Товарищ "Чума" 7

— Развоплощайся, братишка! — мысленно завопил я. — Срочно! Пока еще есть возможность остаться в живых!

— Делай, ш-што он х-хоф-форит, с-сынок! — поддержала меня Морана. — Инаш-ше пропадёш-шь!

— Лих-хорук не ос-стаф-фит ф-ф п-педе пратиш-шку Ш-шуму! — отрезал мой одноглазый товарищ.

— Я… приказываю… — «выдохнул» я из последних сил (мощные атаки мамаши, проведенные через мои меридианы, меня основательно измотали), и попытался уйти в «аварийку», чтобы перевести дух, и обсудить ситуацию с Мораной.

Но не тут-то было — пока мои энергетические каналы были заняты «перекачкой» божественной силы, мои собственные фишки не работали. Вот дерьмо! Мы были в полной заднице, и мы проиграли этому ублюдку. Теперь это было понятно даже ежу.

— Уходи, братишка! — произнёс я, когда понял, что Лихорука сейчас сожрут заживо.

И если он сейчас же не развоплотится, то окончательно погибнет вместе со своим телом. Такая вот особенность существования воплощенных духов. А вместе с ним, скорее всего, погибну и я. Только мамаша уцелеет, поскольку в моей душе, как я понял, она присутствовала «не полностью». Божественные сущности умеют разделять своё сознание на несколько автономных частей. Именно это свойство позволяет им создавать аватаров.

Внутри меня всколыхнулся тягучий гнев, который сумел вытащить на поверхность моего сознания того, кого я так долго пытался законопатить как можно глубже, и забыть вообще о его существовании. Первый всадник, он «очнулся» от глубокого сна и взглянул на окружающий его мир своими «глазами».

Поток энергии настоящего Чумы, губительной для всего живого, мгновенно выдавил из моих духовных жил остатки сил Змеихи, вышвырнув заодно и её саму из моей души. Ему было плевать на то, что я согласился на такой отчаянный шаг, как плевать и на то, что тело Лихорука в этот момент рвут на части.

— Непорядок! — недовольно произнес он, шевельнув губами злыдня и заполняя всё пространство вокруг себя (Лихорука) потоком своей силы. — Мертвому — смерть!

Конечно, на мертвецов его сила не подействовала — они и так уж были мертвы, но она вполне себе сработала на ту «живность» — микроорганизмы, что водились внутри их протухших тел. Магия-магией, а мировые законы развития здесь действуют точно так же! Ближайшие к телу Лихорука мертвяки, державшие его по рукам и ногам, мгновенно оплыли зловонной гнойной массой. Причём, разрушились даже кости.

Однако, сила Чумы не пошла дальше, а просто уничтожала всех, кто пытался приблизиться к братишке. То ли силы не хотел тратить понапрасну первый всадник, то ли не хотел нам помогать выиграть таким Макаром это столкновение с умертвием, то ли была еще какая причина его бездействия.

— Это не моё дело, — прошелестел его бесстрастный ответ на мой невысказанный вопрос.

— А чьё же? — по инерции уточнил я, но вполне мог бы и не спрашивать.

Именно в этот момент над моей (Лихорука) головой с тихим шелестом пролетело поеденное коррозией лезвие жуткого инструмента — Косы Смерти. Только за один замах Четвертый Всадник Апокалипсиса расчистил огромную площадку. Он скашивал мертвое воинство с профессиональной неторопливостью опытного косильщика, скашивающего луговую траву.

Он неумолимо продвигался вперед с каждым замахом, а мертвецы падали жухлой травой, соприкоснувшись с неказистым лезвием его старенького инструмента. И не было в подземелье кургана силы, способной помешать его неторопливой работе. Главумрун это тоже заметил, но бесноваться не перестал, бросаясь остатками своей дохлой магии в приближающуюся Смерть. Но, думается мне, что это сработает даже хуже, чем мёртвому припарки.

Откуда здесь появился всадник по имени Смерть? Да и так всё ясно — пришел по зову Чумы. А для Смерти нет преград, особенно, если это касается мест упокоения. Теперь понятно, почему Чума сказал, что это не его дело — он прислал настоящего специалиста по упокоению мертвецов. Саму Смерть, так-то!

