Товарищ "Чума" 2

И это, спустя всего лишь несколько дней, как они обрели настоящую магию! Война на тайном эзотерическом фронте, о котором и знать не знали непосвященные, оказалась не менее опасной, чем та, которую Германия в данный момент вела на Востоке с дикими русскими варварами.

Уже уничтожены две роты вермахта, и одна специальная ягдкоманда, предназначенная для борьбы с партизанами. Едва не погиб от колдовства Карл Вилигут — первый человек в Рейхе овладевший магическими силами. Благодаря ему чудом спасся от удара русского ведьмака рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, да и сам Рудольф едва уцелел. Старик Вилигут их тогда спас, приняв удар на себя. А после всего этого…

Вспоминать не хотелось, но полученная рана болезненно саднила, напоминая, как близко он прошелся по краю. Левин в очередной раз поправил повязку, желая, хотя бы, смотреться мужественнее. Ведь шрамы, особенно боевые, как известно всякому — только украшают мужчину.

И пусть кто-нибудь попробует только ему заявить, что свой глаз он потерял не в бою! Этот «шутник» очень сильно пожалеет, что не сумел держать язык за зубами! Да он теперь вообще, как великий бог Вотан[2] — отец боевых дружин, отдавший свой глаз великану Мимиру в обмен на безграничную мудрость…

— Но, чёрт подери, — недовольно произнес профессор, пристально вглядываясь в своё отражение, — я же сейчас вылитый оберштурмбаннфюрер СС Курт Айсман[3]! По РСХА точно поползут шепоточки и шуточки, что в команде одноглазых пиратов прибыло.

Но Рудольфу, по большому счету, было на это плевать — его карьера в СС благодаря потерянному глазу, резко пошла в гору. Забыв о боли, он полюбовался на дополнительные ромбовидные звездочки, упавшие на плетеные погоны. Но и это было еще не всё — на петлицах вместо двойной руны «зиг» теперь красовалось по два дубовых листа!

Утраченный на службе глаз неожиданно «произвел» его в оберфюреры[4]! Рудольф резко перескочил через одну ступеньку иерархии СС, пропустив звание штандартенфюрера. Теперь он приблизился к «генеральским лампасам» настолько, насколько это было возможным.

Да он уже, практически, вошел в генералитет СС — звание оберфюрера уже выделяло его над старшими офицерами, хоть и погоны у Левина соответствовали полковничьим. И ещё — рейхсфюрер посулил Рудольфу «за заслуги перед фатерляндом» Рыцарский крест Железного креста с дубовыми листьями и мечами — одну из самых почетных и высших боевых наград Третьего Рейха.

При всём, при этом, Гиммлер даже наплевал на тот факт, что одним из условий награждения орденом было обладание низшей степенью награды — Рыцарским крестом Железного креста с дубовыми листьями. До этого случая профессор не удостаивался таких почестей.

Левин даже приосанился перед зеркалом, представив, как будет смотреться на его шее чёрно-бело-красная лента с орденом. Носители Рыцарского креста имели право не закрывать воротник шинели, чтобы награда была всем видна.

На «солдатском» жаргоне Рыцарский крест имел неофициальные названия «жестяной галстук» и «шейное железо». Да, уже скоро сослуживцы и подчиненные Рудольфа по РСХА будут говорить, что у него «болит шея», либо он «страдает ангиной» — такие плоские шуточки постоянно преследовали кавалеров высокого ордена. Но, такова жизнь — завистников во все времена и во всех структурах хватало с лихвой.

Не успел Рудольф вернуться в кабинет и усесться за свой стол, как к нему ворвался сам рейхсфюрер. Честно сказать, Левин не ожидал его сегодня увидеть у себя «в гостях». Профессор хотел, чтобы бы его «не трогали» еще какое-то время — с момента трагедии (а потерю глаза он считал едва ли не самой большой потерей в этой жизни) прошло совсем немного времени. Но рейхсфюреру же об этом не скажешь.

