Тот, кто меня спас

Глиняная печать полетела на пол, взметнулись осколки. Огненная руна «Забудь» на мгновение повисла в воздухе, а затем угасла. И следом за ней, одна за другой, «Не ищи», «Не замечай» и «Доверься» ушли в небытие.

Два мира снова стали единым целым. Теперь уже, надеюсь, навсегда.

Наверное, это будет трудно — начать все заново, попытаться простить, попробовать измениться. Но трудно не значит невозможно.

Я знала, что в это мгновение все химеры лишились сил и сделались очень уязвимы. Теперь станет возможным переломить ход войны.

Но еще не знала, победят ли драконы, и что нас ждет дальше. Твердо была уверена только в одном — я любима самым странным и неправильным драконом на свете, и сама его люблю так сильно, что даже умереть рядом с ним не страшно. А Горошинка, наша доченька, любит нас обоих.

А пока существует любовь — существует и надежда. Ведь пока мы любим нас не победить.

Эпилог

Осталось написать всего несколько строк. А после лорд Ньорд отвезет книгу королю, и она будет храниться в личной библиотеке Его Высочества.

Наверное, нужно написать еще и о том, как после ожесточенных боев установился хрупкий мир между драконами и химерами. Мы словно вернулись в те времена, когда два сильных непримиримых врага находились в вечном противостоянии, и ни один не мог победить. Что же, возможно, сила однажды окажется на стороне драконов.

Во всяком случае, драконы отвоевали свои владения. И через какое-то время замок Ньорд, разоренный и опустевший, вернулся к нам.

Первое время очень тяжело было находиться там, понимая, что никого из наших прежних слуг мы уже не увидим. Сколько раз я плакала на плече у Ская, вспоминая нашу добрую экономку…

Но, в конце концов, в опустошенный и грустный замок возвратилась жизнь. Появились новые слуги и, хотя я понимала, что Гвен никто не заменит, но хорошенькая юная гоблинка отлично ладила с Горошинкой, а значит, и я смогу привязаться к няне.

Крошки — садовники, которые спрятались, когда нагрянули химеры, теперь быстро привели сад в порядок. Деревья зазеленели с новой силой, точно тоже радовались тому, что прежние хозяева вернулись.

Но главной силой, что помогала смотреть в будущее с надеждой, стала наша дочь. За несколько месяцев она превратилось в очаровательное, пухленькое, ласковое создание. Она любила нас всех без всяких условий, не деля на тех, кто прав, а кто виноват. Улыбалась своей открытой беззубой улыбкой, так что невозможно было не улыбнуться в ответ. Я видела, как меняется старший лорд в ее присутствии. Как улыбка смягчает его жесткое лицо, как лучатся нежностью глаза. И в этот миг думала, что когда-нибудь смогу полностью его простить.

Про Ская и не говорю. Дочь была светом его жизни. Он готов был днями и ночами не спускать ее с рук, а Нари, хитруля, сразу почувствовала, что отцом можно властвовать безраздельно и чуть что тянула к нему ручки. И только в его объятиях она засыпала мгновенно, положив головку на плечо.

— Вертит тобой, как хочет, мой грозный дракон, — смеялась я.

— Пусть, — улыбался он в ответ и неизменно добавлял: — Я люблю вас, мои девочки.

Осень подходила к концу… Подумать только, сколько всего случилось за этот год!

Раньше сменяющие друг друга сезоны — единственное, что объединяло два мира, но теперь Старшие и Младшие Народы вновь обрели друг друга и должны были учиться жить рядом.

После окончания войны с химерами, едва не разразилась война с людьми, которые жаждали отомстить за погубленных человеческих девушек. Но, к счастью, буря, едва взметнувшись, скоро улеглась. Возможно, все устали от битв. Или помогло то, что все молодые лорды были детьми тех самых женщин, что драконы увезли когда-то в Небесные Утесы.

Позже мы отыскали семью Олии и навестили ее родителей. Амелия и Бранер Ледд жили в долине, в небольшом имении. Они принадлежали не к самому богатому и знатному роду и, возможно, когда-то давно визит горного лорда, который искал себе невесту, посчитали великой честью. Они выдали за него свою дочь и после этого никогда ее не видели.

И вот теперь Скай стоял перед статной женщиной, у которой в темных волосах не пробилось еще ни одного седого волоса, но на лице застыла печать одиночества и грусти. Какое-то время она молча разглядывала внука и правнучку, которую тот держал на руках.

— Дракон, значит? — тихо спросила она.

Скай кивнул. Теперь уже не было никакого смысла скрывать страшную правду. Увы, многие семьи только сейчас узнали, что их дочери, выданные замуж в край Небесных Утесов, не вернутся никогда.

— Ты похож на свою мать, мой мальчик… А это моя правнучка? Ну иди же, хоть обниму тебя.

Я только сейчас смогла перевести дыхание. Все это время держалась немного позади, готовая ко всему: к проклятиям, к слезам. Но, к счастью, сердце Амелии Ледд умело прощать. Она обняла обретенного внука и заплакала.

— Это с ними ты собрался воевать? — задала она вопрос мужу, который все это время держался чуть поодаль. Спросила так, будто продолжала давно начатый, но незаконченный разговор.

А после мы обнялись все впятером.

Могла ли я подумать, что история, которая начиналась для меня так страшно, закончится так светло. Никто из человеческих девушек больше не погибнет. Оба мира получили надежду на будущее. Драконам, конечно, придется измениться: отбросить гордыню, высокомерие и холодность. Ведь иначе ни одна из тех, в ком можно пробудить драконью кровь, не сможет искренне полюбить. Да и сами молодые лорды должны испытывать настоящее чувство. Иначе ритуал не сработает.

Увы, я не обладала даром предвиденья, как моя прабабка. Но если бы умела заглядывать в будущее, надеялась увидеть там, что ритуал, который для нас со Скаем был таким жутким и отчаянным, превратиться в часть светлой свадебной церемонии. И влюбленные пойдут к алтарю не с ужасом, от которого сжимается сердце, а с радостью и надеждой.

Наверное, кто-то может подумать, что дар, который я обрела, став драконицей, слаб. Подумаешь — я всего лишь умею заряжать магией ритуальные кинжалы. Я не вижу будущего, не могу защитить от химер. Но, если подумать, именно моя магия спасет драконов.

Дописав последние строки, я отложила перо. За окном светят звезды и давно пора спать. В комнату заглянул Скай.

— Я уложил Горошинку.

Он подошел и начал массировать мои напряженные плечи — я засиделась за столом.

— Устала?

Наклонился, чтобы коснуться поцелуем виска.

— Устала, — согласилась я и положила поверх его руки свою ладонь. — Но… Я знаю способ избавиться от усталости!

Тихий смех, и его губы накрыли мои. Брусничная горечь, нагретое солнцем дерево… Я люблю тебя, мой дракон!