Том 2. «Проблемы творчества Достоевского», 1929. Статьи о Л.Толстом, 1929. Записи курса лекций по истории русской литературы, 1922-1927

Героизация обусловила и язык «Истории»: Карамзин возродил здесь церковнославянский период. Для создания впечатления значительности период более подходил, чем отрывистая, разговорная речь.

С формальной стороны «История» — типичное классическое произведение. Ясно, что здесь Карамзин мог смотреть на характер как на данное, из которого все вытекает.

Значение «Истории» для русской литературы очень велико. Она оказала решающее влияние на Пушкина. Интерес к истории, характерный для его творчества, является следствием влияния Карамзина.

[Крылов]

Басни

Крылов известен и значителен, главным образом, как баснописец. Басни — один из древнейших видов эпоса. Свое начало они получили в Индии (собраны в сборнике Панчатантра) и в Греции, где главным представителем этого жанра был Эзоп. Возродилась басня во времена классицизма во главе с Лафонтеном. Преимущественно Лафонтену и подражал Крылов.

Басни Крылова резко отличаются от басен Хемницера и Дмитриева. У тех на первом месте стоял моральный пафос, и потому теперь они потеряли всякое значение. В баснях Крылова мораль является лишь формальным элементом. Она есть постольку, поскольку является необходимой принадлежностью басни, а вовсе не целью. Аллегоризм басен Крылова не абстрактный, а реалистический. Это совершенно законченные реалистические сцены, где исторические, социальные и нравственные идеи отступают на задний план.

С точки зрения языка, басни Крылова совершенны. Язык их чистейший народный и вместе с тем очень подвижный. Задача эта — вложить разговорный язык в стихотворную форму — очень нелегка. Размер басен также разнообразен и всегда соответствует содержанию. Так что и с этой задачей Крылов справился прекрасно.

Что касается мировоззрения Крылова, то его, в нашем смысле, у него не было. И это не случайно. По мнению Крылова, мировоззрение вещь очень неудобная, громоздкая, мешающая жить. Без мировоззрения, устойчивого и определенного, гораздо легче. Человек должен лишь, уметь найтись при любом обстоятельстве и практически устраивать свою жизнь. Крылов симпатизирует своим отрицательным персонажам и всецело на стороне умной, находчивой и милой лисицы, умеющей устраивать свои дела.

Определенных политических взглядов у Крылова тоже не было, за исключением национализма и патриотизма. В этом отношении он предшественник славянофилов. Вообще Крылов был консерватором, а к концу жизни злостным консерватором. Но в его баснях нет консерватизма, как нет и свободомыслия: он просто приноравливался к отдельным жизненным случаям. Этот своеобразный отказ от мировоззрения явился следствием вольтерьянства и скептицизма.

Шишков

В конце 10-х годов в русском литературном мире произошел раскол. До этого направление в литературе было классическим, канон, которому следовали, был един, в языке была одна линия. Но с Карамзиным это единство начинает распадаться. Появляются сторонники не только классической литературы, но и Карамзина. Представителем первого стана является Шишков.

Шишков по своим убеждениям был крайним реакционером и консерватором. Но благодаря стойкости, честности, благородству и личному обаянию он пользовался значительным влиянием и стал во главе писателей, которые были против Карамзина.

У писателей того времени было очень развито литературное самолюбие. Из одной зависти к Карамзину примыкали к противному лагерю. Такая непринципиальная, основанная на личных чувствах оппозиция была у большинства. Но некоторые писатели были принципиально настроены против Карамзина, и во главе их стоял Шишков.

Шишков написал ряд чисто филологических работ, в которых ставил задачу показать, что в русской литературе не было двуязычия, что церковнославянский и русский — это один и тот же язык. Это ему нужно было доказать в противовес Карамзину, понимавшему, что в литературной традиции произошел разрыв. Шишков считал, что разрыв классицизма с народным творчеством только кажущийся, что классицизм может принять национальный характер. В этом отношении Шишков был прав: его взгляды оправдались на Пушкине. У Пушкина все сделалось приемлемым, органически усвоенным.

Взгляды Шишкова оказали большое влияние на современников, вокруг него группировались многие писатели.

[Грибоедов]

«Горе от ума»

Чацкий. <…> Это характер идеалистического склада: он не принимает ничего того, что не оправдано его убеждениями. К любви он также подходит серьезно и требовательно. Привлекает к Чацкому и его поза одинокого человека, который готов бросить перчатку всему обществу и не боится быть одиноким^{373}.

