодня не буду обедать дома. Леди Хазард зайдет на чай.

— Есть, сэр.

— Халлидей! Сколько раз я просил тебя приберечь флотские словечки до тех пор, пока ты не вернешься на корабль? Мы сейчас на суше.

— Прошу прощения, сэр. Сила привычки…

— Когда-нибудь привычка доведет тебя до беды, Халлидей.

— Да, сэр. Вы сегодня ужинаете дома, сэр?

Флегг ненадолго задумался. Помолчав, он ответил:

— Да. Я буду ужинать дома, около половины восьмого. А после займемся марками.

— Есть… хорошо, сэр.

Халлидей уже собирался удалиться, но тут Флегг снова заговорил.

— Да, кстати, — произнес Флегг, пристально глядя в окно и как бы не замечая слугу, — меня уже начинает утомлять этот… э… Карвер.