— Спасибо за помощь, дружище! — вполне искренне поблагодарил я первого всадника.

Впрочем, он мне так и не ответил, вновь погрузившись в самое глубокое и тёмное место моего сознания. Я даже не знаю, слышал он мои слова, или нет. Пока я облегченно выдыхал, Лихорук, покачиваясь, поднялся на ноги. Из ран его весьма потрепанного мертвячьими зубами тела толчками вытекала кровь.

Но я видел, что заблаговременно запущенный мною универсальный лечебный конструкт набирает обороты. Раны на братишке затягиваются прямо на глазах. Я было, грешным делом подумал, что сейчас у него и отсутствующий глаз восстановится. Но, нет — мощная целительская печать не смогла его исцелить. Видимо дело здесь в чем-то другом.

Наша связь с Лихоруком после вмешательства в его тело богини Мораны стала еще теснее. Наши энергетические каналы настолько переплелись, что я боялся, что когда придёт время покидать его оболочку, я не смогу этого сделать. Но с этой проблемой мы будем с ним разбираться уже в спокойной обстановке. Сейчас же я чувствовал, как стремительно улучшается самочувствие моего боевого товарища и друга.

Смерть же планомерно продолжал делать свою работу, бодро продвигаясь по направлению к проклятому дохлому некроманту, продолжающему истерично бросать в бой всё новые и новые «когорты» свих умерших бойцов. Но, думаю, что он уже понимал, что его песенка спета. Смерть, рано или поздно, но своё возьмёт. А этот дохляк ему основательно задолжал по счетам.

Меня вдруг посетила занятная мысль: а ведь мамаша Лихорука, по сути, обладала схожими функциями с Бледным всадником — в иное время легко управляла смертью. И если бы она сейчас смогла избавиться от своих оков, смогла бы что-то противопоставить Смерти? Или нет? Хотя этот смешной вопросы из разряда детсадовских: кто сильнее — боксёр или каратист? И однозначного ответа на него не будет никогда. Всегда есть ряд нюансов.

— Оставь надежду, несчастный! — как реакция на очередной магический удар, неожиданно громыхнул под сводами усыпальницы преисполненный силы голос Смерти, в котором проскакивали и нотки печали. — Правосудие всё равно свершится! Порядок должен быть во всём!

— Да кто ты такой, чтобы устанавливать свои права и порядки? — бесновался дохлый некромант, продолжая сливать остатки магии в бесплодных попытках поразить Смерть.

А ведь и правда, в его времена этими функциями заведовала Мара. Но после того, как он поймал её в ловушку, она явно перестала заниматься подобными делами. Но ведь люди, да и иные твари не перестали умирать. Значит, кто-то взвалил её работу на себя. И не факт, что в тот момент им оказался именно Бледный всадник.

Да в каждой религии многочисленных земных народов была своя смерть — божество, либо какое иное существо, исполняющее его функции. Я даже навскидку могу по памяти нескольких назвать. В Древней Греции — Танатос. Супай в мифологии инков. У жителей древней Месопотамии и Вавилона было сразу несколько божеств, отвечающих за загробную жизнь. Но ближе всех к образу самой смерти — Нергал. Оркус из Рима. Северная Хель — дочь коварного Локи и великанши Ангрбоды, а ещё она повелительница Хельхейма — мира мёртвых. Миктлантекутли — ацтекский повелитель смерти. А вот в буддизме олицетворением смерти является Мара. Не наша ли это мамаша? Так что свято место пусто не бывает.

— Я — Смерть, — невозмутимо продолжая выкашивать воинство некроманта, произнес Бледный всадник.

— Ф-феликий Ураф-фнитель! — почтительно произнес Лихорук, отряхиваясь всем телом, словно мокрая собака. Только стряхивал он с себя не воду и грязь, а собственную кровь из ран и мерзкую тухлую слизь, что осталась от разложившихся мертвяков, и покрывающая его толстым слоем.

Так-то братишка прав, называя смерть Великим Уравнителем. Четвертый всадник уравнивает всех: богатых и бедных, умных и глупых, красавиц и уродин, здоровых и больных, королей и простолюдинов. Даже богов и смертных — ведь боги тоже не вечны, хоть продолжительность их жизни невообразимо длинна по человеческим меркам.