Существует стереотипное определение: Чацкий — первый лишний человек в русской литературе. Этот термин чисто социологический. Под лишним человеком понимают такого человека, который не сумел определить себя в жизни. Чацкому определено блуждать. Служить он не мог: это был период фаворитов и временщиков. Чтобы преуспеть на службе, нужно было в ущерб делу служить людям. В обществах Чацкий также не мог найти сферу для деятельности: они носили характер фрондерства и политиканства. Здесь Грибоедов задевает не только политические общества, но и литературные. Он видит в них сборище молодых людей, которым нужно забавляться. Итак, для Чацкого все закрыто: он просто по условиям своего времени оказался лишним. Но это положение объясняется и внутренними, субъективными причинами. Во всяком деле есть вожаки и рядовые. Чацкий в качестве вождя, во главе, не задумываясь, пошел бы на любую опасность, но маленькое, кропотливое дело он выполнять не может. Он всюду хочет быть первым. Даже в разговора ищет первенства, равно спорить, равно разговаривать он не хочет. Чацкий — верхогляд и идеалист, который не может войти в чужую психологию и предъявляет ко всем невозможные требования. Это отсутствие живого, реального подхода к людям обрекает его на безнадежность. Если бы они его послушались, то должны были бы сами упразднить себя. Они чувствуют, что Чацкий! их не любит, о них не заботится. В его словах холодность, отсутствие такта, живого восприятия жизни. Отсюда его никто не слушал, никто не понимал. Его борьба с московским обществом — глас вопиющего в пустыне.

Склонны предполагать, что в Чацком воплощен портрет Чаадаева. Чаадаев в молодости начал делать блестящую служебную карьеру, но вследствие обстоятельств ушел со службы. Спустя несколько лет он вновь появился на сцене уже как светско-религиозный проповедник. Он разыгрывал роль святого и был убежден в своей религиозной миссии, но проповедь его была чисто светская. До того переворота, который с ним произошел, Чаадаев был либералом и мизантропом. Это мечтатель (либерализм у него был утопическим), очень далеко заходивший в своих мечтаниях, и вместе с тем скептик. Чаадаев именно характерен соединением «холода и огня», по выражению Пушкина. В Чацком Грибоедов и изобразил Чаадаева либерала и мизантропа. Стареющего Чаадаева второго периода (переход был не случаен и развился органически) изобразил Достоевский в образе Версилова (роман «Подросток»). Характерной особенностью как Чацкого, так и Версилова является разрыв между идеей и действительностью. Но в Версилове эта черта чрезвычайно углублена: доктрина становится для него религиозным долженствованием, кровью и плотью. Так, Ахмаковой он навязывает свой идеал и считает, что она непременно должна соответствовать этому идеалу. Он предъявляет ей совершенно невозможные требования и, видя, что она не соответствует его идеалу, считает ее дьяволом и вполне верит, что она соблазняет подростка. Версилов видит в Ахмаковой или совершенство, или воплощение всех пороков. Середины, что это — простая, добрая, веселая и ничем не замечательная женщина, он понимать не хочет. Нравственные и религиозные требования Версилов предъявляет к всякому, и потому всем окружающим кажется тягостным и назойливым. В его присутствии они чувствуют себя не по себе, их коробит, им неловко с ним, и поэтому они отворачиваются от него. Идеализм заставляет как Чацкого, так и Версилова попадать в трагикомические, донкихотские положения.

От двойственности, от расхождения между идеей и действительностью вытекает их бездомность, космополитизм и бессемейственность. Для них родина там, где они находят наиболее полное выражение своего идеала. Но, тогда как Чацкий, где бы он ни был, изливает свои чувства, Версилов в результате жизненного опыта боится какой бы то ни было экспансивности, боится высказаться от души, боится быть искренним. Версилов отнюдь не перестает быть идеалистом, но это — идеализм, загнанный вовнутрь и поэтому проявляющийся только эксцессами. Так, в святую минуту, а святость минуты он понимает лучше, чем кто бы то ни было, ему хочется свистнуть. Патологическое состояние достигло кульминации в момент, когда он хотел убить Ахмакову. После этого Версилов как-то размягчился, присмирел, и идеализм его стал мягче. Из него образовался елейный тип догорающего идеалиста. Таким образом, в Версилове сквозит вдумчивая и глубокая попытка понять Чацкого не только с социально-политической, но и с психологической стороны.

[Пушкин]

Байроновский период

<…> Основная особенность творчества Байрона — резкое отличие в изображении героя от других персонажей. В разных плоскостях движется их жизнь. Героя Байрон рисует лирически, изнутри, второстепенных действующих лиц — эпически; они живут внешней жизнью. Наружность в себе самом осознать нельзя. Внешнюю выраженность других узнаешь прежде всего. Поэтому герой нас завлекает, остальных персонажей мы видим. Эта формальная особенность определена содержанием поэм. Герой по своему духовному миру не слит с общей жизнью, принципиально чужероден окружающей обстановке. Поэтому он всегда скиталец. Но все же герой не может быть полностью отрешен от окружающей его жизни, и здесь отчетливо выступает его авторитетность. Авторитетность героя достигается тем, что он дается готовым и завершенным. Мы не знаем его становления, не знаем таких подробностей и деталей, которые смогли бы снизить его образ. Искони он таков. К завершенности присоединяется еще один момент, который назойливо звучит в творчестве Байрона: герой всегда разочарован. Разочарованность может вызвать предположение, что он просто неудачник: обделили на празднике жизни, ну и буду отрицать. Байрон это чувствовал, и потому сделал своего героя чрезвычайно могущественным. Герой разочарован, потому что он выше жизни и ее соблазнов. Мир плох, весь мир разверните и дайте, он требовательный дух удовлетворить не может. Здесь имеется известный богоборческий момент. <…>