Том 5. Произведения 1856-1859 гг.

Первое лицо встртившее меня, какъ и всегда, была нянюшка, только что видвшая меня во сн и половину дйствительно, половину притворно не могущая опомниться отъ радости; хотя мое присутствіе кром неудовольствія ничего ей не могло доставить.

— Ну что, Агафья Михайловна, какъ наши длишки?

— Да вдь вы не любите, батюшка, когда я про свой бокъ говорю. —

— А болитъ?

— Нтъ! не болитъ! — отвтила она сердито.

— А чай есть?

— Откуда жь ему быть, вашего не беру. — Прикажете чаю или покушать? Максимъ Иванычь все нездоровъ.

— Ну, а хозяйство какъ?

— Да Василій старается, кажется, все хлопочетъ. Только забывчивъ: намеднись приказывала благо хлба купить, — говорю: Графъ прідетъ, — забылъ.

— Ну, а работники есть?

— Есть, кажется, да все жалуются — солдаты, противный народъ такой — не слушаются, говорятъ, а онъ старается. Да вдь съ вольнымъ народомъ гд сладить. — Она вздохнула. — Намедни лошадь что то...

Она остановилась. Я видлъ, что она меня пригатавливаетъ.

— Ну, это все ничего; а мужики, что? —

— Да что, батюшка, мужички Богу за васъ молятъ; имъ ли не жизнь. Намедни у Алексевой матери была; такъ и она говоритъ: Анделъ небесный. —

— Ну, понесла!

Я притворился, что мн это было непріятно; а въ комнат что то ужъ стало веселй. —

— Кто тамъ? — окликнулъ я толстые сапоги, всходившіе по лстниц.

— Василій.

Бурмистръ, человкъ лтъ 27, высокой ростомъ, уже забирающiй начальническую полноту, курчавый и красивый, ежели-бы не узкое разстояніе глазъ и вчное безпокойство ихъ. — Василій одинъ и старшій изъ 7 сыновей самаго зажиточнаго мужика Ермила.[268] Его идеалъ — толстый прикащикъ, который былъ при отц въ этомъ имньи, его страхъ — быть похожимъ на мужика лапотника. Купецъ Черемушкинъ говоритъ, что Василій настоящій бурмистръ, онъ въ Тул съ купцами Графскій интересъ соблюдаетъ и свою амбицію соблюдаетъ. А[гафья] М[ихайловна] говоритъ, что онъ ужъ запутался въ словахъ; то говоритъ: въ мановеніи ока, а то: кады — скажетъ. — Василій полагаетъ, что искуство управленія раздляется на два отдла: 1-й и главный — составляетъ искуство встртить барина, проводить его, доложить, не обезпокоить, скрыть непріятность и т. д., и 2-й отдлъ, заключающій въ себ искуство оборотиться такъ, чтобы все казалось по желанію барина.

Вслдствіе этаго убжденія, Василій всегда страстно встрчаетъ меня; запыхавшись, съ дрожащимъ голосомъ и даже кажется съ слезами на глазахъ, онъ бросается къ ручк. Это мн непріятно, тмъ боле, что такъ нейдетъ къ его[269] мужицкой фигур. Какъ и обыкновенно, мы потолкались другъ съ другомъ, плечомъ въ голову и головой въ подбородокъ, и какъ всегда ему не удалось поцловать, мн не удалось оттолкнуть его. Когда мы поуспокоились, я сталъ спрашивать, онъ сталъ успокаивать. Все было хорошо, навозу зимняго вывезено 30 десят[инъ], лошади сыты, 2 только истратились, крестьяне оброкъ заплатили въ срокъ.

— Ничего особеннаго нтъ?

— Ничего-съ, слава Богу. Только нужно вамъ доложить, — сказалъ онъ помолчавъ, — что молотьбой не могъ окончить, по одной ндравственности (ндравственность значитъ упрямство) бабъ. Не выходятъ по вольно, a лтнихъ дней и не смй брать.

— По чемъ ходятъ?

— По гривеннику. Разв мало? Гд ей больше взять. И станешь говорить, не повинуются. Дни большіе говорятъ.

— Такъ прибавить 40 к[опекъ].

— Не прикажите-ли такъ посылать, за барщину? Лучше ходятъ. А разсчеты пустые.

— Нтъ, да вотъ я посмотрю; сходку вели собрать нынче.

— Завтра не прикажете ли? — нынче не соберешь. —

————

* V.

[ЗАПИСКА О ДВОРЯНСТВЕ.]

Въ рчи своей, сказанной[270] въ Москв, Г[осударь] И[мператоръ] укоряетъ дворянство въ медленности изъявленія согласія на освобожденіе, въ медленности дйствій комитета, и даетъ чувствовать, что медленность эта можетъ поставить дворянство въ опасное положеніе.

