Товарищ "Чума" 7

— Слышь, тварь? — хрипло выдохнул Лазарь Селивёрстович, делая шаг вперед. — Отпусти ребят и можешь убираться подобру-поздорову! — угрожающе предложил он. — Мы закроем на это глаза… Ты меня понимаешь? Если понимаешь, кивни!

Ничего не понимаю. Я же помню, как накладывал на Лихорука морок со своей же собственной личиной, чтобы дети меня не боялись… Черт! До меня, наконец, начало доходить, где именно я накосячил. Ведь именно дети были объектом воздействия, а не вообще все, кому я, а вернее Лихорук, мог попасться на глаза.

И только для детей я выглядел обычным человеком, а для всех остальных я был зубастым и уродливым одноглазым злыднем, да еще и сжимающем в руке не менее жуткий трофей — оторванную черепушку умертвия, с которой Лихорук, отчего-то, пока не желал расставаться.

— Э-э-э! — Из группы солдат вдруг выскочил один молодой красноармеец монголоидной наружности. — Не стреляй, товарища командира! — неожиданно на ломаном русском произнес он. — Это же дух-помощника вашего эзэна, что словно мёртвый юрта лежать! И сам он тоже тама, однака — в теле помощника обитает пока.

— Баяндуев, ты чего голову морочишь товарищу капитану госбезопасности?! — резко одернул солдатика сержант войск НКВД. — Да я тебя…

— Подожди, Потапов! — перебил сержанта Фролов. — Ты уверен в своих словах, Бато?

— Уверена, товарища командира! — отозвался красноармеец. — Могучий духа-помощника у могучий русский эзэн!

Блин! Надо как-то выбираться из тела злвдня, пока солдатики со страху палить не начали. Вон, как у них руки ходуном ходят. Того и гляди у кого-нибудь нервишки не выдержат. А тут дети! Это всё я, дурак, виноват — так глупо колданул…

— Старина, — окликнул я мысленно Лихорука, — можешь перекидываться обратно в духа, пока беды какой не случилось.

Своё брошенное тело я уже хорошо ощущал. Только из братишкиного никак не мог сам выскочить — уж больно наши энергетические каналы плотно переплелись между собой. Да они проросли даже в нейронные связи — это мамаше злыдня, божественной Моране надо спасибо сказать. Но я рассчитывал, когда Лихорук станет бесплотен, наши связи можно будет распутать без всяких проблем.

Так и вышло. Едва мой одноглазый братишка перешел в нематериальную форму, меня мгновенно, без всяких препятствий и дополнительно приложенных сил, выбросило в моё родное тело. Я сделал судорожный вздох и распахнул глаза. Я лежал на спине в каком-то шалаше и пялился на густые еловые ветки, из которых он и был собран.

Резко поднявшись, я выскочил из него и бросился к детям, которые после исчезновения Лихорука (а для них — меня) остались без прикрытия перед вооруженными людьми. Моего появления, а выскочил я у солдатиков за спиной, никто не заметил. Они рыскали глазами по сторонам в поисках злыдня, но посмотреть себе за спину не догадались.

Быстро скастовав простенькое заклинание заморозки, я постарался так проморозить спусковые оружейные механизмы, чтобы кто-нибудь случайно не начал палить. Это я вполне мог провернуть даже со своими дефектными каналами. Однако, проводимость потока магии моими меридианами, обновленными Матерью Змеихой, меня откровенно порадовала. На такую скорость я даже не рассчитывал.

— Не стрелять! — заорал я на всякий случай во всю глотку, выскакивая перед взводом вооруженных солдат. — Оружие опустить!

В общем-то они и так не смогли бы выстрелить, но я постарался перекрыть перепуганных детей своим телом. Вообще-то, я с этой заморозкой и так действовал на грани своих возможностей. Было бы чуть побольше народа, я бы не справился. Просто повезло.

— Опустить стволы! — продублировал мою команду Фролов, когда до него дошло, кто здесь распоряжается. — Товарищ Чума, как же я рад тебя видеть! — Он бросился ко мне и крепко обнял, словно лучшего друга. — Вытащил-таки ребятишек?

— Как видишь, товарищ Контролёр — вытащил!

— Всех? — с надеждой поинтересовался Лазарь Селивёрстович, отстраняясь и заглядывая мне в глаза.

— До единого! — к всеобщей радости подтвердил я, аккуратно запинывая под ближайший куст оторванную голову умертвия, которая выпала из рук злыдня, когда тот растворился в воздухе. — Ни одного не потерял!

— Молодец! — И он вновь меня обнял и крепко похлопал по спине. — А это, — отпустив меня, он указал на курган, возвышающийся над поляной, постепенно погружающейся в вечерние сумерки, — тоже твоя работа?

— А это издержки — после уничтожения главного врага, перестала действовать и направленная на него волшба…

— Только… как же мы это всё объясним? — Фролов явно недоумевал. — Появление такого древнего кургана, которого невозможно было раньше не заметить… Да его, наверное, даже с самолёта будет видно… А дети? С них ведь подписку о неразглашении не возьмёшь…

— Они ничего не вспомнят, товарищ Контролёр, — пообещал я Фролову. — А насчет кургана… — Я задумался. — Надо срочно вызывать сюда людей из соответствующих органов, Лазарь Селивёрстович. Ты даже не представляешь, какие в этом могильнике скрыты богатства!

— Золото? Драгоценные камни?

— Не только, товарищ Контролёр — в нём заключена одна из сильнейших богинь древности, настоящее хтоническое существо…

— Хтони… чего существо? — переспросил капитан госбезопасности, явно ранее не сталкивающийся с таким термином. — Постой! — нервно воскликнул он. — Ты сказал богиня? Но Бог же… он один, вроде как?

— Языческая богиня, — поправил я его. — Ты про Перуна, Велеса, Сварога что-нибудь слышал? Это древние языческие боги. Так слышал, или нет?

— Перун — это вроде молния, — выдавил Фролов, а я понял, что с такой информацией у малообразованного товарища капитана госбезопасности большие проблемы. — Которой Илья Пророк[1] демонов разгоняет.

— Эх, учиться тебе надо, Лазарь Селивёрстович, — без всякой задней мысли посоветовал я.

— Так, а я разве ж против? — пожал плечами Фролов. — Только сначала гражданская, потом контру разную давили, а сейчас вот война… Закончится — обязательно на вечерние курсы запишусь, чтобы хоть среднее образование получить.