Том 1. Громокипящий кубок

1914. Июль

Мыза Ивановка

Поэза о гуннах

Смешна пангерманизма мания, — В нее поверит лишь профан. С ушами влезешь ты, Германия, В просторный русский сарафан! С тобой, Россия, Англо-Франция: Утроенная, ты стройна. Оматовит весь лоск германца Отечественная война. А ты, культурник века нашего, Универсальный нео-гунн, Чья дипломатия анашева, Кровавых жаждешь ты лагун! Да сгинет наглая Вильгельмия — Разбойническая страна! И да воскликнет мир в веселии: «Германия прекращена!»

1914. Август

Мыза Ивановка

Забава безумных

Война им кажется забавой, Игрой, затеей шалуна. А в небе бомбою кровавой Летящая творит луна Солдата липою корявой И медью — злато галуна. И Бельгию уж не луна ли Хотела превратить в отэль, Где б их не только не прогнали, А приготовили постель И накормили, как едва ли Кормили злаки их земель. А герцогство Аделаиды С его заманчивым мостом Какие открывало виды! Но стал автомобиль крестом На том мосту, — и панихиды Звучат на их пути пустом. И Льеж сражен, и близко Сена. Над Notre-Dame аэроплан Кощунствует и, в жажде тлена, Бросает бомбы… Рухнул план: Взрыв душ французских, пушек пена, — И враг смятеньем обуян! От сна восставшая Варшава! Ты поступила, как Париж: Когда тевтонская орава Надеялась — ты смертно спишь, — Вздохнула ты, вся — гнев и лава. Смела ее, и снова тишь. Что ж, забавляйтесь! Льет отраду Во всей Вселенной уголки Благая весть: круша преграду, Идут, ловя врага в силки, К Берлину, к Вене и к Царьграду Благочестивые полки!

1914. Октябрь

Они сражаются в полях

Они сражаются в полях, Все позабывшие в боях, Не забывая лишь о том, Что где-то есть родимый дом, Что дома ждет, тоскуя, мать И не устанет вечно ждать, Что плачет милая жена, В такие дни всегда верна, И дети резвою гурьбой Играют беззаботно «в бой». Они сражаются в полях, Сегодня — люди, завтра — прах, Они отстаивают нас, Но кто из них свой знает час? А если б знать!.. А если б знать, Тогда нельзя душой пылать: Ужасно заряжать ружье, Провидя близкое свое… Неумертвимые в мечтах, Они сражаются в полях!

1914. Октябрь

Переход через Карпаты

Войска победоносные Идут на Будапешт, В терпеньи безвопросные, Исполнены надежд. «Идем себе не знаючи, Дорожкою-путем… Во Львове были давеча, — Куда теперь идем?…» Идут себе, веселые В святой своей тоске… Вокруг — долины голые, Карпаты — вдалеке. «Карпаты — дело плевое, — Нам взять их не хитро, Когда у нас здоровое Рассейское нутро… Ходите, ноги резвые, Дыши вольготней, грудь! Мы — хлебные, мы — трезвые, Осилим как-нибудь!» Храни вас Бог, любимые, У вражьего леска, Войска непобедимые, Чудесные войска!

1914

Еще не значит…

Еще не значит быть изменником — Быть радостным и молодым, Не причиняя боли пленникам И не спеша в шрапнельный дым… Ходить в театр, в кинематографы, Писать стихи, купить трюмо, И много нежного и доброго Вложить к любимому в письмо. Пройтиться по Морской с шатенками, Свивать венки из кризантэм, По-прежнему пить сливки с пенками И кушать за десертом крэм — Еще не значит… Прочь уныние И ядовитая хандра! Война — войной. Но очи синие, Синейте завтра, как вчера! Война — войной. А розы — розами. Стихи — стихами. Снами — сны. Мы живы смехом! живы грезами! А если живы — мы сильны! В желаньи жить — сердца упрочены… Живи, надейся и молчи… Когда ж настанет наша очередь, Цветы мы сменим на мечи!

1914. Октябрь

Мой ответ

Еще не значит быть сатириком — Давать озлобленный совет Прославленным поэтам-лирикам Искать и воинских побед… Неразлучаемые с Музою Ни под водою, ни в огне, Боюсь, что будем лишь обузою Своим же братьям на войне. Мы избалованы вниманием, И наши ли, pardon, грехи, Когда идут шестым изданием Иных «ненужные» стихи?!.. — Друзья! Но если в день убийственный Падет последний исполин, Тогда ваш нежный, ваш единственный, Я поведу вас на Берлин!