— Зиг хайль, майн рейхфюрер! — Подскочил с кресла Левин, резко выбросив правую руку в нацистском приветствии.

— Оставь это, Руди! — Поморщился Гиммлер, словно от зубной боли. — Садись! Ты и так до конца еще не восстановился. Я с неофициальным визитом… Да садись уже! — слегка повысил голос Генрих. — И прошу, Рудольф, держи себя в руках! Карл, заходи!

В принципе, профессор и так уже всё понял, еще до того, как рейхсфюрер позвал стоявшего за дверью пожилого «членовредителя». С момента происшествия Левин еще не встречался с Вилигутом — тот всё это время пребывал в беспамятстве. То ли охрана его сильно приложила, то ли старческий организм не справился с непомерной нагрузкой и отключился, то ли от открывшихся перспектив у отставного генерала просто поехала крыша.

Ведь напал же старик на профессора по какой-то неведомой причине? Да и сам Левин, переживший чудовищное потрясение, боль и операцию по удалению остатков глаза, который уже невозможно было спасти, даже не справлялся о здоровье наставника. Не до того было — самому бы пережить этот кошмар.

Дверь, легонько скрипнув, открылась. И в кабинет профессора, робко протиснулся старый генерал. Рудольф обратил внимание, как за очень короткий срок изменился Карл. Он похудел, обрюзг еще сильнее, чем во время их последней встречи. Даже руки у первого мага Третьего Рейха по-старчески тряслись.

Пятнистая кожа лица, с которой все еще не сошли следы магического ожога, было помято, а ввалившиеся глаза с набрякшими под ними мясистыми и багровыми мешками, казалось, потеряли свой живой блеск. Перед Левином стоял человек, потерявший всякий смысл в дальнейшей жизни. Таким Вилигута профессор еще не видел.

— Прости меня, мой мальчик… — тяжело выдохнул старик, с трудом подняв голову и встретившись взглядом с единственным глазом Левина. — Мне не место в ваших рядах… Мне пора на покой… Я… Я… Я не хотел причинять тебе боль…

— Так, камрады! — недовольно рявкнул рейхсфюрер, которого нисколько не разжалобил ни одноглазый вид профессора, ни чрезмерное самоедство старика-генерала. — Прекратить лить слезы и размазывать сопли по лицу! Вы, забыли кем являетесь? Вы — стержневая раса Великой Германии! Истинные арийцы с железным нордическим характером! Бесстрашные воины-рыцари, не знающие страха! Или унтерменши, недочеловеки, не стоящие даже грязи под нашими ногтями? А? Кто вы? Кто, я вас спрашиваю? — Гиммлер неожиданно вошел в раж, неосознанно копируя поведение и интонации Гитлера во время выступлений перед заведенной толпой. — А? — Гиммлер «грозно» свел к переносице жиденькие брови и сурово взглянул сначала в один глаз профессора, а затем в потухшие и лишённые жизни глаза старика Вайстора. — Как же быстро вас поимел этот русский ведьмак! Тьфу, слизняки! Да вы должны сейчас свои задницы на железный крест разорвать, чтобы отомстить этому красному колдуну!

— В смысле, ведьмак? — неожиданно встрепенулся профессор. — Вы думаете, что это всё он устроил?

— Вот я тебе удивляюсь, Руди, — поморщился, словно от дольки кислого лимона рейхсфюрер, — вроде и не дурак — целый профессор, почти генерал, а словно дитя малое, неразумное! Скажи мне, ну с какого черта старина Карл тебе бы глаз захотел высадить, или вообще убить? Назови мне хотя бы одну вескую причину?

— Да я… — Левин неожиданно стушевался под яростным напором Гиммлера. — Я как-то не задумывался… Не до того было, герр рейхсфюрер… — И профессор осторожно прикоснулся рукой к черной повязке, закрывающей зияющую «кровавым мясом» дыру в голове.