Тотем

***

Они уходили всё дальше в лес, и Сэту казалось, что сам лес Лисбора бережёт детей лисьего бога. Он заметал за ними следы, словно здесь никто и никогда не ходил. Вокруг было тихо, и всю дорогу они молчали. Алед шёл рядом с Сэтом, и князь видел, как сын борется с желанием ухватиться за него по-мальчишески. Страх легко читался на его лице, но Сэт не думал винить за него сына. Его душа всё ещё была чистой. Он не потерял её в боях. Не искупал в крови столько раз, чтобы обрести бесстрашие перед смертью. И Сэт тоже боялся, но не лишиться своей головы, а увидеть, как его друзья и его сын погибают, потому что он потерял хватку. Где тот Сэт, который в ответ на угрозы лис оголил бы меч и показал им, кто их господин?

«Умер вместе с Михеем», — напомнил себе князь.

Из снега появилась протоптанная узкая дорожка. Она постепенно становилась всё шире и шире, пока росомахи не услышали отдалённый шум, а после увидели лагерь лисов. Его размеры поразили росомах. Они считали, что в сопротивлении не насчитается больше двух или трёх дюжин воинов — да и среди тех больше лучников и следопытов, но они ошибались. Это было настоящее лисье войско, и оно боролось за свободу своего народа.

— Вы останетесь здесь, — лиса вновь заговорила, бросив взгляд на Сэта через плечо: — А ты пойдёшь со мной.

Она вошла в один из шатров — он ничем не отличался от других близнецов. Ни размерами, ни убранством внутри. За ней в шатёр юркнул мальчишка, не отпуская края её накидки. Для него происходящее было лишь детской забавой.

Сэт оглянулся на сына — Алед выглядел встревоженным. Его и других росомах оставляли под присмотром лисьего войска — в самом сердце лагеря врагов. Князь не задавал вопросов, но удивился, что в шатёр пригласили его одного. Он прошёл мимо главы сопротивления — лис стоял подле входа в шатёр, и, проводив росомаху взглядом, остался снаружи.

Внутри шатра пахло травами. Они навевали князю воспоминания о тех днях, когда он только привёз лису в Стронгхолд. О её попытках ужиться с ним и навести свой порядок — частичку осеннего леса в голых и заснеженных пустошах. Он остановился в центре шатра, но не дождался объяснений лисы. Полог над шатром приподнялся и внутрь вошёл рыжеволосый мужчина. Он выглядел ровесником Кайры. Долговязый, с тонкими пальцами, не знавшими веса меча и грубости тетивы лука. Не воин. Сэт узнал в его одежде отличия лекарей, и ненадолго ощутил своё превосходство, не думая, что этот мужчина обладает скрытой силой.

Мальчишка со смехом и радостью тут же бросился к нему, раскинув руки, и пробежал мимо Сэта. Отчего именно этот порыв мальчика ранил князя больше всего.

— Я слышал, что вы вернулись, — улыбнулся мужчина, смотря на лису.

— Забери его, — мягко попросила лиса, говоря о сыне.

И мужчина не стал ей перечить. Коротко кивнув, он подхватил мальчика на руки, раз подбросил его, поймал и под весёлый детский смех понёс его из шатра. Когда полог опустился, Сэт всё ещё слышал приглушенный детский смех.

— Он лис? — спросил Сэт, и Кайра поняла его.

— Нет. Он человек, — она говорила спокойно, но отстранённо, и держалась от него на расстоянии, смотря так же холодно.

Сэт невольно усмехнулся. Её избранник даже не был энайдом. Князю захотелось спросить у неё про медведя, и почему княжна лис променяла его на какого-то простого лекаря, но передумал. Он не имел права упрекать её после того, что сделал с ней.

— Как ты заметил, — заговорила Кайра, — народ Лисбора устал от войны. Мы собрали все свои силы, чтобы избавиться от росомах, но война с волками порушила нам все планы.

