Том 1. Стихотворения

Лесная дорога

Лесная дорога! Лесная дорога! Ты видела, слышала, Думала много. Тебя донимали Военные ветры, Стальные изюбри, Железные вепри. Ты тяжко стонала, Ты охала глухо, Твой голос тревожил Солдатское ухо: — Мне руки бы дать, Я фашиста б связала, Сама бы его, подлеца, Наказала. Ты помнишь, как люди Бросались под танки, Как плакали Девушки-санитарки? Они из огня На руках выносили Своих женихов, Честь и славу России. Была ты, дорога, Опасной и минной, Теперь заросла ты Крапивою мирной. Идут по тебе Грибники с бородами, Грибы, как солдаты В казарме — рядами! Аукают дети, Кукуют кукушки, Ручей-балагур Распевает частушки! 1962

* * *

Можно сложные задачи В арифметике решать. Можно ложечкой в стакане Солнце красное мешать. Можно Моцарта исполнить На луче, как на струне, Можно выйти на орбиту На свидание к луне. Но нельзя по принужденью Полюбить кого-нибудь, Но нельзя никак, поверьте, В чувствах сердце обмануть. Эту истину, бесспорно, Каждый маленький поймет, Но почему судья Носкова Мне развода не дает?! 1962

* * *

Выхожу во всем простом — В гимнастерке, как армеец. Радость — я иду с отцом, Связан с ним одним родством, Как отец, косить умею. Мне ничто отбить литовку! У меня широкий взмах. Я когда держал винтовку, Брал ее наизготовку — Думал все о клеверах, О лугах, коростелях, О покосах первостойных, О моих родных полях И родителях достойных. Вся трава стоит в росе, На дорогах пыль прибита. Я по грудь стою в красе, Время дать моей косе Слово, острое как бритва. 1962

Реквием

Вот и меня вы хороните. Все! Кончилась жизнь — голубая аллея. Катится солнечное колесо, Но я уже не ученик Галилея. Бьет в камышах разъяренный сазан, Плещет в садке золотистая глыба, Я про нее уже где-то сказал, Вы продолжайте — хорошая рыба! Голос знакомый летит из леска, Радугой песенной радуя лето, Иволга, милая! Как мне близка Влажная, нежная, нежная флейта. Как я любил твой несложный распев, Птичьего горла мгновенное сжатье, Как и любил! И прошу теперь всех: Кто-нибудь эту любовь продолжайте! Нет меня! Нет меня! Только стихи, Неумирающий солнечный лучик, Рвутся в тот круг, где стоят женихи, И выбирают, которая лучше. Плакать хотите — поплачьте чуть-чуть, Но не особенно все же старайтесь, Поберегите слезу — этот путь Каждого ждет, будет час, собирайтесь! Но не зову я вас в холод могил, В царство могильного, темного моха, Я завещаю, чтоб каждый любил Жизнь до последнего стука и вздоха! Вот и зарыт я. И сдвинулся дерн. Как хорошо мне лежать под травою. Мальчик! Труби в пионерский свой горн, Пусть мои радости будут с тобою! 1962

* * *

Я не мог бы жить на островах! Мне морских просторов будет мало. Надо, чтобы с поля подувало, Чтобы ветерок звенел в овсах. Надо, чтобы где-то под Медынью Кто-то на лугу косу точил, Надо, чтобы с горькою полынью Ветер с поля песню приносил. Может, это и не очень правильно Так извечным бытом дорожить, Только сердце мне такое вставлено. Русское оно! И мне с ним жить! 1962

На могиле Пастернака

На могиле Пастернака Расцвели два алых мака, В изголовье таволожник Тихо шепчет: — Спи, художник! Он бежал ко мне бывало — Здравствуйте! Но это мало, Обнимал и тряс руками: «Помните, как мы на Каме?!» Чистополь. Сугробы, стужа, Дров не сыщешь, мерзнет Муза, Чья-то частная квартира, Переводы из Шекспира. Я теперь его не слышу. Три сосны ему за крышу, Мать-земля за одеяло, Он любил меня бывало. 1962

* * *

Был ли я счастлив? Трудно ответить. Был ли несчастен? Еще трудней. Что-то во мне и греет и светит, Бесконечное множество дней. Что-то меня подымает и будит Нежно, негрубо: — Вставай, соловей! И, как вербовщик, в дорогу вербует, В дальние дали державы моей. Это, быть может, слова моей матери, Те, что запали в меня с молоком. Как я люблю их! И как я внимателен К ней, что ходила всю жизнь босиком. Мудрая! Добрая! Тихая. Скромная. Если хоть чем-то обидел, прости. Подвиг безмерный, Счастье огромное Слово твое По России нести! 1962