Толян и его команда

— Не просьба, а вопрос. В гостинице увидел безобразный случай — мужчина ударил по лицу директора гостиницы, вдову офицера, погибшего в афгане. Милицию вызвали, но его сразу отпустили, сказали десять дней ждать, пока дело откроют, а может и не откроют. А потом потерпевшая вообще забрала заявление, может договорились, может запугали её, он начальник местного рынка и связи у него везде тут. Это законно?

— Ты его сильно побил? Заявление, что ли, хочет писать? — понял суть проблемы умный человек. — Не убил, надеюсь, я твой удар видел на ринге.

— Не я, ударил другой парень из моей команды, не выносит он, когда женщин при нём бьют, — признаюсь я, неожиданно называя Бейбута человеком из своей команды.

А что, пора собирать команду, и мой сосед — первый кандидат, по-любому впишусь при любых проблемах за него.

— Афгане? Афганистане, — поправляет Власов. — А вообще, правильно воспитан твой друг, и что команду себе подбираешь — это тоже хорошо. Теперь по этой ситуации. Тут не одно нарушение закона, а два — телесные повреждения и хулиганство, дело-то в общественном месте имело место быть, статья 206 УК РСФСР, там, в отдельных случаях, до семи лет.

— Тут, наверное, даже злостное хулиганство, до пяти лет, если было сопротивление или представителю власти, или представителю общественности, выполняющему обязанности по охране общественного порядка, или иным гражданам, пресекающим хулиганские действия, — говорит кто-то на том конце провода, информируя министра. — Я так понял, было сопротивление «иным гражданам».

— Лично распоряжусь, чтобы занялись этим рукастым дядей и его друзьями, кто захочет за него вступиться. Сейчас свяжутся с начальником милиции Норильска, не знаю кто там…

— Жердаков Иннокентий Иванович, — вставляю я.

— Ну, вот с ним, уверен, он связей этого хулигана не испугается, — обещает министр.

— Выглядит профессионалом, — соглашаюсь я, оглядывая стол с едой.

— Ну, тем более. Жердаков, запомню… — ты домой всё-таки позвони, — советует на прощание министр.

— Вы родственники, что ли? — отмирает подполковник. — Ты чай-кофе будешь? Вера! — кричит он в селектор.

— Вызывали? — влетает пулей Вероника.

Как она в такой узкой юбке бегает?

— Кто там, в приёмной, сейчас, есть что важное?

Вероника сделала пару махов ладошкой, мол, не особо.

— Вызови Кудряшова ко мне срочно. И коньячка мне налей. Тебе, Толя, не предлагаю, мал еще, да и спортсмен, — потирает грудь в области сердца хозяин кабинета.

Вот, нервы у него теперь, но держится молодцом, а коньяк я бы в кофе добавил.

— Мне пару капель в кофе добавь, — прошу я Веру.

Та, не спрашивая шефа, плескает от души. Тоже в шоке, что ли?

— Спасибо за рекомендацию министру. Ты вот не понимаешь, а это важно, ведь руководителей УВД регионов лично министр назначает. Будет несколько кандидатов, он увидит знакомую фамилию и кого, думаешь, выберет? Так что, я твой должник. А насчет Григория не переживай, сегодня к прокурору и закроем его. Успеть бы до звонка из министерства, — досадливо морщится Иннокентий Иванович. — На него и без этого много чего есть, хулиганка — это так, мелочь!

Я всё понимаю и прощаюсь с ним. Не буду мешать. И в самом деле это важно. Вот позвонят с распоряжением от министра, а ты: — «А уже все выполнено!» Плюсик? Плюсик.

— Мне бы домой позвонить. Из приёмной можно? — вспоминаю я.

— Вера, — кричит Жердаков, опять нажав кнопку селектора.

Реактивная Вера так и похудеет скоро, а это нежелательно — бедра у неё аппетитные!

— Привет, сын! Да жулик один (отец всех преступников называет жуликами) залез в дом, но наш Снежок его словил на выходе грамотно. А тут и я пришёл, — смеётся батя.

— Ты отоварил его, наверное? — интересуюсь я.

— Да нельзя! Вера не разрешает! — пригорюнился на том конце провода батя.

— Какая вера? Ты в религию ударился? Покрестился, что ли? Ударят по правой щеке, подставь левую? — шучу я.

Батя смеется, шутка зашла.

— Но кусок уха я ему на память отрезал, ножичком, — признается отец. — Мне, кстати, Вера выпить даже вечером разрешила.

— Анекдот хошь? — спрашиваю я и продолжаю:

Мужик женился и через год встречается с другом. Друг ему:

— Пойдем пивка выпьем?

— Нельзя, жена не разрешает.

— А давай в картишки поиграем?

— Нельзя, жена не разрешает.

— Закуривай, что ли, — ворчит друг.

— Нельзя, жена не разрешает!

— Ну, ты и женился! Жалеешь, наверное, теперь?

— Жалеть тоже нельзя!

Ржут все, и два терпеливых типа в приёмной, и Вероника, и батя.

— Звучит как тост, — сквозь смех произносит отец.

— Какой? — интересуюсь я.

— Так выпьем же за то, чтобы жалеть было можно! — говорит отец, вызывая ещё больший смех в приёмной.

Поговорив с отцом, иду на выход.

— Анатолий, — догоняет меня Вероника.

— Ты извини, я сегодня сама не своя с утра, вот и накинулась на тебя.

В руках у неё шоколадка. Я что, малец какой? Хотя у меня Бейбут в команде есть.

— Проблемы? Помочь? — серьёзно спрашиваю я, ибо злиться на красивую и ласковую с тобой женщину, я не умею.

— Да так, женские дела, ничего серьёзного, — отмахивается та.

«ПМС, наверное, — решаю я в автобусе. — Трудно бабам живётся».

В гостинице натыкаюсь на злого Гришу, о чем-то разговаривающего с директоршей. Дальше они, не заметив меня, направляются в кабинет Марины Львовны.

— Дайте телефон, пожалуйста, — прошу я у тетки за стойкой.

После едва заметной заминки телефон мне дают.

Звоню в приемную:

— Вера, это Толя, скажи шефу, что Гуцаев сейчас в гостинице, если его ищут.

— Будет сделано! — рапортует та.

Через пару минут раздается звонок, и недоуменно смотрящая на меня тетка произносит, протягивая трубку:

— Это вас!

— Толя, подзадержи его, минут через пять приедут за ним, — слышу голос Жердакова.

Да не вопрос! Тут в гостиницу заходят остальные члены нашей делегации. В том числе и тренер.

— Зоя, Марина у себя? — спрашивает он у хмурой тётки.

— У себя, но не одна, подожди тут, — зловредно отвечает сотрудница гостиницы, как оказывается, Зоя.

— Парни, тормозните, нужны будете, — прошу я своих соседей.

Игорь Леонидович, помявшись, тоже ждет с нами на диване, достав коробку с тортом из сумки с амуницией.