Тот, который колебался

– Я про ваших спрашиваю.

– Про моих?

– Ну да.

– А что про моих?

– Замели, что ли, говорю, кого-нибудь из ваших туда?

Незнакомец начинал терять терпение.

– А-а, не-ет. Нет-нет.

– А что ж вы тогда так смотрите на этот дом?

Роджер пожал плечами, не зная, что ответить.

– Зря вы тут передо мной щеки надуваете, - продолжал незнакомец.
– Я столько побывал в этом заведеньице и ещё кое-где - у вас на руках и ногах пальцев не хватит сосчитать.

– А-а.

Роджер собрался было встать и пойти к выходу из парка, но тут мужчина встал, пересек дорожку и сел на скамейку рядом с ним.

– Они брали меня по мелочам, и много раз, - продолжил разговор мужчина и представился:

– Меня зовут Клайд.

– Очень приятно, - буркнул Роджер.

– Клайд Уоррен. А вас?

– Роджер. Роджер Брум.

– Новая метла метет по-новому, да?
– пошутил Клайд и разразился смехом.

Его зубы отличались исключительной белизной. Смех его был настолько мощным, что Роджер прямо-таки ощутил, как он выбрасывает воздух их легких. Клайд рукой вытер слезу в уголке глаза, выступившую от смеха. Роджер заметил, что пальцы Клайда желтые от никотина.

– Да, сэр Новая-метла-метет-по-новому, - сказал Клайд, продолжая посмеиваться.
– Да, много я побывал там. По мелочам, но много, Роджер. По мелочам всё...

– Ну ладно, мне кажется, мне пора идти, - прервал его Роджер и вновь сделал попытку встать, но Клайд на мгновение осторожно положил ему руку на плечо и тут же убрал, почти отдернул, словно только что вдруг оценил рост и силу Роджера и решил не дразнить великана. Последнее движение не осталось незамеченным со стороны Роджера, он даже был слегка польщен этим. Но он заколебался и решил ещё немного посидеть на лавочке. В конце концов, поразмыслил он, этот человек побывал там и он знает, что там и как.

– А что они делают, когда приходишь к ним?
– задал вопрос Роджер.

– Когда ты приходишь, - Клайд подчеркнул это слово, - к ним? Когда ты сам приходишь к ним? Вы имеете в виду, когда тебя заметут туда?

– Ну, пусть будет так.

– Они заводят на тебя бумаги - если, конечно, есть что писать, - потом запихивают тебя в камеру предварительного заключения, это на первом этаже, и ты сидишь там, пока тебя не повезут в их главное управление, это в центре города, на всеобщее обозрение, опознание, а там и суд, если то, что ты сделал, является уголовным преступлением.

– А что это значит?
– спросил Роджер.

– Смертная казнь или тюрьма, - ответил Клайд.

– В каком смысле?
– не понял Роджер.

– Я имею в виду наказание.

– А-а.

– А как же!

– И за какие это преступления?

– Скажем, кража со взломом, убийство, вооруженное ограбление и другие. Это крупные преступления, ясно?

– Да, - ответил Роджер, кивнув.

А, скажем, оскорбление общественной нравственности, - продолжал Клайд, - это только мелкое правонарушение.

– Ага, понятно.

– Да, это только мелкое правонарушение, - повторил Клад и улыбнулся. Да, зубы у него были изумительно белые.
– Искусственные, - пояснил он, заметив восхищенный взгляд Роджера, и для пущей убедительности поклацал ими во рту. Роджер кивнул.
– Но, с другой стороны, содомия - это серьезное преступление, - не умолкал Клайд.
– За это дело можешь схватить все двадцать.

– Что, правда?

– изобразил удивление Роджер.

– Абсолютно точно. Но за содомию я никогда не попадал, - пояснил Клайд.

– А-а, это хорошо, - сказал Роджер.

Он и слова-то такого никогда не слышал, да и не горел желанием знать, за что сидел Клайд. Ему было интересно узнать, как там у них и что, когда попадешь туда.

– Содомией они считают, - продолжал Клайд развивать тему, - это когда против воли другого лица или силой, или с несовершеннолетними - понимаете, о чем я говорю? Не-ет, за это дело я ни разу не гремел туда.

– А отпечатки пальцев снимают?

– Я же сказал вам, что ни разу не был за содомию.

– Да нет, я вообще.

– А, ну конечно снимают. Такая работа. Снимать отпечатки пальцев - это их работа. И чтобы у тебя на всю жизнь остались руки запачканными - это тоже их работа. И любым путем искалечить человеку жизнь - тоже. Вот этим они и занимаются.

– А-а, - понял Роджер.

Некоторое время оба молчали. Роджер обернулся и посмотрел на серое здание.

– Я здесь рядом живу.

– А-а.

– Несколько кварталов пройти.

– А-а.

– И хорошая квартирка, - добавил Клайд.

– А позвонить от себя они разрешают?
– спросил Роджер.

– Кто?

– Полиция.

– А-а, конечно. Слушайте, а вы не хотели бы пойти со мной?

– Куда?
– поинтересовался Роджер.

– Ко мне домой.

– Зачем?

Клайд развел руками.

– Я подумал, а вдруг вам захочется.

– Нет, спасибо, - поблагодарил Роджер.
– У меня ещё кое-какие дела тут есть.

– Ну, тогда, может быть, попозже...

– Спасибо, но...

– У меня такая квартирка - загляденье, - произнес Клайд и недоуменно пожал плечами.

– Понимаете, дело в том...

– Да вы не бойтесь, по серьезным делам я никогда не привлекался.

– Да при чем тут?..

– За мной водились исключительно мелкие правонарушения.

– Понятно, однако...

– А этим - их хлебом не корми, только дай лишний раз схватить человека и продержать у себя.
– На его лице отразилось глубочайшее презрение.
– Чего с них взять? Ищейки они и есть ищейки.

– Что ж, спасибо вам большое, - начал было Роджер и встал.
– и все-таки...

– А попозже не придете?

– Нет, вряд ли.

– А у меня такой пудель, - сообщил Клайд.

– Да мне это...

– Шатци его зовут. Ну такая милая собачонка, вам понравится.

– Нет, извините.

– Ну пожалуйста, - произнес Клайд и просительно заглянул Роджеру в глаза.

Роджер замотал головой.

– Нет, - твердо сказал он, продолжая мотать головой.
– Нет, - повторил он и решительным шагом направился к выходу из парка.

* * *

На Калвер-авеню Роджеру попалось на глаза почтовое отделение. Он зашел туда и занялся оформлением почтового перевода на сумму сто долларов на имя Дороти Брум. Расходы по переводу составили тридцать пять центов, и ещё он заплатил шесть центов за письмо матери - в Кэри, на Терминал-стрит. Бланк перевода он запечатал в конверт, отнес конверт к окошечку и передал почтовому служащему.