Том 4. Драматические поэмы. Драмы. Сцены

Ветер.

Не верь морю – я не спорю! Ворон каркнет – я не верен! Норов ворона не мой! И тяжелый и немой – Нивы морень! Не позвольте ему сесть На плечо, как злая весть! В кумир верю – не верь морю! Я виновен, да! но ты? Ворон-вестник темноты!

Русалка.

Ты клянешься, верю чуду! И за бедами забуду, Что изменчив, как вода, И обманчив как всегда. Верю, чист, как синий лен, И опять в меня влюблен. Лени друг и враг труда! Туч и голоса среда.

IV

Милая воля Ранней зари. Сказку глаголя, Шли рыбари.

Старый рыбак.

Вышел к сетям – мать Владычица! Что-то тупо в сетку тычется Белой мордою тупой. Изловили ли сома? Да таких здесь не видать. Человека, видно, больше. Иль приплыл он к нам из Польши, Или я сошел с ума? А глаза уж смотрят слабо: Я не вижу – рыба? жаба? Вышел парень: «Водяная бьется баба», – Молвил он, – ни дать ни взять!» И давай со мной тикать!

Русалка.

Слышишь, ветер? Слышишь ужас? Злая шутка стала делом: Сквозь осоку обнаружась, Бьется Вила своим телом. Режут листья, как мечи, Кожу ласковых услад. Водяной бугай, мычи! Жабы, вам забить в набат! Вила лесным одуванчиком Спускалася ночью с сияющих веток. Злым и суровым обманщиком Тело месяца лучей, Добрых вдумчивых очей Стало добычею сеток. Там, где белые купавы. Прямо ты, а я направо.

Вила.

Засада, соседи, соседи, осада. Чуть повыше водопада Ветра шалостью дурацкой Я попалась в плен рыбацкий. Малого рыболова Страшным смехом испугаю. Он посмотрит, убегая. Ветер длинный. Час тревоги. В мокрой глине Мои ноги. Сестры, подруги, Зубом мышиным Рвите тенета. Ветер, маши нам! Шествует кто-то. Струи сквозные Сети широкой, Сны водяные Пытки жестокой.

Дивчины.

Ля! девушки, ля! Льется вода Сквозь невода, Всюду заминка, Белая жинка. Внемлет земля.

* * *

Ветер.

Цапля с рыбою в зобу Полетела за плотину. Вила милая, забудь Козни легкой паутину. Синеглазою девицей Купайтесь по ночам. Венок волос струится Крученым панычем. Одоленом одолею Непокорство шаловливое! Чары белые лелею, Опрокинутые ивою! – Сети рву! – Все на яву!

Люди.

Поспешите, пастушата! Серебро синеет хаты! Ни видений, ни ведуний; Все спокойно, все молчит. На селе в далекой клуне Цеп молотит и стучит. Скот мычит, пастух играет, Солнце красное встает. И, как жар, заря играет, Вам свирели подает.

1919

Прачка

<1>

Тулупы мы. Родились глупыми: Земляные кроты, В вечер осенний Ворочаемся в сене. А бары-забавнички Оправляют свои нарукавнички, Охораш иваются, На поцелуи милой напрашиваются. Чтоб муха, смотри, не нагадила. Дескать, <мы> и ночью одеты, И зимы уголок – белый и свежий. Барин голый, Попляши, попляши, Дай мне радость Для души, для души. Посмотрю, какой ты нагой: Кривые ноги, Пуза мешок, Что чесать – не найдет гребешок!

2.

Во дворцах мы не жили. Нас никто не нежил. Росли, как щенята, <и ползали ужом>. А теперь я потчую вас ножом. Эй, толпа людей, Знайте, В мозгу зарубите И меня, чернявую, Полюбите. Нате! Наш нож, Гож нож! Он красавец, длинный нож, В сердце барина хорош. Я простая девка, Прачка чернорабочая, Ножом вас потчую. Ай хорош, ай хорош Нож.

3.

Жили в поту И бар целовали пяту По-муж<ицки> и по-бабски, По-рабски. Чтоб царей на обух, Господ на обух <…> Несите секачи! Горячее поле, сюда скачи На трех ногах собакой раненой, Трехногое, скачи, грози костылем, безносое. Землянки теплого навоза, Бегите на лапах мороза. Все на бегу Ковыляйте в снегу, Как собака с ногой перебитой. Нашли свой царский дворец В конском дымящемся кале. Вас кричат ножи, Вас ножи искали. Хотят лезвием баловаться с барьем, целоваться, По горлу скользя. А без вас – нельзя. Тонкий край секача Кадык бар щекоча, Алую зарю Возвещает царю. Толп несите налет и нажим С Горячего поля! Жарко ждут ножи. Они зеркало воли. Войском нищим, войском нищим – Чем блеснув за голенищем? – Хлыньте, хлыньте! Выньте, выньте! И вы, Гинденбурги Нечистот Петербурга, Ночного обоза, Когда господа вынимают платок, морщатся – Бороться, бороться! За право борща <Ножами> колоться – Будет черпать из колодца! Алый зовет вас Восток! Есть Дворец-грёза: Там вино веселит И там сладка еда И зимою цветет тепличный цветок Страны юга, На него как на диво Смотрится вьюга. А в снегу и навозе Рассеяла Русь лики, И вы, детские лица, – В норе из помета скорбные суслики Скорее столица, отныне столица для пота, для пота!

4.

Весь город в снегу. Полночи час. Трескучий мороз. Лишь дымится навоз, Он для бедности Спас. И овес коней косяка Сотни лет богатеев конюшни Здесь спасал босяка – Дал тулуп и наушник, И шубу, и обувь, и братца Спать во сне рядом, Горячего братца. Довольно, довольно! За нож и ножом С <пушкой> драться. Пора За железное дело Смело браться!

5.

Вы, женщины, что растворяли щедро Свои больные, в язвах, недра Подросткам гнилых городов И крали у них жизнь на длинный ряд годов, Чье имя подло и преступно, Служа свободе неподкупно, Вы ветки знати отрубали И остовы богатства оголяли, Как будто ребра мертвого кита. Вы, племя убийц посылавшие в кровь Сынков богатеев, В чужие земли, в чужие государства, Когда вы толпой приморских чаек меняли на деньги любовь И получали шляпы – затеи, Шляпы – падшие столицы, Шляпы – солнц затмения С черною длинною спицей, Хохочите, летите стаей птиц по улицам столицы Из больницы в больницу, Когда честной девушке спится. Вы, обрывавшие цветы у барства, Наденьте шубы и шелка с толчка И белоснежное белье И бросайте одежды, пропахшие Пота и семени мужчин Гнилье<м>.

<6.>

Эй, девчоночки неважные, Покупные, запродажные, Врывайтесь в особняк, Скачите перед зеркалом! Каблучки-дурачки! Эй мила, ай мила! Ведь буря богатеев След бегства замела. Ах вы губки, мои губки, Да ночные покупки! Ах вы ножки, мои ножки Хорошие какие! По ковровой по дорожке, Ровно блошки, Вы по Невскому скакали, Господинов всё искали! Ах вы рученьки-малютки, В белой сыпи, в белой сыпи! Да зачем я лысая, Белобрысая… Вот куплю себе прическу, Вдену алую полоску, Стану милая, стану милая!