Том 5. Воспоминания, сказки, пьесы, статьи
Шрифт:
Рославлева. А-а!
Босницкий. Имейте терпение: даю вам слово, — в самое короткое время отстанет… Слушайте: я его позову… Никаких объяснений, ничего не надо…
Рославлева. Предупреждаю — никаких объяснений. Иначе я не выдержу.
Босницкий. Само собой, никаких. (Быстро уходит.)
Рославлева (стоит неподвижно, с отчаянием).Эти негодяи способны рассказать все Борису!
Босницкий
Рославлева (равнодушно-апатично князю).Ложу взяли?
Князь (угрюмо).Взял, вот… сдача. (Кладет билет и деньги на стол.)
Рославлева (подходит, берет билет, бросает его на стол, тихо).Терпеть не могу сидеть далеко от сцены.
Князь. Ближе не было.
Босницкий (подходит к столу, смотрит билет).Это хорошая ложа.
Князь. Да отличная ложа. Ведь это так уже: не понравится, так уж все не так, — взял бы я ложу ближе к сцене, она сказала бы: зачем не дальше…
Рославлева (садится в кресло, упрямо, равно-душно, ни к кому не обращаясь).Терпеть не могу сидеть далеко от сцены, (Смотрит в камин.)
Входит лакей, подает Рославлевой карточку.
Рославлева (лакею).Просите.
Лакей уходит.
Рославлева (Босницкому).Зорин. Переодеться?
Босницкий. Не надо.
Рославлева. Нет, я пойду хоть поправлю волосы. (Уходит.)
Князь нетерпеливо встает.
Босницкий. Уходите?
Князь (с фатоватой выправкой вынимает портсигар, угрюмо).Пусть уходят те, кому надо.( Горячо.)Я не понимаю, к чему таскать сюда всех этих Зориных, Беклемишевых?
Босницкий (ядовито, с гримасой).Все-таки немножко странно с вашей стороны распоряжаться в доме самостоятельной женщины.
Князь. Самостоятельной женщины?! Ребенка, которым всякий, как хочет…
Входит Зорин.
Босницкий (весело, размашисто протягивает Зорину руку).А-а. Позвольте познакомить…
Князь делает досадливое движение, жмет руку Зорина и уходит.
Зорин (садясь, оглядывает комнату).Цветов много, хризантемы, букеты… это все подношения
поклонников? Это вы познакомили с ней Беклемишева?Босницкий. Да.
Зорин. С какой целью?
Босницкий. Немного больше психологии женской души ему, художнику, не помешает.
Зорин. Но вы сами, насколько я понимаю, от этой психологии добровольно отказываетесь…
Босницкий. Вы слишком умный человек, чтобы вас морочить… Отказываюсь. Не совсем добровольно, впрочем, — нет времени, нет денег, чтобы поспевать за всеми ее сумасбродствами.
Зорин. Бросить же прямо неудобно, а Беклемишева карман вытерпит: резонно… Тем более что при этом другом вы остаетесь…
Босницкий. Нет, вы невозможный пессимист.
Зорин. Беклемишев ведь не слышит… Даже скучно, до чего в жизни все это одно и то же.
Входит князь.
Князь (спотыкается, напряженно-весело).Оперся на бамбуковую трость, Мишка, смотри, сероват — выведут.
Зорин (князю).Что значит «оперся на бамбуковую трость»?
Князь (сухо).А не знаю, право; так просто — давление на мозг.
Босницкий. У молодого джентльмена язык образный…
Князь (грубо).Говорите проще — не обижусь: мой приятель, дескать, белоподкладочник, у которого, как говорится, усы штопором, голова пробкой. (Берет графин, наливает себе, приговаривая.)Человек, коньяку! (Выпивает и уходит.)
Зорин. Хорош.
Входит быстро Рославлева, переодетая в другое платье.
Рославлева (Зорину).Ах! Я так, так рада!
Зорин. Рады не рады, а принимайте: от литературного фонда с благодарностью за пожертвование, — низкий поклон до земли. (Тяжело кланяется.)
Рославлев (смущенно).Не конфузьте… Я растерялась совсем. Садитесь.
Все садятся.
Зорин. Не теряйтесь, пожалуйста: ручаюсь вам, со мной это скоро пройдет… Жена говорит мне: «Ах, Саша, ты какой ужасный! К тебе приходят студенты, курсистки — никогда писателя в глаза не видали, — смотрят, как на бога, а ты, вместо того чтобы поддержать, пойдешь и пойдешь: „Да вы знаете, кто я?“ Все развенчать, никаких иллюзий, такой ужасный реализм!» Да, иллюзий никаких! В молодости, в самую патетическую минуту, когда, кажется, весь мир забыл, я в эту-то минуту и подлец, — точно черт мне из-за чужой спины пальцем тычет: и морщинка под глазом, и складка не так, и шейка грязная… Рославлева. Александр Сергеевич-Зорин (добродушно).Вот вам и Александр Сергеевич… Я ведь циник… Можно курить?