Том 1. Стихотворения

— Какая светлость! Вот бы нам Упрятать под корягу, На удивление вьюнам, И окуням-варягам. Та мысль нечаянно далась Красавцу в черном фраке. Со дна решимость поднялась — Мы говорим о раке. Подплыл он к месяцу тогда С огромными клешнями. Что было дальше — навсегда Останется меж нами. Чего-то стоила гульба По омуту светиле. С тех пор с его большого лба Отметки не сходили. И коль рассматривать начну Его лицо рябое, Я вижу, что одну клешню Он взял тогда с собою. Пора подыскивать мораль Писанию такому: Старушка не пустила. Жаль! Все было б по-другому! 1948

* * *

Там, где никнут таволги, Запевают иволги, Где березы светятся, На макушках вертятся. Лезет в мысли заново Сущая безделица: «Иволга Ивановна» — Кто назвать осмелится? Кто ей скажет: — Милая? Кто ей скажет: — Славная? Запевай, не мешкая, Песня в жизни — главное. Кто же, кроме нашего Брата, рифмой бьющего, Может водки спрашивать У совсем непьющего? Может прозу выпеснить, Дать ей душу певчую, Может песней вытеснить То, что в жизни не к чему?! 1948

* * *

Осина и ель вперемежку. Передники белых берез Да груздь, что мадам сыроежку Как будто бы замуж берет. Изящные сгибы орешин — Приспущенный зелени флаг. На каждую ветку повешен Ореховый грездень с кулак. И посвист сосны корабельной, Взлетевшей до облачных мачт. И коршуна зов колыбельный. Детей разлетевшихся плач. Могучего дуба стовершье. И тень и прохлада в листах. Вот-вот и появится леший, Чтоб лекцию лесу читать. Иду я бесшумными мхами, Что с древности стали седеть. И брежу совсем не стихами — Зову Берендея к себе. Медвежьей чащобой лесною Торя под собой новотор. А рядом, совсем надо мною, Поет краснозвездный мотор. 1948

* * *

У осени красные десны арбузов, Кленовые лапы походки гусиной. Люблю я Ее Нескудеющий кузов, Покрытый Мешками, Пенькой, Парусиной. Дымки, точно голуби, Веют над крышей, Садятся на плечи Продымленным трубам. Березки, прощальной фатою Накрывшись, Выходят грустить К заводям синегубым. У осени Полная сумка тетрадей В косую линейку, В прямую И в клетку, Ей любо ходить С букварем зa оградой В начальную школу, Потом в семилетку. У осени Крик перелетных гортаней В ночи, где покрошены Звезды на темень, Где гул молотилок Стоит над скирдами, Как древний гекзаметр, Суров и напевен. У осени Бодрая поступь капусты, Зеленая живопись росной отавы. В осенних морозцах Прозрачен до хруста, До боли И пушкинский ямб и октавы. Она дорога Золотой серединой Раздумий, оглядок И новых дерзаний, В закатах, восходах, горящих рябиной, В призывных мелодиях конского ржанья. 1948

* * *

Капли падают с кровель. Каплям сливы в саду Тихо вторят. Не ровен Час, и я упаду. Но поднимутся капли, Будут сливы в саду. Да и сам я — не так ли Повторюсь и приду! 1948

Борец

Пали травы под косою с воплем. Не подняться больше нм. Конец. А в кустах не скошен и не сломлен, Цвет с завидным званием — Борец! Кто его назвал? Какая бабка? Где купала крестника? В росе? Он стоит, красуется, как справка, Что не все подвержено косе. 1948

Мир

Слово «мир» Произносится всюду: В шахтах, В штольнях, В широких цехах. Это слово И я не забуду Помянуть И прославить В стихах. Пусть его Журавлей караваны В поднебесье планеты Несут, Пусть его С подовым караваем Вместо соли На стол подают. Пусть оно, Это слово, Как зори, Светит всюду В простые сердца, Пусть при нем Расступается горе И уходят Морщины с лица! 1949

* * *

Одиннадцать ударов пробили Куранты древней Спасской башни. Еще удар — и будет Родина Считать сегодня днем вчерашним. И совесть — в ком, друзья, молчит она? — Вопросом строгим потревожит: Ты честно ли свой труд учитывал? Не по-пустому ль день твой прожит? Что день? Листок на древе века. Он, как и все, пришел однажды. Но посмотрите: даже ветка Дрожмя дрожит за лист зa каждый! 1949

Воспоминание

Я с детства к перу пристрастился. Частенько Рассвет над строкою белел. Мне мама стучала в дощатую стенку: — Не спится? Опять заболел? Случалось, что я как чахоточный кашлял, И мой деревенский народ По всякому поводу, всякий и каждый Предсказывал: — Витька умрет! А мать ко врачу привела меня. Светел, Приветлив был доктор на вид. Смотрел он, смотрел на меня и заметил: — Ваш сын из стихов состоит.