Том 1. Стихотворения

Другая уверяла, Что град все тот же лед, А третья горевала, Что зять весь месяц пьет. В бору все три умолкли, — Другой был интерес. Глаза их, как бинокли, Обшаривают лес. Вошли они в орешник, Под птичий шум и крик. Мерещился им леший, А это был лесник! А сыновья их где-то, Во всех концах земли, В университеты С учебниками шли. 1961

Три топора

Идут три плотника веселых, Три топора и две пилы. За что во всех поречных селах Их приглашают во дворы? За то, что сказочно и чудно Они владеют ремеслом, При их содействии нетрудно Пустить все старое на слом. Все могут сделать! Даже гусли. И не кому-то, а Садко! Река их жизни в этом русле Течет правдиво, глубоко. Идут мои мастеровые, Три молодца как на подбор. — Вы чьи, ребята? — Мы двинские. Свой род ведем из Холмогор. И вот уже встают стропила, И щепки свежие летят. И с вдохновенным жаром-пылом Все три топорика блестят! 1961

Хмель

Н. Рыленкову

День начинается, Хмель завивается! Выпустит листик, Сделает винтик. С веткой обнимется, Кверху поднимется. Здравствовать хмелю Эту неделю, Даже вторую Хмелю дарую. Как я люблю Его кольца витые! Нравятся шишки Его золотые. Нравятся листья В белых накрапах, Нравится легкий, Волнующий запах. Хмель меня, видимо, Располагает Тем, что вершины Своей достигает, Сверху глядит На двинское теченье. Так бы и людям — Без исключенья! 1961

* * *

На базаре, на самом краешке, Где кончается толчея, Продавала старуха варежки, Покупал эти варежки — я. Нитки были на совесть крученные, Шерсть была натурально чиста. — Хочешь белые, хочешь черные, Хочешь в елочку — все цвета! Взял я черные. — Кто их вяжет? Сами вы или кто другой? — И смотрю, а чего она скажет. А старуха в слезу: — Милый мой! Ох, какие глава сверкнули Из-под бабкиных древних бровей. — Гражданин! Вы на что намекнули? Договаривайте скорей! Я могу даже богу покаяться, Спекулянтов в роду моем нет! — Узловатые, старые пальцы Стали вдруг достоверней анкет. Искры глаз ее гневных и добрых Подсказали уверенно мне: Больше честных, чем грязных и подлых, На трудящейся нашей земле! 1961

Ивы

На Иваньковском водохранилище Заросли берега. Ива — ивинка, Ива — ивища, Ива — просто карга! Я плыву. Острова, Острова, Острова. Ива — девушка юная, Ива — вдова! В изголовье По-вдовьи Пространство и синь. Где же муж? Где же дочь? Где же, милая, сын? …Но седая молчит, Только чайка кричит. Не печалься, родная, Расстанься с бедой, Обнимись с этой Ласковой, тихой водой! — Обнимусь! — Отвечает сквозь слезы она. — Обнимайся, родная, И стой дотемна! — Солнце село, Но день не погас, не потух, Потому что в воде Отражается пух, Желтый, нежный, Как жизнь, неизбежный! 1961

Лошадиное око

Я люблю лошадиное око! Лиловатость и жадность белка. Лошадь видит далеко-далеко, И в глазах у нее облака. Поле, дальние перелески, То болотинка, то бугорок. Словом, скромный пейзаж деревенский, Бесконечность российских дорог. Вот уж солнышко приседает, Тихо прячется за кусты. А она все шагает, шагает, Видно, временем располагает, Бьет копытами о мосты. В лошадиной огромности глаза Только путь, только путь без конца. И одна постоянная фраза: — Положите скорей овсеца! 1961

Северная Двина

Хорошо на Северной Двине! Голубой простор души не давит. Солнце бьет загаром по спине, А подставишь грудь — и в грудь ударит! Над рекою тихий небосвод, Вдоль реки лесной дремучий шепот. Но порой теченье корни рвет И в двинских пучинах сосны топит. День плывешь, а все леса, леса, Два плывешь — кругом пейзаж таежный. Сыплется морошка в туеса, А оттуда в рот — маршрут несложный! Шаг шагнешь — брусника и грибы, Два шагнешь — не оберешь малины, Иль встают, как звери на дыбы, Вырванные бурей исполины. От восхода и до темноты Берега стоят в зеленой раме. За речных прохожих здесь — плоты, За знакомых — сплавщики с баграми. Лес плывет! Дорогу дай плотам! — Я ве-зу-у! Ве-зу-у! — гудит буксир натужно, Радуются стройки: — Это нам! — Это нам! И это очень нужно! Елочками бакены кивают, Кораблям поклоны отдают. На быстринах стерляди гуляют, Я ловил, но что-то не клюют! 1961