Том 4. Солнце ездит на оленях

— Вы узнаете меня? — спросил старик.

— Не совсем, — призналась Ксандра. — Будто встречались, но где, когда — не припомню.

— Однажды в поезде. У нас был довольно длинный разговор. Он остался незаконченным. Мы расстались в Ленинграде.

— А-а-а… — Ксандра вспомнила капитана дальнего плавания, ехавшего из Мурманска. — Вы сильно изменились.

— Да, постарел почти на десять лет.

— Батюшки, верно. И я постарела на столько же.

— Нет, вы ничуть. Изменились, но не постарели.

— Как же так? — изумилась Ксандра. — Время одинаково старит всех.

— Ошибаетесь. Дети от времени становятся подростками, юношами. Юноши от него взрослеют, зреют. И только зрелые идут к старости. Когда я старел, шел под гору, вы поднимались вверх, взрослели, зрели. Вот как по-разному действует время: теперь вы в самом зените вашей зрелости, вашей красоты.

— Не надо комплиментов, не люблю. — Ксандра поморщилась. — И не верю им.

— Я говорю сущую правду, без ложных комплиментов. Но согласен, довольно об этом. Начнем по порядку. — Моряк кивнул на свою спутницу. — Моя жена. Знакомьтесь!

— Что привело вас ко мне? — спросила Ксандра.

— Тот давний разговор в поезде и вчерашний концерт в городском клубе.

— Как он? — Ксандра вспыхнула от нетерпеливого интереса. — Очень плох? Но мы ведь деревня, с нас нельзя спрашивать строго.

— А мы совсем не будем спрашивать, — успокоил Ксандру капитан. — Мы приглашаем вас на чашку чая.

— Куда?

— К нам, домой.

— Но мы едва знакомы. Я не знаю, можно ли так, — растерялась Ксандра. — Мне не приходилось.

— Знакомы вполне достаточно. С моим мужем вы встречались прежде, он мне рассказывал об этом. Вчера мы глядели на вас целый вечер. Сегодня вот беседуем. Вполне достаточно, чтобы вместо почаевничать, — начала уговаривать Ксандру старушка. — У вас живы родители?

— Да, и мама и папа. Они далеко, на Волге.

— А у нас есть дети. Но тоже далеко. Разве это не сближает нас с вами?

— Пожалуй, — согласилась Ксандра.

Она оглядела себя. По всему темно-синему платью посверкивали серебристые оленьи шерстинки.

Затем на минуту вернулась в классную комнату, где квартировали артисты, попросила Коляна побыть с ними и вышла, жалуясь на шубу:

— Зашерстила все мои наряды.

— Да сбросьте вы этот нелепый, звериный балахон! Он совсем убивает вас, — обрушилась капитанша на оленью малицу. — К вам подойти страшно. Купите хорошее городское пальто, шляпу, все прочее!.. Можно сейчас, мы пойдем мимо магазина.

Ксандра сказала, что у нее нет денег. Капитанша удивилась:

— Странно. Где же они? На Севере хорошо платят.

— Растекаются. Я не умею держать их. Дам одному, другому, что-то куплю себе, школе — и нет, исчезли.

— Давать надо с оглядкой, на школу тратить казенные, — посоветовала капитанша с материнской строгостью.

— Бывает, что казенных нет: не прислали либо не предусмотрены, а школа нуждается.

— Вы обмолвились, что вам не с кем ходить вот так… — Капитанша взяла Ксандру под руку. — А кто он, который играл на гуслях, не муж?

— Нет.

— Не жених?

— Нет.

— Он так влюбленно глядел на вас.

— Пусть. Лучше с любовью, чем с ненавистью.

…Капитаны, как назвала Ксандра про себя своих новых знакомых, жили в двух небольших комнатах. С первого взгляда квартирка показалась Ксандре комиссионным магазином, где собраны со всего мира статуэтки, вазочки, веера, раковины, бусы, птичьи перья, звериные и рыбьи зубы…

— Это все навозил мне мой муж, — сказала капитанша. — Он всю жизнь, с юнги, скитается в морях. Несколько раз обогнул земной шар.

— И вы плавали с ним? — спросила Ксандра.

— Доводилось.

— Все время?

— Нет, нет. Иногда. У капитанов бывают такие рейсы, куда не берут никого из посторонних.

— Вы не посторонняя, вы жена.

— На кораблях не посторонние только члены команды, — сказал капитан.

— А пассажиры — кто?

— Пассажиры, и больше никто. Я вожу не пассажиров, а грузы, порой специальные. Мне катать жену не положено. Да ей и нельзя: у нее дети.

— Не у меня, а у нас, — поправила капитанша мужа. — Ты запомнишь когда-нибудь, что мои дети — и твои?!

— Когда отплаваюсь. — И в сторону Ксандры: — Я ведь плаваю еще. Сейчас мой корабль на ремонте.

Невольно и не очень вежливо по отношению к хозяевам Ксандра все время поглядывала на заморские штучки. Капитанша заметила это и сказала:

— Приходите еще специально глядеть. Тут не переглядишь одним разом. А теперь прошу к столу!

Застольничали в кухне, которая считалась одновременно и столовой. Угощением был особый заморский чай из заморских чашек, бутылка вина, тоже заморского, мурманская, но знаменитая на весь мир семга… и вид на залив. Отдергивая занавеску, капитанша сказала именно так:

— Угощу вас еще этим.

За окном были лунно-синяя полярная ночь и, начинаясь сразу от окна, бесконечная россыпь береговых и корабельных огней, подобная Млечному Пути, но более яркая, зовущая и доступная.

— Какая прелесть! — Ксандра вцепилась руками в косяки окна и замерла.

Капитан, стоя рядом, тихо, добро воркотал:

— Мы специально выпросили такую квартиру, чтобы постоянно чувствовать, что живем на великом, на всемирном морском пути. Если бы мог, я всех поселил бы у незамерзающего моря. Мне жалко людей, которые живут на одном месте. Всякий человек должен ездить, много ездить, по всему свету. Дом человека — вся земля, весь мир.

— В самом деле, переезжайте сюда. Мурманск — город моряков, рыбаков, значит, город мужчин, женихов, — начала советовать Ксандре капитанша. — Здесь не засидитесь в девках, вылетите замуж легкой пташечкой. Таким, как вы, надо иметь мужа и своих детей.

— Все дети одинаковы.

— Допустим. Вот и нельзя ради чужих обижать своих.

— У меня нет их.

— Не обижайте тех самых, которых пока нет. Дайте им жизнь, образование, счастье!

— Где ваши дети? — спросила Ксандра.