Тойво - значит "Надежда" 2. Племенные войны.

– Мда, - со шведским акцентом сказал Маннергейм.

– Ура!
– сразу же, вероятно превратно расслышав его, сказал Талвелла.

– Ну, ура - так ура!
– одобрил министр Таннер. Он, подлец, и тут успел, как финский пострел.
– Какие у вас имеются основания?

Два майора и капитан вытянулись во фрунт, насколько позволял халявный алкоголь, и хором высказались об основаниях.

Финляндия, по их мнению, могла успешно обороняться от России только по линии Ладога - Свирь - Онега - Белое море. А иначе ни о какой обороне разговора быть не может.

"Ишь, что удумали!" - испуганная мысль через выдвинутое к слуховому окну ухо передалась Куусинену. Он тоже был здесь, правда, с другой стороны.

– "Ну, пусть попробуют, а мы это дело посмотрим".

Офицерское собрание между тем очень воодушевилось и решило создать комиссию, так называемую "Олонецкую комиссию". А председателем назначить доктора Винтера. Винтер сразу же согласился, но при одном условии: комиссию переименовать к едрене-фене.

– Как же ее еще можно назвать, как не Олонецкой?
– удивился Маннергейм.

– А вот так, - доктор стукнул кулаком по столу, отчего все стаканы разом подпрыгнули и одним глотком выпились.
– "Карельский комитет".

На том и порешили.

Через два дня почтовые голуби прилетели в голубятню на Исаакиевскую площадь и принесли с собой сообщение: "В Хельсинки хорошая погода". Крошечная записка, оттиснутая типографским способом, тотчас была переправлена по служебной лестнице. Служебная лестница вела вниз, а оттуда, слегка очищенная от гуано, ее доставили извозчиком на Литейный проспект.

Евреи ломали, ломали голову - не сломали, не смогли расшифровать, латыши тоже только развели руками, русские вертели записку и так, и эдак - пусто. Позвали финнов. Все они, конечно, люди разных национальностей, были сотрудниками ЧК международного отдела.

Эйно Рахья узнал стиль сообщения Куусинена, поморщил лоб и сказал:

– На Россию готовится вторжение.

– Когда?
– вскричали чекисты - евреи, латыши и русские.

– В самом конце апреля, - ответил тот.
– В Советской Карелии.

– Тогда послать туда наших специально обученных людей!

Учеба в школе красных командиров еще более форсировалась. Курсанты валились поздними вечерами в кровати без всяких чувств, чтобы утром, чуть отдохнувши, вновь окунаться с головой в науку побеждать.

Товарищ Рахья не удержался и передал привет Тойво от Куусинена. Антикайнен сразу же ухватился за идею передать привет обратно. Эйно, в принципе, не возражал. Между делом он поведал о готовящейся акции со стороны буржуев и поинтересовался настроениями на этот счет.

– Ну, а какие могут быть настроения?
– пожал плечами Тойво.
– Надаем им по рогам, пусть не лезут.

Мыслями он уже переписывался с Отто, выражая тому просьбу связаться с Лоттой и передать ей важную информацию на пяти листах формата А4 убористым почерком. Голубки везут - чего мелочиться?

Рахья не возражал, поэтому почтовые голуби покряхтели, взлетая, но направились стройным клином в Финляндию. Тойво вздохнул с долей облегчения: связь с любимой девушкой наладилась.

Однако коварный политик Таннер решил слегка переиграть планы и внес в "Карельский комитет" предложение: приурочить акцию ко дню рождения главного русского вождя, по совместительству, самого главного руководителя Владимира Ленина. Доктор Винтер обрадовался: и как такое ему самому в голову-то не пришло?

К марту 1919 года было набрано уже свыше тысячи человек, объявленных добровольцами. Такое количество специально обученных людей-диверсантов финн фон Хертцен считал достаточным для успешной операции.

Он же выработал стратегию, которая не отличалась оригинальностью, но изрядно смахивала на авантюру. Быстрый захват Олонца, выдвижение и закрепление на Свири, собрать в Олонце национальное собрание - прочие собрания разобрать, поднять восстание карелов-ливвиков. Далее - совсем чепуха: провести референдум и присоединиться к Финляндии. И дело в шляпе.

Ливвиков можно потихоньку вырезать, или принудительно задействовать их на камнеобработках, расчистках некогда поднятых метелиляйненами угодий, ныне пришедших в полное запустение. Либо запихать в рудники, пусть за свое предательство отрабатывают. И Финляндии хорошо, и Советской России плохо. Сразу убиваются два зайца.

Вообще-то нашествие в Олонецкую губернию планировалось уже на 15 марта, чтобы до слякоти прокатиться на лыжах, но правящие круги Суоми, то есть дядька Свинхувуд, кавалер Маннергейм и политик Таннер все никак не могли получить от США и Великобритании обещанные по такому случаю бабки. Подлые империалисты кормили "завтраками" и клянчили: а можно сначала вы эту Карелию захватите, а мы потом вам деньги банковским переводом переведем?

"Можно", - за всех согласился Таннер.
– "Но деньги вперед".

Все военные силы, которым предстояло победоносно войти в Олонец, назвали Олонецкой добровольческой армией, то есть, Aunuksen vapaaehtoinen armeija или сокращенно AVA. Цели и задачи у нее были на поверку крайне сомнительными. У неискушенного человека могло сложиться впечатление, что вся эта акция преследует нечто иное, нежели освобождение братского народа карелов-ливвиков.

Таким неискушенным человеком был, конечно же, товарищ Бокий. Кое-что он знал из агентурных, так сказать, сведений. Самый лучший агент - это тот, кто сам себя агентом не считает, но при этом очень душевно занимается сбором данных.

Когда-то на докатившимся до России модных спиритических сеансах, столь пропагандируемых отцом-основателем Шерлока Холмса Конан-Дойлем, замечательному художнику Николаю Рериху представился странный человек со змеиными глазами, назвавшийся Глебом.

Бокий, а именно он это и был, очень скептически отнесся к крутившемуся на столе блюдцу, к внутриутробным голосам медиумов и к прочей бесовщине. Рерих не мог с ним не согласиться, приняв точку зрения, что мир-то другой есть - его не может не быть - вот только искать его следует в другом месте, нежели за столом очередного шарлатана.

– Только где она - эта Шамбала?
– спросил художник Глеба.

– Где - не знаю, - пожал плечами тот.
– Знаю только путь, где можно ее найти.

Рерих подозревал, что искать Истину человечества можно только там, где это человечество возникло. Пусть многие ученые склоняются к поискам человекообразных обезьян в Африке, Китае или Австралии - это их дело. Пусть Дарвин это дело благословляет, но из обезьян могли получиться только обезьяны, пусть даже и обозначенные, как "человекообразные". Люди произошли только от людей.