Том 11. Благонамеренные речи
Шрифт:
— Не хотите ли творогу со сливками? — вдруг обратилась она ко мне.
— Madame!.. — сказал я, не понимая ее вопроса.
— Вы такой молодой… vous devez adorer le laitage… [333]
— Признаюсь, это меня как будто ожгло; но, к счастью, я скоро нашелся.
— Может быть, — ответил я, — но во всяком случае обожать молоко все-таки лучше, нежели обожать… лук!
В свою очередь, она с минуту в недоумении смотрела на меня… и вдруг поняла!
333
вы должны обожать молочное.
— Ах, да! — почти вскрикнула она, весело хохоча, — «лук»… «цыбуля»… c’est ca! Ce cher capitaine! Mais savez-vous que c’est tr`es m'echant! [334]
И она вновь так звонко засмеялась, что я почувствовал себя довольно неловко. Ты не можешь себе представить, maman, какой это смех! Звук его ясный, чисто детский, и в то же время раздражающий, едкий. Нахохотавшись досыта, она вздохнула и сказала:
— Какой вы молодой!
334
Вот оно что! Милый ротмистр! Но, знаете, это очень зло!
— Послушайте, баронесса! — сказал я, — я уж однажды слышал от вас это восклицание. Теперь вы его повторяете… зачем?
— А хоть бы затем, чтоб вы не смотрели так, как сейчас на меня смотрели. Vous avez des regards de conqu'erant qui sont on ne peut plus compromettants… ah, oui! [335]
— В чьих же глазах это может компрометировать вас? Быть может…
Я остановился, как бы затрудняясь продолжать.
— В глазах ротмистра, хотите вы сказать? А если б и так?
335
У вас страшно компрометирующий взгляд победителя… да, да!
— Цыбуля, баронесса! Поймите меня… Цыбуля!!
— Вам не нравится эта фамилия? Какой вы молодой!
— De gr^ace, baronne! [336]
— Да, молодой! Если б вы не были молоды, то поняли бы, что Цыбуля — отличный! Que c’est un homme charmant, un noble coeur, un ami `a toute 'epreuve… [337]
— Rien qu’un ami? [338]
— Ah! ah! par exemple! [339]
336
Помилуйте, баронесса!
337
Что это прелестный человек, благородное сердце, испытанный друг.
338
Только друг?
339
О, о! А хотя бы и так!
Она опять залилась своим ясным, раздражающим смехом. Но я весь кипел; виски у меня стучали, дыхание занималось. Вероятно, в лице моем было что-то особенно горячее, потому что она пристально взглянула на меня и привстала с кушетки.
— Слушайте! — сказала она, — будемте говорить хладнокровно. Мне тридцать лет, и вы могли бы быть моим сыном… `a peu pr`es… [340]
«Вот оно! сынок!» — мелькнуло у меня в голове.
— Что за дело! — начал я.
340
почти.
— Нет, очень большое дело. Я не хочу портить вашу жизнь… не хочу! Вы только в начале пути, а я…
— Неправда! неправда! — воскликнул я с жаром, — красота, грация… la chastet'e du sentiment!.. cette fra^icheur de formes… ce moelleux… ca ne passe pas! [341] Это вечно!
Она засмеялась вновь, но уже тихонько, сладко, и приняла задушевный тон.
— Хотите быть моим другом? — сказала она, — нет, не другом… а сыном?
341
целомудрие чувства!.. свежесть форм… нежность… это не проходит!
— Потому что «друг» у вас уж есть? — с горечью произнес я.
— Ну да, Цыбуля… c’est convenu! [342] A вы будете сыном… mon fils, mon enfant — n’est ce pas? [343]
Я молчал.
— Но почтительным,
скромным сыном… pas de b^etises… [344] правда? И чтоб я никогда не видела никаких ссор… с Цыбулей?— И с Травниковым? — бросил я ей в упор.
— И с Травниковым… ah! ah! par exemple! [345] Да, и с Травниковым, потому что он присылает мне прелестные букеты и отлично устраивает в земстве дела барона по квартированию полка… Eh bien! pas de b^etises… c’est convenu? [346]
342
решено!
343
моим сыном, моим ребенком — не правда ли?
344
без глупостей.
345
О! о! А хотя бы и так!
346
Итак, без глупостей!.. решено?
— Mais comprenez donc… [347]
— Pas de mais! Un bon gros baiser de m`ere, appliqu'e sur le front du cher enfant, et plus — rien! [348] Слышите! — ничего!
С этими словами она встала, подошла ко мне, взяла меня обеими руками за голову и поцеловала в лоб. Все это сделалось так быстро, что я не успел очнуться, как она уже отпрянула от меня и позвонила.
Я был вне себя; я готов был или разбить себе голову, или броситься на нее (tu sais, comme je suis imp'etueux! [349] ), но в это время вошел лакей и принес лампу.
347
Но поймите же.
348
Никаких «но»! Материнский поцелуй, запечатленный на лбу милого ребенка, и больше — ничего!
349
ты знаешь, какой я пылкий!
Затем кой-кто подъехал, и, разумеется, в числе первых явился Цыбуля. Он сиял таким отвратительным здоровьем, он был так омерзительно доволен собою, усы у него были так подло нафабрены, голова так холопски напомажена, он с такою денщицкою самоуверенностью чмокнул руку баронессы и потом оглядел осовелыми глазами присутствующих (после именинного обеда ему, очевидно, попало в голову), что я с трудом мог воздержаться…
И эта женщина хочет втереть мне очки насчет каких-то платонических отношений… с Цыбулей! С этим человеком, который пройдет сквозь строй через тысячу человек — и не поморщится! Ну, нет-с, Полина Александровна, — это вы напрасно-с! Мы тоже в этих делах кое-что смыслим-с!
Весь остаток вечера я провел в самом поганом настроении духа, но вел себя совершенно прилично. Холодно и сдержанно. Она заметила это и улучила минуту, чтоб подозвать меня к себе.
— Vous vous conduisez comme un sage! [350] — сказала она. — Вот вам за это!
Она быстро поднесла к моим губам руку, но я был так зол, что только чуть-чуть прикоснулся к этой хорошенькой, душистой ручке…
К довершению всего, мне пришлось возвращаться домой вместе с Цыбулей, которому вдруг вздумалось пооткровенничать со мною.
350
Вы ведете себя умницей!
— Ты, хвендрик, не вздумай у меня Парасю отбить! — сказал он совсем неожиданно.
«Парася!» le joli nom! [351] И я уверен, что с глазу на глаз, в минуты чувствительных излияний, он ее даже и Параськой зовет! Это окончательно взбесило меня.
— Послушайте! — отвечал я, — во-первых, я не понимаю, о чем вы говорите, а во-вторых, объясните мне, почему вы говорите «хвендрик», тогда как отлично произносите «фост»?
— Эге! да ведь и в самой же вещи так! — удивился он и на всю улицу разразился хохотом…
351
красивое имя!