Том 6. Дураки на периферии

Марта. Подайте ей кушать!

Тевно. Да, и кушать подайте, конечно! Вот сюда подайте, вот сюда.

Марта. Не волнуйтесь, господа! Большевики следят за потопом, нам корабль подадут вовремя! Кушайте и не сердитесь!

Брат (к Чадо-Еку). А ты откуда явился и чужое ешь?

Чадо-Ек (снисходительно подавая документ). Вам это нужно? Вы верите в бумагу и печати?

Брат. Верю, когда она грамотная… Возьми. Кто ж ты таков, Чадо-Ек номер 101?

Чадо-Ек. А ты кто?

Брат. Я брат Господень.

Чадо-Ек. Ага! Ясно! (Вскакивает в конвульсии, содрогается и успокаивается). Значит, ты то же самое, что я. Брат Господень! Привет! Это хорошо: керь-герь-герь!.. А я спецчеловек Соединенных Штатов Америки, воин авангарда, космополит земного шара и новый человек будущего мира. Тебе понятно теперь? (Изводится).

Брат. Понятно… Полигнойс!

Полигнойс. Я вас слушаю, капитан!

Брат. Кто этот Чадо-Ек? Может быть, это новое научное явление: ишь, его блохи грызут.

Полигнойс. Не знаю, капитан. Мы спросим у профессора.

Шоп. Этот? А это солдат-блоха. Он полон блох. На нем специальная герметическая одежда, и блохи вылезти оттуда не могут. А блохи заражены новой смертной болезнью… быстрой смертью.

Чадо-Ек. Так-так, именно так! А дальше не знаешь?

Шоп. Не помню. Сейчас много в Америке таких изобретений.

Чадо-Ек. Я откармливаю своей кровью насекомых двадцать четыре дня, сегодня прошло двадцать три. А потом иду в район противника, отмыкаю одежду, пускаю насекомых на волю, одежду закапываю в землю, а сам домой. Врагу смерть, мне награда.

Брат. А тебя самого блоха не трогает?

Чадо-Ек. Трогает. Вот сейчас она жрет меня. (Изводится и стонет). Но я терплю, я герой. Так надо, блоха растет и размножается. А умереть я не могу от блохи, у меня есть прививка.

Брат. Вот ты кто!

Чадо-Ек. Я спецчеловек. Все будут такие!

Брат. А сам ты американец?

Чадо-Ек. Нет. Отец из Сирии, мать — неизвестно. (Он снова изводится; однако все время алчно ест; турчанки меняют ему блюда).

Брат. Не хватит тебе жевать?

Чадо-Ек. А блох кормить чем?.. Однако надо пойти повоевать. Дайте мне проводника в район противника. (К брату). Пойдем со мной, старик! Это интересно. Были большевики — и вдруг не будет! Керь-герь-герь!

Черчилль (жуя). Разумно! Идите, Чадо!

Брат. Нельзя! Большевики нам строят корабль, они кормят нас. Куда нам деваться без них?

Чадо-Ек. Старик — идиот. Три зла, три удара сильнее одного! Или ты изменник, — так я тебя блохе отдам! (Изводится).

Полигнойс (в размышлении, про себя). Неужели, чтобы быть человеком, надо быть убийцей?

Брат (к Марте). Хозяйка! Чадо-Ек — американский спецсолдат. У него приказ — убивать большевиков блохою.

Марта. Разве?.. А вы кто здесь?

Брат. Я кто? Я здесь капитан корабля, я комендант Арарата…

Марта. Я вас смещу с должности, капитан!

Брат. Действовать, что ли?

Марта. А то как же! Нельзя кушать даром большевистский хлеб.

Чадо-Ек быстро собирает продукты в дорогу, укладывая их в вещевой мешок. Брат подходит к нему, подобрав по дороге добрый камень. Марта и Ева садятся кушать.

Брат. Подыми руки вверх!

Чадо-Ек (соображая). Что ты? Я занят!

Быстро шарит по своей одежде, ища оружие, выхватывает маленький пистолет. Однако рука его с пистолетом уже находится в руке брата, и брат подымает ее вверх; другую руку, в которой камень, брат заносит над головой Чадо. Брат скручивает руку Чадо, пистолет его падает на землю. Брат бросает свой камень и свободной рукой вздергивает над головой Чадо-Ека и другую его руку.

Брат. Ты арестован!

Чадо-Ек. А ты убит! Я блоху выпущу!

Брат. Селим, Полигнойс, Шоп… вяжите его! Вяжите его втугую, чтоб он не чесался.

Селим, Полигнойс, Шоп, герцогиня Винчестерская и сам брат скручивают Чадо ремнями, которые подали им турчанки из инвентаря ресторана.

Киносценарии

Песчаная учительница (сценарий)

Две курсистки астраханских педагогических курсов — Мария Никифоровна Нарышкина и Гюлизар — сидят обнявшись, на койке в общежитии, смеются и раскачиваются. У Марии Никифоровны простое, красивое от молодости, напряженное лицо. У ее подруги, туземки дикого кайсакско-калмыцкого племени, резкое измученное восточное лицо — стоячие, любопытные и внимательные глаза. Говорит Нарышкина. На черных волосах Гюлизар отсвечивает через окно высокое летнее степное солнце. Его свет есть и на полу, но он перебивается тенями летящих в воздухе птиц.

— Где твоя родина, Гюлизар? Есть у тебя там любимое дерево? — спрашивает Нарышкина.

Гюлизар, обмакнув палец в рот, чертит на полу круг. Нарышкина удивляется и не понимает. Гюлизар рассказывает.

— У нас нет родины! Наша родина — путь в пустыне по кочевому кольцу.

Нарышкина нечаянно нащупывает в кармане яблоко, вынимает, откусывает кончик и дает откусить подруге. Гюлизар продолжает.

— Кочевое кольцо есть у каждого племени! Только у моего оно засыхает от песков.