Тонкая нить судьбы

– А на этой фотографии я со своими приемными родителями? – задала второй вопрос Настя.

– Да, это Полина и Алексей Ухтомские, и ты, маленькая. Здесь тебе года три. Эта фотография сделана аккурат перед отправкой твоего отца на фронт. Видишь, он в военной форме?

Нянечка с любовью смотрела на эту фотографию. Она машинально погладила лица Алексея и Полины.

«Значит, то видение было правдой. Та маленькая девочка – это я, а мужчина с женщиной – мои родители….» – подумала Настя, и несколько слезинок медленно поползли по ее щекам.

Она машинально смахнула их и решительно повернулась к нянечке.

– Тетя Варя, а теперь, прошу вас, расскажите все, что вы знаете.

– Ну что же, Настенька. Раз обещала рассказать, так расскажу. Должна ты знать правду о своих родителях, ту правду, что знаю я. Но ты письма хоть прочитала? В них много информации содержится.

– Да, прочитала. – тихо ответила Настя. Что было до моего рождения я кое-что узнала. А что было потом? Куда делись мои родители? Что с ними стало? Вот, что я хочу знать. Может они живы! Так я нашла бы их!

– голос девушки с каждым словом становился жестче и настойчивее.

Собравшись с мыслями, нянечка тихим неторопливым голосом начала свой рассказ.

– Мы жили в этом же доме в подвале. Мой муж работал слесарем, а я, как вы знаете, нянечкой в детском доме. Твои родители, Настя, жили очень дружно. Когда ты появилась, они были, что называется, на седьмом небе от счастья. Ведь своих детей у них не было. Записана ты была на фамилию премного отца – Ухтомская. В октябре 1943 года Алексей Николаевич ушел на фронт.

– А почему он не ушел на фронт сразу же после того, как началась война? – перебила нянечку Варвара Найденова.

Нянечка укоризненно посмотрела на девушку и продолжила.

– Алексей Николаевич имел бронь как ученый – геолог, который занимался разработками месторождений нефти. С самого начала войны он постоянно ходил в военкомат и оставлял там свои заявления на фронт. И каждый раз получал отказ. И, наконец, в октябре 1943 года его заявление было удовлетворено. Я помню день, когда он уходил на фронт. Его провожал весь дом. Алексей Николаевич был очень дружелюбным и человечным. Любил зайти к нам, поговорить с Василием, моим мужем. Он отзывался на беды и неприятности всех соседей. Под стать ему и Полина была.

Как-то вечером Полина пришла ко мне и сказала, что хочет со мной поговорить. Вид у нее был очень странный. Волосы взъерошены, в глазах страх, голос дрожит. Усадила я ее за стол на кухне, налила морковного чаю и спрашиваю:

– Что случилось?

А она мне отвечает:

– Варя, чувствую, что-то неладное сотворится. От Алеши писем нет. И меня Угловатый в покое не оставляет. Угрожает забрать дочь. Если что случится, умоляю тебя, не оставь Настеньку. Вот шкатулку передай ей, когда вырастит. И найди, как изменить ей фамилию на мою, на Хулеву. Вчера Угловатый приходил опять. Выпивший был. Проговорился он, что день на день дни мои свободные закончатся.

Потом она заплакала, да так горько. Я ее не то, что плачущей, в плохом настроении никогда не видела. А тут, думаю, действительно что-то страшное должно случиться. И еще она попросила переехать к ней жить, пока либо Алексей Николаевич не вернется, либо она будет уверена в своей нормальной жизни. Ну что мне оставалось делать. Очень я эту семью уважала и любила. На следующий день и переехала в эту квартиру. А через три дня ночью пришли за Полиной. Больше я ее не видела.

– Да-а-а.» – протянула Варвара Найденова.

Анастасия молчала, только мелкие слезинки катились по ее безмолвному лицу.

– Хорошо, тетя Варя, а почему же вы Настю в детдом привели? Неужели ей было бы хуже, если бы она жила с вами в этой квартире? – задала вопрос Варвара. Нянечка опять укоризненно посмотрела на свою любимицу и покачала головой.

– А ты прикинь своими мозгами, девонька, что было бы, если бы этот Угловатый пришел в дом. Полина сказывала, что он всячески хотел забрать Настену к себе. Зачем ему это надо было, я так и не знаю до сих пор. А Поля про это умалчивала. Одним словом, утром того же дня, как забрали Полину, я понесла тебя, Настенька, в детдом. А по дороге все тебе, Настена, наказывала, чтобы ты говорила, что твоя фамилия Хулева, что мама и папа на фронте, ты осталась одна. Никого не знаешь, никого не помнишь. Но, слава Богу, директор детдома не стала вдаваться в подробности и приняла тебя сразу.

– А кто такой Угловатый? – настороженно спросила Настя.

– А хрен его знает. Только мать твоя, Полина, очень его боялась. В органах он служил. Видела я его как-то раз, когда моего соседа сверху забирали в тридцать девятом. Он сам приезжал. Важный, с пузиком и противный. Ни семьи у мужика не было, ни бабы какой. От того и лютовал. Очень не любил он Алексея Николаевича и Полину Игоревну. А за что, в толк не возьму.

Нянечка посмотрела на своих дорогих девочек и негромко воскликнула:

– Да вы засыпаете совсем. Пойдемте, ляжете, я вам в маленькой комнате постелила. Зубы-то чистить будете на ночь, али как?.

– Али как, тетя Варя – произнесла Варвара, сладко зевая.

– А я все же пойду, почищу, да умоюсь. Не люблю грязной в постель ложится – тихо, скорее для себя, чем для других, сказала Настя.

Через тридцать минут все в квартире заснули.

Глава 21

– Спасибо, тебе, Надя. За ценную информацию. Твоя мама молодец. Память у нее хорошая. Все вспомнила. – восторгалась Джейн.

Дарья сидела молча. Ее глаза были устремлены куда-то вдаль. Казалось, девушка вообще в мыслях была не здесь. Надя с Джейн пытались строить рожицы перед ее глазами, щелкать пальцами у ушей, включать и выключать свет. Дарья не подавала никаких признаков присутствия. Тогда, испугавшись за сестру, Джейн начала энергично трясти Дарью за плечи. Наконец девушка произнесла:

– Хватит меня трясти. Ведёте обе себя как дурочки, кричите, суетитесь…

– Нет, ты видела? – спросила у Нади Джейн. – Сестра, скажи, что с тобой было? Почему не реагировала на наши раздражители?

Дарья посмотрела на обоих девушек слегка замутненным взглядом. Потом тряхнула головой, как бы освобождаясь от какого-то груза, и взгляд ее поменялся на ясный и пытливый. Джейн не отступала:

– Дарья, все-таки, скажи, где ты витала сейчас, ведь в мыслях своих ты была не здесь?

– Представляете, девочки, я вдруг ощутила себя на месте Насти. Я была там, в далеком прошлом. И мне было страшно и неуютно… Надя, твоя мама не поддерживала связей с Настей в последнее десятилетие ее жизни. А кто нам может рассказать об этом периоде? И еще? Надя, твоя мама сказала тебе причину отчуждения двух людей, друживших с глубокого детства, пронесших свою дружбу через юность, зрелые годы и оборвавших всякие связи на склоне лет?