Только с тобой

Я не это хочу сказать. Я хочу спросить его, почему он сдался, почему ушел. Но я боюсь ответа на этот вопрос.

– За всю жизнь во всем мире не видел подобного здания, - он смотрит вверх на Кроссфайр. От земли, кажется, оно близится к бесконечности. Оптической иллюзия благодаря формы пирамиды.
– Для того, чтобы сохранить свое положение потребуется много сил и работы. То же самое и с браком. В конце концов, вам придется поставить одно над другим.

Я думаю об этом. Правда? Я качаю головой.

– Я найду баланс.

Он хлопает рукой мне по плечу, и земля дрожит под моими ногами. Сначала чуть-чуть, затем стекло на здании начинает сыпаться вокруг нас. Испуганный, я смотрю, как далекий шпиль срывается и несется вниз, окна трещат от давления. 

Я проснулся от удушья, тяжело дыша, ощущая тяжесть на своей груди и теплый мех. Моргнув, я обнаружил Счастливчика, залезшего на меня. Он скулит, из груди слышно урчание.

– Боже, - я сел и убрал с лица волосы.

Ева спала рядом со мной, свернувшись в клубок и подложив руки под подбородок. В окне я увидел быстро угасающее солнце. Быстро взглянув на часы, обнаружил, что уже слегка перевалило за пять вечера. Будильник должен был прозвонить через 15 минут, так что я потянулся к смартфону, чтобы отключить его.

Счастливчик засунул голову под мое предплечье. Взяв его, я поднес его к уровню глаз.
– Ты снова сделал это.

Он разбудил меня от кошмара. Черт побери, сознательно ли он делает это? Так или иначе, я был благодарен. Погладив его с усердием, я выскользнул из постели.

– Ты встаешь?
– спросила Ева.

– Мне нужно к доктору Петерсену.

– О, да. Забыла.

Я обдумывал пропустить прием, но мы с Евой уезжаем скоро в медовый месяц, так что я не увижусь с добрым доктором в течение целого месяца. Полагал до этого момента, что выдержу.

Я поставил Счастливчик на пол и направился в ванную.

– Эй, - окликнула мне вслед.
– Я пригласила Криса на обед сегодня вечером.

Я запнулся, а затем остановился. Обернулся к ней.

– Не смотри на меня так, - она села, протирая глаза кулаками.
– Он одинок, Гидеон. Он сам по себе, без семьи. Сейчас ему тяжело. Я решила, что смогу приготовить что-нибудь простое, и мы могли бы посмотреть кино. Отвлечь от мыслей о разводе на некоторое время, так сказать.

Я вздохнул. Такова моя жена. Всегда кружит вокруг потерянных и раненых. Как я мог винить ее за то, что именно та женщина, в которую я влюбился?

– Хорошо.

Она улыбнулась. Оно стоило того.

– Я только что закончил смотреть твое интервью, - сказал доктор Петерсен, устраиваясь в своем кресле.
– Моя жена успела мне сообщить до вашего прихода, и я нашел его в интернете. Очень хорошо. Мне понравилось.

Одернув брюки, я опустился на диван.

– Необходимое зло, но согласен, хорошо вышло.

– Как Ева?

– Вы спрашиваете меня, как она отреагировала на фотографию?

Доктор Петерсен улыбнулся.

– Могу представить реакцию. Как она сейчас?

– В порядке, - меня все ещё трясло от воспоминаний, как тяжело ей было.
– Мы оба в порядке.

Но не меняет того факта, что я кипел от ярости каждый раз, когда думал об этом. Эта фотография существовала много месяцев. Зачем хранить ее, а потом выставлять на всеобщее обозрение? В мае это бы наделало много шума.

Единственный ответ, который шёл в голову - они хотели обидеть Еву. Может быть, вбить клин между нами. Они хотели унизить ее и меня.

Они заплатят за это. Узнают, что такое ад. Будут страдать, как я и Ева.

– Вы и Ева утверждаете, что все хорошо. Что это значит?

Я повёл плечами назад, чтобы облегчить напряженность в них.

– Мы...наши отношения стали крепче. Появилась стабильность, которой не было раньше.

Он положил свой планшет на подлокотник и встретил мой взгляд.

– Приведите пример.

– Эта фотография. Были времена, когда подобное фото могло поссорить нас.

– На этот раз было по-другому.

– Весьма. Ева и я обсуждали мой мальчишник в Рио до отъезда. Она очень ревнива. Всегда была, но я не против. На самом деле, мне это нравится. Но мне не нравится, как она изводит себя.

– Ревность уходит корнями в безопасность.

– Скажем иначе. Она охраняет территорию. Я не коснусь другой женщины больше никогда в жизни, и она это знает. Но у неё бурное воображение. И это фото показало все её страхи в цвете.

Доктор Петерсен позволил мне говорить, но на какую-то секунду, я не мог. Воспоминание вызвало ярость, и лишь потом я смог продолжить.

– Ева была за тысячи миль, когда эта херня оказалась в Интернете, а у меня не было ничего в качестве доказательств. Только мое слово, и она поверила мне. Без вопросов. Без сомнений. Я объяснил все как мог, и она приняла моё утверждение в качестве истины.

– И это удивительно…?

– Да, это… - я сделал паузу.
– Знаете, теперь, когда я говорю об этом, то в действительности понимаю, что меня не удивило это.

– Нет?

– Случился тяжелый момент для нас обоих, и мы не облажались. Словно понимали, как нужно поступить. И никаких сомнений не возникло.

Он мягко улыбнулся.

– Вы были очень откровенены. В интервью и сейчас.