Въ чемъ дло освобожденія?

Государю Императору угодно освободить помщичьихъ крестьянъ. Совершенно справедливо его убдили въ томъ, что крестьянъ нельзя освободить иначе, какъ съ землей, на которой они сидятъ. Земля эта принадлежитъ помщикамъ. Слдовательно необходимо, лишивъ помщиковъ извстныхъ правъ на часть земли, передать эти права крестьянамъ. — Для того чтобы сдлать эту передачу, представлялись 4 средства: 1) купить землю у помщиковъ и отдать ее крестьянамъ. 2) Въ видахъ государственной пользы отобрать безвозмездно землю у помщиковъ и передать ее крестьянамъ. 3) Прибгнуть къ самопожертвованію дворянъ и просить ихъ въ видахъ государственной пользы отдать землю крестьянамъ, и 4) открывъ положенiе своихъ финансовъ, прибгнуть къ содйствію всхъ сословій, и въ особенности образованнйшаго дворянскаго, въ отъисканіи мръ выкупа за землю, отчуждаемую у помщиковъ. —

Ежели бы было избрано первое средство, дворянство согласіемъ на продажу могло бы угодить Царю. Ежели бы избрано было 2-е, Дворянство покорностью и молчаніемъ могло бы отвчать на безвозмездное отчужденіе. Ежели бы дло коснулось самопожертвованія, дворянство могло бы[271] не обмануть ожиданія Правительства. Ежели бы, наконецъ, сознавшись въ своей несостоятельности, Правительство прибгло бы къ содйствію дворянскихъ собраній, образованное сословіе могло бы трудами [и] изысканіями помочь правительству.

Но ни одна изъ этихъ единственно возможныхъ мръ не была избрана правительствомъ. Въ начал ныншняго года, явился рескриптъ, въ которомъ весьма ясно были опредлены[272] будущія условія крестьянскаго сословія; но совершенно умалчивалось о условіяхъ другого сословія, приглашаемаго къ отчужденію половинной части своей собственности. Явились циркуляры министра, поправки циркуляровъ, рчи Государя Императора, но во всхъ этихъ документахъ, также какъ и въ рескрипт, умалчивалось о томъ, кто заплатитъ за землю, отчуждаемую у помщиковъ.

Ежели вспомнимъ, что не такъ давно происходило во Франціи и Англіи, государствахъ, въ которыхъ уровень образованія и потому сознанія общаго блага такъ несравненно стоитъ выше нашего, и гд Правительство не нашло возможнымъ освободить иначе рабовъ, какъ заплативъ за нихъ деньги собственникамъ, то, какъ надо ожидать[273] будетъ встрченъ дворянствомъ рескриптъ, лишающій его не только безвозмездно цннаго права собственности на крестьянъ, но и значительной части земли, не опредляя за нее никакого обезпеченія, а поручая самимъ помщикамъ, безъ измненія безобразнаго полицейскаго устройства, взыскать съ крестьянъ, освобожденныхъ отъ зависимости, т огромныя суммы, которыя стоитъ отчуждаемая земля. —

Вмсто общаго негодованія и озлобленія, которымъ, надо было ожидать, встртитъ дворянство рескриптъ, лишающій его половины собственности и похожій на т слова, которыми ловкой кулакъ закидываетъ неопытнаго продавца, умалчивая о[274] условіяхъ продажи, рескриптъ былъ встрченъ дворянствомъ съ неподдльнымъ восторгомъ. Ежели слышался въ большинств ропотъ, и то не за безвозмездное отчужденіе личной собственности, а за[275] [не] обезпеченіе выкупа, ропотъ этотъ былъ заглушенъ и въ Литератур, и въ обществ, и на дворянскихъ выборахъ восторгомъ меньшинства, образованнаго и потому сильнйшаго.

Это единственное въ исторіи и не оцненное eщe явленіе произошло отъ того, что рескриптъ о освобожденіи только отвчалъ на давнишнее, такъ краснорчиво выражавшееся въ нашей новой исторіи желаніе однаго образованнаго сословія Россіи — дворянства. Только одно дворянство со временъ Екатерины готовило этотъ вопросъ и въ литератур, и въ тайныхъ и не тайныхъ обществахъ, и словомъ и дломъ. Одно оно посылало въ 25 и 48 годахъ, и во все царствованіе Николая, за осуществленіе этой мысли своихъ мучениковъ въ ссылки и на вислицы, и не смотря на все[276] противодйствіе Правительства, поддержало эту мысль въ обществ и дало ей созрть такъ, что ныншнее слабое правительство не нашло возможнымъ боле подавлять ее.