Тонкая наладка системы

— Господа, вы можете покинуть ваши рабочие места, — обратился к офицерам дежурной смены Кренник и, поймав их неуверенные взгляды, добавил с нажимом. — Я настоятельно прошу вас, коллеги, сделать это немедленно.

Офицеры нехотя поднялись и, не глядя на начальника станции, потянулись к выходу. Правда, их место почти сразу попытались занять другие: дюжина старших специалистов замерла в дверях отсека.

— Прошу прощения, господин директор, мы хотели бы остаться на борту… — начал главный энергетик.

— Это бессмысленно. Я не могу позволить вам этого, — покачал головой Орсон.

— Но сами вы покидать станцию не намерены, — попытался возразить инженер.

Ему ответила вдруг появившаяся голограмма императора Палпатина.

— С каких это пор мои приказы стали обсуждаться? Что ж, коли так, я ПРОШУ вас немедленно закончить эвакуацию. Всему персоналу станции немедленно покинуть объект.

Голос Палпатина транслировался по отсекам. Это и есть приказ Силы — способность одаренных полностью подавлять волю другого? Во всяком случае, группа инженеров покинула центральный пост быстро, молча и с остекленевшими глазами. Орсон вцепился в подлокотники кресла так, что онемели пальцы. Вскочить с места и рвануть следом за другими хотелось безумно. Не подчиниться воле повелителя просто невозможно.

— Нет-нет, Кренник, вам свободу выбора я оставляю. Заслужили, — махнул рукой на директора Палпатин. — Перед тем, как этот выбор сделать, можете задать мне несколько вопросов.

Но Орсон сумел только некое подобие благодарности из себя выдавить. Уж очень неожиданной оказалась эта аудиенция.

— Вы хотите спросить о том, почему я пошел на поводу у вздорной бабы и готов из-за ее капризов выбросить банте под хвост несколько триллионов вообще-то народных денег, столько же человеко-часов квалифицированного, творческого труда, смысл исковерканной жизни вашего друга — Галена Эрсо?

— Да, мой император, — наконец выдохнул Кренник.

— Обещать вам построить новую, больше прежней бессмысленно?

— Я полжизни строил эту.

— А с чего вы взяли, что я хочу непременно ее разрушить? По-моему, величайшее творение человеческой мысли даже в режиме автоматического функционирования окажется не по зубам рукозадым недоучкам. Вы так не думаете, директор?

— Да, но…

— С момента окончания эвакуации начнется отсчет суток, в течение которых повстанцы вольны атаковать станцию, не встречая противодействия флота. Ровно через двадцать четыре стандартных часа мы вправе забрать все, что от нее останется. Я попросил бы вас, друг мой, активировать системы пассивной защиты, после того, как последний челнок покинет борт. Правда, до момента атаки пройдет еще часов пять. Быстрее демократы не договорятся. Времени более чем достаточно, чтобы покинуть станцию и вам. Я пришлю за вами пилота, способного найти брешь в щите.

— Благодарю, мой император. Но я предпочел бы остаться.

— Воля ваша. Но напоминаю, никакого активного сопротивления.

— В одиночку невозможно координировать огонь зенитных батарей. Только дефлекторные щиты. Если атаки будут слишком интенсивными, к концу суток вероятен перегрев щитовых генераторов. Возможно, потребуется перебрасывать энергию на уязвимые места вручную.

— Повстанцы надеются на перегрев реактора.

— При отключении практически всех других систем? Это они зря.

— Тем не менее, они на это рассчитывают. Сперва помитингуют часов пять. Потом часов пятнадцать будут тупо долбить по щиту, в надежде перегреть реактор. Потом, когда автоматически откроются вентиляционные шахты, влепить туда торпедой, вызывав взрыв реактора.

— Простите, повелитель, какие шахты? — опешил руководитель проекта.