Она так легко говорила с ним о восстании. О его свержении. О возвращении себе престола, словно этот вопрос уже давно был решенным, и только волки помешали им освободиться.

— Я предлагаю тебе сделку, князь. Свобода моего народа в обмен на помощь в войне против волков.

— Зачем мне это? Я могу защищать Стронгхолд.

Кайра легко улыбнулась.

— Мы оба знаем, что это не так. Ты неосторожен. Ты избегаешь сражений. Твои земли страдают от нападения волков. Не только те земли, которые ты захватил много лет назад… — Лисбор… она говорила о доме. — Каждый князь занимается своими владениями. Те, кто из нас ещё может сражаться, теряют в этой борьбе больше, чем приобретают. Численность войска волков растёт. Они набирают силу. И я не сомневаюсь, что они сожгут Стронгхолд так же легко, как когда-то ты сжёг Лисбор, — Кайра словно намеренно напоминала ему о том, кем он был. Волк и он — это одно лицо. — Я хочу остановить эту войну, и ради мира я предлагаю всем княжествам объединиться и выступить против волков. Так мы сможем победить их. Раз и навсегда.

— Почему ты просишь помощи у меня, а не у медведей?

— Потому что ты изменился.

— Изменился?

— Ты никогда бы не позволил взять тебя в плен, и добровольно не пошёл бы с лисами.

Она была права. Сэт про себя горько усмехнулся. Он изменился. Это правда.

— Если в этой войне даже наши народы объединятся, то остальные, наконец, осознают всю плачевность нашего положения. Твоя армия слаба, Сэт. Тебе нужна помощь.

— И что ты хочешь?

— Для начала — остановить войну между нашими племенами. Покажи, что ты согласен сражаться с нами на одной стороне — верни Лисбору его законного наследника, и я обещаю тебе, что мы соберём все народы энайдов вместе.

Сэт смотрел на княжну Лисбора — женщину, что была ему женой, — и видел в ней не сломленную и слабую девушку, а ту, что готова отдать всё за родных. Она желала лучшей жизни своему народу, а он — Сэт — для этого народа навсегда останется чудовищем. Когда война закончится, он знал, что лисы не простят ему смерть их князя. Они отомстят и заберут у него самое ценное — сына.

— И почему ты решила, что я на это соглашусь?

Кайра хмыкнула, усмехнувшись.

— Потому что в прошлом ты бы за мной не пошёл.

***

Мир изменился. Мирное время — беззаботное, тихое — подходило к концу, но здесь, вдали от владений князя Стронгхолда, жизнь была иной, не похожей на всё остальное. Тонкая тропка вела через лес — всё глубже и глубже, подальше от людей. Сюда редко кто заходил, а потому и хижина, построенная своими руками, не видала гостей до недавнего времени. Её хозяин — молодой мужчина с рыжей копной курчавых волос, шёл к дому, опираясь на посох. За его плечами — тяжёлый плетеный короб, набитый всем, что даровал ему лес. Травами и ягодами, орехами и смолой, прохладной родниковой водой и веточками боярышника, чтобы отгонять хворь и злых духов.

Возле хижины, поросшей мхом, уютно пристроенной будто под корневищем огромных деревьев, в тени древостоя и с цветами на крыше, нет ни кола, ни двора. Даже дрова для растопки заботливый хозяин занёс в дом ещё утром. Дом казался нежилым и пустым. Не дымилась труба над ним, никто не мёл порог от листвы. Вокруг, свыкнувшись с хозяином хижины, без страха ходили олени; щипали траву дикие зайцы. Хозяин хижины улыбнулся, услышав трель соловья, поправил на голове лекарскую шапку, и вошёл в дом.

Он вёл себя тихо и боялся разбудить гостью. Когда уходил — она спала глубоким сном и набиралась сил. Хозяин снял шапку и повесил её на гвоздь у двери. Аккуратно, чтобы ни один бубенчик на ней не звякнул. Поставил посох. Скинул с плеча короб на лавку, да оглянулся.