1914. Зима

Белая фея

По слезным лестницам, как белка, прыгая, Крепясь при публике, во сне рыдая, Мелькает белая, святая, тихая, Такая скромная и молодая. И в годы-сумерки, и в зори вешние, И в жизни вечером — одна и та же: Всегда безвестная, всегда нездешняя, Покоя раненых она на страже. В палатах буднично, — и удивительно ль, Что фея белая больным желанна? Кто поднимается, кто руку вытянул, Смеются ласково и осиянно. Полетом голубя бинты покажутся, Шампанским вспенится лекарство в склянке, И что-то доброе такое скажется, Непроизвольное сестре-смуглянке… Негромким отзвуком, неясным отблеском Сестры и матери, жены, невесты Провеет строгая героям доблестным, А где расплачется — то свято место!

1914. Октябрь

Поэза о Бельгии

Вере Вертер

Кто знает? — ты явь или призрак? Ты будешь ли? есть ли? была ль? Но лик твой прекрасный нам близок, В котором восторг и печаль… Волшебница! ты златодарна: Твоих городов карусель, Под строфы Эмиля Верхарна Кружа, кружевеет Брюссель… Не верим — не можем! не смеем! — Что в брызгах снарядовых пен, Смертельно ужаленный змеем, Сгорел бирюзовый Лувэн… И чей это шепот crescendo Сверляющий умы и сердца, О бегстве народа в Остендэ, Где будет начало конца? О, город прославленных устриц, И пепельно-палевых дюн, И волн голубеющих шустриц, — О, город, трагичний канун!.. Ужель затерялась тропинка, Тропинка туда, под уклон, В укромный приют Метерлинка, Дающего сладостный сон?… Дождя светозарные нити Сулят плодородье опять… Помедлите, нежно усните, — Не надо, не стоит бежать!.. Нам нужно дружнее сплотиться, Прияв твой пленительный плен, О, Бельгия, синяя птица С глазами принцессы Малэн!..

1914. Октябрь

Петроград

Поэза для Брюсова

Вы, чьи стихи как бронзольвы, Вы поступаете бесславно. Валерий Яковлевич! Вы — Завистник, выраженный явно. Всегда нас разделяла грань: Мы с вами оба гениальцы, Но разных толков. Ваша брань — Уже не львы, а просто зайцы… Различны данные у нас: Я — вдохновенностью экватор, И я осоловил Парнас, Вы — бронзовый версификатор! И свой у каждого подход Все к тем же темам мирозданья, У каждого свой взгляд, свой взлёт, Свои мечты, свои заданья. Вы — терпеливый эрудит, И Ваше свойство — всеанализ. Я — самоучка-интуит, — Мне непонятна Ваша зависть! Но чем же, как не ею, чем Я объясню нападки Ваши На скудость тем, моих-то тем! На лейт-мотивность, мая краше! Не отвечаю никому: Достойных нет. Но Вам отвечу, Я вам отвечу потому, Что верю в нашу снова встречу. Я исто смел. Я исто прям. Вас ненавидят много трусов. Но я люблю Вас: вот я Вам И говорю, Валерий Брюсов. Не вы ль приветили меня В те дни, когда еще бутылки Журчали, весело звеня, Как Фофанов приветил пылкий? Я Вам признателен всегда, Но зависть Вашу не приемлю… Прояснись, каждая звезда, Ты, озаряющая землю!

1915. Январь

Памяти К.М. Фофанова

Погасли пламенные похороны Поэта, спящего в мечте… Да озарится имя Фофанова В земной рутине и тщете! Не позабудьте, люди, подвига его: Он златолетье с вами жил… Душа измучилась юродивого, — Разузлена система жил. Сожженный трезвыми и пьяницами, Лежит обуглившийся ствол. Благоговейно ветер кланяется Тому, чье имя — Произвол! Листва седеет, и седеющая Испепеляется во прах. А сердце… сердце стонет: «где еще его Ждет неизбежный новый страх?…» О, ожидание убийственное! Но, может быть, Земля — пролог К загробному, всегда невыясненному, Где есть спокойный уголок?… Там Царство неба — аметистовая Страна, где в мире и любви В душистых сумерках посвистывая, Перятся серо соловьи.

1911. Май

Памяти А.М. Жемчужникова

Что сделать я мог, то я сделал, и с миром ты ныне,

О, жизнь, отпускаешь меня…

А. Жемчужников

Он отошел под колокол обедни, Порвал злоцепь с печалью и нуждой. Благословен почивший в день святой Певец нужды — из могикан последний. Храня заветы славной старины В своей душе, душа идеалиста, Он жизнь будил на пиршество весны, И просыпалась жизнь, смеясь лучисто. Но пробил час, как зло земли, жесток. — Борцу за свет объятья тьма раскрыла. Спокойно спи: ты сделал все, что мог, И Смерть тебя на жизнь благословила.