Топ-модель

Между тем случился легкий фуршетик, куда наш Степан проник, как в тыл врага. Гений же французской жакетки от чувств-с понес полную ахинею, мол, парфенис при бель-де-меф обиганы анграуз апланте ля фам*, пытаясь поцеловать восторженную Эллочку в щечку. Потом, стараясь не привлекать общего внимания, тиснул в ручку юной ветреницы визитку, прошитую золотой ниткой.

* Набор слов, тарабарщина (Авт.)

И встреча состоялась - случайная, Степана и кутюрье. У входа в гостиницу "Метрополь". И не успела накрахмаленная французская манишка понять в чем дело, как оказалась в гостях - в русском и диком лесу. Как это случилось, недотепистый галл, толком так и не постигнул. Только что был людный сахарный дворик "Метрополя" с лейб-гвардейскими швейцарами, и вот никакого доброжелательного пра-здника, лишь шишка на лбу, да озверевшие комары.

Бесхитростный Степан допустил ошибку, решив, что после этого Жан и близко не подойдет к Эллочке. Увы, любовь портняшки оказалась сильнее комариных укусов. Более того, наш простой парень за хулиганство международного масштаба получил два года и убыл кормить гнус на красивые северные болота. А Эллочка - в вечный и прекрасный Париж.

– Ну за любовь!
– смеемся мы с Танечкой.
– Кому-то везет!..

Мне хорошо, пиво пьянит и такое впечатление, что я уже в Париже. Эх, Париж-Париж!

К сожалению, это продолжается недолго. Все портит Танечка. Она предлагает мчать в некий спортивный зал, находящийся у черта на куличках Марьино. Я удивляюсь: зачем? Танечка заговорщически подмигивает: там, в Марьино, у неё есть знакомые ребята, хорошие такие массажисты. "Массажисты" - она произносит таким скверным и вульгарным тоном, что даже я догадываюсь, о каком массаже идет речь.

– Нет, спасибо, - говорю.
– Я не люблю "массаж".

– Ты что девочка?
– удивляется подруга, признаваясь, что честь свою потеряла ещё в классе седьмом.
– Ничего тогда не поняла, - смеется. Нажрались, попихались в подъезде, и больно не было.

– В подъезде?

– Ага. На последнем этаже. Ночью. Нормально. У мусоропровода. Там у нас культовое место. А чё?

Смотрю на подругу и понимаю, что по сравнению с ней я - святая. Мало того, что отгоняла мысли о подобных связях, так ещё решительно всего этого не хочу. Мне неинтересен "последний этаж" отношений...

– Ну ты, подруга, даешь, - говорит Танечка.
– Ты где жила?

– У моря.

– Хорошо сохранилась, - качает головой.
– Трудно тебе будет здесь.

– Почему?

– Тут моря нет.

"Я сама море", молчу.

Впрочем, хотя сейчас во мне безмятежность и покой, однако первые признаки надвигающей бури можно приметить опытным глазом. Я чувствую, что меня ждут большие волнения вплоть до девятибальных айвазовских штормов.

Я пока ещё не знаю, что по возвращению в столичную квартирку меня ждет странный неприятный телефонный звонок какого-то полубезумного ублюдка со странным дребезжащим голосом.

Я ещё верю, что мир вокруг меня красив. Как я сама.

2.

И снится мне странный и страшный сон: я иду по школьному сумрачному коридору - мне лет двенадцать. Я в чистенькой выглаженной форме, в белых гетрах, на голове огромный бант, похожий на легкомысленную глупую бабочку. Я получила "пять" по химии и чувствую себя прекрасно, и даже счастливо. Я так старалась учить этот трудный предмет, чтобы не огорчать маму... Учитель химии был строг и справедлив, за это его никто не любил. Он ходил по школе один и во время обеда украдкой ел бутерброды с "докторской" колбасой. Был нескладным, с печальными глазами побитой лошадки. Ходил в стоптанных туфлях, в мешковатых брюках с пузырями на коленях.

Мои подружки шептались, что его бросила красивая жена, убежав с моряком, ходившим в загранплавание. Он мне нравился, учитель химии, мне было его жалко, мне хотелось, чтобы он не ел украдкой бутерброды и не смотрел на мир так грустно.

И тут я вспоминаю, что забыла ранец. Так обрадовалась, что получила наконец "отлично", что забыла все на свете. Не беда! Вприпрыжку возвращаюсь в кабинет химии, где осталась Верка Солодко, которая училась плохо и педагог оставил её на дополнительные занятия.

Дверь приоткрыта - я заглядываю в кабинет и удивляюсь: никого? Странно: когда уходила, Верка сидела за партой, а учитель ходил у школьной доски. Ах да, наверное, они ушли в лабораторию, находящуюся тут же, за мутно-стеклянной перегородкой.

Не знаю, но что-то заставляет меня встать на цыпочки и тихо пройтись к этой перегородке. Сначала слышу тихий звон стекла, догадываясь, что учитель колдует с пробирками, потом слышу сдавленный стон и не понимаю, кто его издает, наконец до меня доносится отчетливый и спокойный голос преподавателя:

– Я ведь предупреждал, что у меня учиться надо прилежно. Маша имеет отличные знания и теперь идет на море купаться. Ты тоже будешь купаться, но в кислоте. Прости, Вера, за все надо платить. Не бойся, умирать не страшно, страшно жить. Моя жена тоже плохо учила химию и мне пришлось её наказать. От неё ничего не осталось, даже зубов. У неё были золотые зубы, рассмеялся, - и от них тоже ничего не осталось, представляешь? Серная кислота самое действенное средство против таких, как вы... Не волнуйся, Маша тоже когда-нибудь провинится и будет плавать в кислоте. Нет идеальных людей - есть идеальная кислота. Ну-с, готово!..

Не чувствуя себя от ужаса и страха, заглядываю за перегородку и вижу: на столе лежит нагая Верка Солодко. Ее поростковое посеревшее тело опутано клейкой лентой, болтливый рот залеплен розоватым пластырем. В глазах животная жуть. Она из последних сил пытается вырваться на свободу - тщетно. Над ней склонился учитель химии - он в медицинском белом халате. В левой руке держит бутерброд, в правой - кухонный резак.

– Прости, Вера, - говорит он.
– Емкость мала. Была бы большая - не рубил бы такое прекрасное и такое молодое тело.
– Я вижу под столом ведро из стекла, в котором кашится страшная жидкость.
– А вот для Маши приготовлю ванну. Она отличница и заслужила более доброго отношения.
– И поднимает руку с рекзаком над своей головой.

И я кричу - и мой исступленный крик заставляет учителя химии оглянуться, и я вижу вместо лица - новогоднюю маску зайца с упитанными киноварными щеками.

– Ай-яя-яя, - говорит педагог.
– Нехорошо подсматривать, Маша, но коль такое случилось, смотри...
– И опусакает резак вниз с такой силой, что алые капли чужой крови окропляют мое лицо и прожигают его, как кислота...

О Боже! Откуда появляются такие кошмары?! Прочь! Прочь! Отгоняю дурное наваждение. Много волнений и новая обстановка - причина подобных ужасов. Только в этом! Надо успокоиться и все забыть! На самом деле, все прекрасно. За окном - солнце, облака, деревья. Впереди у меня - целая жизнь! Я смогу исполнить свою детскую мечту. У меня все получилось, черт подери! И это только начало - начало моих побед!..