— Вентиляционные. Лорд Вейдер добавил бы «б…» Но мы с вами, друг мой, — люди воспитанные, поэтому поясню. Альянс уверен, что на обоих полюсах и по экватору планетоида существуют сквозные шахты пятьдесят метров в диаметре, сходящиеся около реакторного ядра. А в случае аварийного перегрева над этими шахтами снимается дефлекторный щит.

— З-зачем? — высшее техническое образование Кренника не позволяло проникнуться глубиной повстанческой мысли.

— Для сквозняка, — промолвил, словно гвоздь вбил, Палпатин.

— Какого сквозняка? Там же вакуум. И абсолютный ноль. Они нас за идиотов держат?

— Они держат Эрсо за гениального диверсанта, внесшего в проект столь «удачную» деталь так, что ее никто не заметил.

— Бесполезную и плохо защищенную шахту Эрсо действительно создал, но она одна, гораздо меньше и в другом месте. И сама идея взорвать реактор на таком расстоянии от Явина… Это ж бред. Ионизирующей волной атмосферу с планеты просто снесет.

— Хм, это интересно. Сделайте, пожалуйста, расчеты катастрофических для планеты последствий взрыва, друг мой. А для прикрытия реальной шахты я пришлю человека. Об этом не беспокойтесь.

— Но попасть в узкую шахту торпедой практически невозможно.

— Под обстрелом зенитных батарей и атаками истребителей прикрытия, наверное, да. Хотя я знаю двух пилотов, способных это сделать. Оба — мои. Но не факт, что у Альянса не найдется третьего. Так что поберечься следует. И последнее, друг мой, меня очень разгневает ваше неподчинение моему приказу покинуть станцию. Но вам не следует об этом беспокоиться.

— Благодарю за оказанное доверие, повелитель.

— Я был уверен в том, что вы правильно меня поняли, друг мой. Хороший инженер и боевая станция мне еще пригодятся.

Изображение Палпатина исчезло. Орсон Кренник обессиленно упал в кресло, только сейчас поняв, сколько сил у него отнял разговор с императором. Закрыть глаза и ни о чем не думать хотя бы минуту.

Сирена смолкла. Эвакуация завершилась. Пошел отсчет двадцати четырех часов осады крепости. Его крепости. Его детища. Его судьбы. Момент истины двадцати лет его жизни. И пусть его величество видит в ней пока только оружие, а в нем — только инженера… Неважно. Пока неважно.

Директор наконец открыл глаза. Щит над законсервированной крепостью включился автоматически. Кренник, напротив, снизил его мощность до трети от стандартной. Нечего лишнюю нагрузку на генератор раньше времени наваливать. Он выведет систему на нужную мощность вручную, когда атакующие на радарах появятся.

Тихо. Вода не капает, мухи не жужжат, двери не скрипят. Хотя оставленная людьми станция живет своей жизнью. Тихо гудят кулеры. Мелькают на экране радара маркеры. Пока это только покидающие район корабли «Эскадры смерти». Индикаторы зарядки эмиттеров замерли около ста процентов. Кренник уже несколько минут неподвижен, отчего в отсеке отключился даже аварийный свет. Теперь видны только индикаторы на пульте.

Дискомфорта от понимания того, что он один в железном шаре диаметром в полторы сотни километров, у директора не было. Он знает и чувствует станцию, наверное, также, как одаренные чувствуют мир через Силу. Просто он и станция — части единого целого. Но сидеть в темноте нецелесообразно. Пока есть время, надо подготовиться к встрече. Повелитель хочет эпичную битву лба со стеной? Будет ему эпос. Да и себе бутербродов на сутки вперед нарезать следует. Орсон пошевелился. Тусклый свет дежурных ламп превратил тьму в полумрак. Можно включить стандартное освещение, но тогда его одиночество в зале, рассчитанном на работу полусотни специалистов, станет слишком очевидным. А так тени сглаживают размер, сжимают пространства до пятна света над пультом.