Том 1. Стихотворения

1897

«Скачет пристяжная, снегом обдает…» *

Скачет пристяжная, снегом обдает… Сонный зимний ветер надо мной поет, В полусне волнуясь, по полю бежит, Вместе с колокольчиком жалобно дрожит. Эй, проснися, ветер! Подыми пургу, Задымись метелью белою в лугу, Загуди поземкой, закружись в степи, Крикни вместо песни: «Постыдись, не спи!» Безотраден путь мой! Каждый божий день — Глушь лесов да холод-голод деревень… Стыдно мне и больно… Только стыд-то мой Слишком скоро гаснет в тишине немой! Сонный зимний ветер надо мной поет, Усыпляет песней, воли не дает, Путь заносит снегом, по полю бежит, Вместе с колокольчиком жалобно дрожит…

1897

«Беру твою руку и долго смотрю на нее…» *

Беру твою руку и долго смотрю на нее, Ты в сладкой истоме глаза поднимаешь несмело: Вот в этой руке — все твое бытие, Я всю тебя чувствую — душу и тело. Что надо еще? Возможно ль блаженнее быть? Но Ангел мятежный, весь буря и пламя, Летящий над миром, чтоб смертною страстью губить, Уж мчится над нами!

1898

«Поздно, склонилась луна…» *

Поздно, склонилась луна, Море к востоку черно, тяжело, А под луною, на юг, Блещет оно, как стекло. Там, под усталой луной, У озаренных песков и камней, Что-то темнеет, рябит В неводе сонных лучей. Там, под усталой луной, У позлащенных камней и песков, Чудища моря ползут, Движется много голов. Поздняя ночь, мы одни В этой степной и безлюдной стране, В мертвом молчанье ее, При заходящей луне. Поздняя ночь все свежей, Звездный все глубже, синей небосклон, Дикою пахнет травой, Запахом древних времен. И холодеют пески, Холодны милые руки твои… К югу склонилась луна. Выпита чаша до дна, Древняя чаша любви.

«Я к ней вошел в полночный час…» *

Я к ней вошел в полночный час. Она спала, — луна сияла В ее окно, — и одеяла Светился спущенный атлас. Она лежала на спине, Нагие раздвоивши груди, — И тихо, как вода в сосуде, Стояла жизнь ее во сне.

1898

«При свете звезд померкших глаз сиянье…» *

При свете звезд померкших глаз сиянье, Косящий блеск меж гробовых ресниц, И сдавленное знойное дыханье, И это сердце — сердце диких птиц!

1898

На дальнем севере *

Так небо низко и уныло, Так сумрачно вдали, Как будто время здесь застыло, Как будто край земли. Густое чахлое полесье Стоит среди болот, А там — угрюмо в поднебесье Уходит сумрак вод. Уж ночь настала, но свинцовый Дневной не меркнет свет. Немая тишь в глуши сосновой, Ни звука в море нет. И звезды тускло, недвижимо Горят над головой, Как будто их зажег незримо Сам ангел гробовой.

1898

Плеяды *

Стемнело. Вдоль аллей, над сонными прудами, Бреду я наугад. Осенней свежестью, листвою и плодами Благоухает сад. Давно он поредел, — и звездное сиянье Белеет меж ветвей. Иду я медленно, — и мертвое молчанье Царит во тьме аллей. И звонок каждый шаг среди ночной прохлады. И царственным гербом Горят холодные алмазные Плеяды В безмолвии ночном.

1898

«И вот опять уж по зарям…» *

И вот опять уж по зарям В выси, пустынной и привольной, Станицы птиц летят к морям, Чернея цепью треугольной. Ясна заря, безмолвна степь, Закат алеет, разгораясь… И тихо в небе эта цепь Плывет, размеренно качаясь. Какая даль и вышина! Глядишь — и бездной голубою Небес осенних глубина Как будто тает над тобою. И обнимает эта даль, — Душа отдаться ей готова, И новых, светлых дум печаль Освобождает от земного.

1898

«Листья падают в саду…» *

Листья падают в саду… В этот старый сад, бывало, Ранним утром я уйду И блуждаю где попало. Листья кружатся, шуршат, Ветер с шумом налетает — И гудит, волнуясь, сад И угрюмо замирает. Но в душе — все веселей! Я люблю, я молод, молод: Что мне этот шум аллей И осенний мрак и холод? Ветер вдаль меня влечет, Звонко песнь мою разносит, Сердце страстно жизни ждет, Счастья просит! Листья падают в саду, Пара кружится за парой… Одиноко я бреду По листве в аллее старой. В сердце — новая любовь, И мне хочется ответить Сердцу песнями — и вновь Беззаботно счастье встретить. Отчего ж душа болит? Кто грустит, меня жалея? Ветер стонет и пылит По березовой аллее, Сердце слезы мне теснят, И, кружась в саду угрюмом, Листья желтые летят С грустным шумом!

1898

«Таинственно шумит лесная тишина…» *

Таинственно шумит лесная тишина, Незримо по лесам поет и бродит Осень… Темнеет день за днем, — и вот опять слышна Тоскующая песнь под звон угрюмых сосен. «Пусть по ветру летит и кружится листва, Пусть заметет она печальный след былого! Надежда, грусть, любовь — вы, старые слова, Как блеклая листва, не расцветете снова!» Угрюмо бор гудит, несутся листья вдаль… Но в шумном ропоте и песне безнадежной Я слышу жалобу: в ней тихая печаль, Укор былой весне, и ласковый и нежный. И далеко еще безмолвная зима… Душа готова вновь волненьям предаваться, И сладко ей грустить и грустью упиваться, Не внемля голосу ума.

1898

«В пустынной вышине…» *

В пустынной вышине, В открытом океане небосклона Восток сияет ясной бирюзой. В степной дали Погасло солнце холодно и чисто, Свеж, звонок воздух над землей, И тишина царит,— Молчание осеннего заката И обнаженных черных тополей… Как хороши пустынные аллеи! Иду на юг, Смотрю туда, где я любил когда-то, Где грусть моя далекая живет… А там встают, Там медленно плывут и утопают В глубоком океане небосклона, Как снеговые горы, облака… Как холодны и чисты изваянья Их девственных алеющих вершин! Как хороши безлюдные равнины! Багряная листва, Покрытая морозною росою, Шуршит в аллее под моей ногой… Вот меркнет даль, Темнеет сад, краснее запад рдеет, В холодной и безмолвной красоте Все застывает, медленно мертвея, И веет холод ночи на меня, И я стою, безмолвием объятый… Как хороша, как одинока жизнь!

1898

«Все лес и лес. А день темнеет…» *

Все лес и лес. А день темнеет; Низы синеют, и трава Седой росой в лугах белеет… Проснулась серая сова. На запад сосны вереницей Идут, как рать сторожевых, И солнце мутное Жар-Птицей Горит в их дебрях вековых.

1899