Тот, кто умер вчера

— Значит, сегодня тебе кажется одно, завтра — другое?

Он нахмурился, а я задумалась, не слишком ли сильно я его загрузила? Интеллектуальную прелюдию надо было сворачивать.

— Всякое может случиться, — осторожно произнесла я. — Поэтому, вместо того чтобы болтать, пользуйся случаем, пока можно. Поцелуй меня быстрее. Как женщину…

— Ты первый мужчина в моей жизни, — призналась я спустя некоторое время.

— Да ну? — не поверил он, и, признаюсь, не без оснований. — Впрочем, если тебе кажется, что все дело в химических процессах, то я, конечно, согласен. Пусть я буду первым.

— Я понимаю, что ты хочешь сказать, но тогда… это нельзя было назвать близостью. Скорее небольшим хирургическим вмешательством. Просто хотелось убрать преграду, отделяющую меня от взрослой жизни. Чтобы потом не за что было переживать, нечего было терять. Я даже имени того человека не помню. Он хотел этого, и я ему позволила. Сознательно. Чтобы облегчить себе дальнейшую жизнь.

Да не забыла я его имя. Он был моим однокурсником. Мы тогда здорово напились шампанского, и я сама его совратила. Через два дня он заявился ко мне с цветами и билетами на «Океан Эльзы». На концерт я сходила, но потом сказала парню прости-прощай.

Я вдруг вспомнила наш разрыв с Сашей.

В день, когда это случилось, мне удалось вырваться с работы раньше обычного. Предупреждать любимого о том, что приду, необходимости не было — я уже имела ключ от его квартиры. И вот, у самого парадного, я столкнулась с любимым, который целовал какую-то фифу бальзаковского возраста. Кстати, последнее обстоятельство меня разозлило больше всего. Подавив желание стукнуть обоих чем-то тяжелым, я развернулась и пошла прочь.

Когда я оказалась дома, Саша уже названивал мне, как сто пожарных машин.

— Ты, наверное, хочешь сказать, что это все не то, что я думаю? — задала я риторический вопрос.

— Это действительно не то, что ты думаешь. Та женщина — моя бывшая жена. Несмотря ни на что, мы сумели сохранить нормальные отношения. Я же тебе рассказывал. Она была здесь проездом. У меня остались кое-какие ее вещи, и она заезжала, чтобы забрать их. Мой поцелуй был просто дружеским жестом.

— Целуйте друг друга хоть до упаду. Меня это уже не трогает.

Александр повесил трубку первым, и это привело меня в бешенство. Его счастье, что мы разговаривали по телефону.

Прошел месяц. Я успокоилась, соскучилась и решила дать ему шанс вымолить у меня прощение. «Может, и вправду, — думала я, — у него с той стриженной под ежика куклой ничего не было». Я позвонила ему в офис.

— А, это ты, — произнес он безразличным голосом. — Перезвони мне попозже, через час. У меня совещание.

И повесил трубку, скотина. Это уже выходило за рамки допустимого. Нет, я понимала, что у него совещание и все такое прочее, но разве это я должна была перезванивать? Разве я уже не сделала свой первый шаг к примирению? Прождав напрасно до самого вечера звонка Подольского, я набрала его номер, а когда он ответил, дала отбой. И опять он даже не подумал связаться со мной, хотя мой номер обязательно должен был определиться.

Всю ночь я проплакала в подушку, а под утро дала себе слово забыть этого неблагодарного человека. Как видите, забыть не удавалось. И все потому, что один из фигурантов первого порученного мне настоящего дела мог оказаться Александром Подольским. И чем больше выяснялось обстоятельств, тем больше это грозило обернуться правдой.

Я забрала со стола фотографию в рамке и, кинув ее в сумку, вышла из квартиры. Спустилась вниз. Снаружи дома, как и внутри, тоже ничего не изменилось. Те же клумбы под окнами первого этажа, обложенные половинками силикатных кирпичей, те же рябины, достающие ветвями до окон третьего, выкрашенные жэковскими работниками скамейки с неизменными бабульками. Напротив дома стояло все то же трансформаторное здание, возле которого нашел свой последний приют салатовый «запорожец» без двух задних колес. Все та же старая облезлая иномарка с конем на радиаторе, выглядевшая, если ее сравнивать с «запором», апогеем автомобильного строительства. Хотя нет, иномарок с конем раньше здесь не было. Но, тем не менее, она казалась мне знакомой. Может, потому что на такой же ездил персонаж фильма «Служебная собака К-9», которого сыграл Джеймс Белуши. Кажется, он называл свою машину «мустангом».

— Здравствуйте, — сказала я пожилой женщине, которая сидела на лавке и грызла семечки, одним глазом наблюдая за копающимся в песочнице бутузом, другим изучая меня. — Я ищу своего друга. Его зовут Александр Подольский. Вы знаете его? Он живет в этом подъезде. Он такой…

Я задумалась, как более доходчиво описать Сашу, на тот случай, если женщина не знает его по имени, но та перебила меня:

— Я вас помню. И друга вашего знаю. Только я давно уже не видела его.

— Как давно?

— С весны, наверное. Где-то так. Сначала вы перестали появляться, а потом месяца через два и он исчез.

Ничего другого я, честно говоря, и не ожидала. Надо было решить, как лучше добраться до офиса «Техникса». Снова брать такси слишком накладно, к тому же по дороге необходимо было разжиться телефонной карточкой. Пока я стояла, на глаза опять попался вышеупомянутый «мустанг», и вот тут я стала потихоньку прозревать: ну конечно, точно такую же машину я видела возле психиатрической больницы. И возле моего дома тоже было что-то похожее, хотя стопроцентно утверждать я не могла. Сквозь затемненные стекла машины невозможно было разглядеть, есть кто-то внутри или нет. Скользнув на всякий случай взглядом по номерам, я направилась в сторону ближайшей остановки.

VI

С момента нашей единственной и короткой встречи с Серовым прошло много времени, но он узнал меня сразу. Даже улыбку форматом с дверной проем изобразил — вот, мол, как он страшно рад видеть экс-подругу экс-компаньона. Небольшого роста, подтянутый, гладко выбритый и красиво подстриженный, он выглядел так, как, наверное, и должны выглядеть хозяева предприятий средней руки.

— Чем я могу вам помочь, Алиса? — поинтересовался Серов, усадив меня в кресло напротив своего рабочего стола.

— Алеся, — поправила я. — Можно просто Леся.

В кабинете, кроме Серова, находился еще один тип, прежде мне незнакомый. Уткнувшись носом в монитор компьютера, он сидел тише воды, ниже травы как раз на том месте, где раньше работал Александр. Я обратила внимание на его умные карие глаза и аккуратную чеховскую бородку на овальном лице. Он же, как мне показалось, изо всех сил старался быть незаметным и всем своим видом словно бы говорил: «Ничего, ничего, просто представьте, что меня здесь нет». Сам Серов на него тоже не обращал внимания, да и мне он не мешал.

— Саша Подольский пропал, — сразу сказала я.

Серов нервно вздернул брови.

— В каком смысле пропал?

— Его нигде нет. Я не могу его найти. Поэтому и пришла. Может, вы знаете, где он?

— А разве вы с ним не того… Не расстались? — удивился Серов.

— В принципе, да. Но мы продолжали оставаться друзьями, — соврала я. — Но вот уже почти полтора месяца как о нем ни слуху ни духу.

— Галина! — закричал Серов, а когда секретарша появилась в дверях, велел: — А ну-ка найди мне Александра Ярославовича!