Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Традиции & Авангард. №2 (14) 2023 г.
Шрифт:

Он тут же самодовольно усмехнулся.

Выйдя из машины и сделав несколько шагов в сторону дымившего мангала, она на секунду замерла, увидев группу мужчин, суетившихся возле огня. Но он подошел к ней сзади. Приобнял. Что-то сказал ей на ухо, и она, кивнув головой, улыбнулась и повела себя так, будто давно всех знает и всегда была милой хохотушкой на их веселых посиделках. Бегло перезнакомившись, с кашей в голове из мужских имен, она села на освобожденное для нее место за грубым столом, сколоченным из досок. Взяла алюминиевую кружку, в которую он, не скупясь, плеснул красного портвейна. Пригубила. И, чуть размякнув, невольно увлеклась, рассматривая лица мужчин, принявшихся щедро осыпать ее комплиментами. Глядя на своих друзей, наперебой желавших ей понравиться, он почувствовал, как ревниво екнуло его сердце, в котором, будто в замочной скважине, кто-то с усилием провернул ключ от другого замка. Выпив залпом еще одну штрафную и справившись с приливом внутренней тревоги, он решительно, как на втором свидании, прижал ее к себе, и его влажные от водки губы

смело уперлись в ее холодную, пахнувшую карамелью щеку.

К середине вечера он захмелел. Деревенеющим языком стал рассказывать анекдоты и, дурачась, кормил ее с руки жареной свининой. Лез игриво целоваться и слизывал вокруг ее губ жирные разводы, которые она, морщась, промакивала бумажными салфетками, кочующими по разоренному столу от резких порывов ветра. Он был уверен, что неотразим и своим брутальным обаянием превзошел конкурентов, весь вечер посягавших на ее исключительную благосклонность. Но когда чуть в стороне от них, у небольшого костра на берегу притихшего озера, прозвучали первые аккорды безбожно расстроенной гитары, он тут же напрягся и сплющил свои раскисшие губы. Попробовал зло пошутить, но она уже не слушала его. Убрала его руку со своего плеча. Резко встала и молча выбралась из-за стола. Медленно подошла к костру. Присела возле веселого бородача, который уверенно запел бардовские куплеты, и стала ему вторить, подхватывая звонкие припевы своим красивым мягким голосом.

Он невольно опешил.

Подзабытое чувство собственной исключительности вдруг напомнило ему о себе, и теперь он остро желал лишь одного: чтобы она была только с ним. Поднимала на него свои искрящиеся глаза, пила с ним разбавленную швепсом водку и восторгалась его бесконечными тостами, подперев рукой свое очаровательное лицо с едва заметными, давно потухшими, крошечными кратерами на щеках. Прижималась к нему возле жарко тлеющих углей, будто его новая и невероятно желанная женщина. Была счастлива с ним здесь и сейчас, зацелованная в шею, в щеки, в соленые от слез губы и чуть захмелевшая, дурачась, отбивалась от его настойчивых и развязных рук. Не сдерживала бы в себе раскатистые всплески веселья и сливалась с ним так крепко, чтобы он остро чувствовал дрожь ее чуть обмякшего тела. И, словно ополоумевший, не переставая, он все накручивал и накручивал фантазии, путавшиеся в его нетрезвой голове. Безостановочно болтая, боролся с заплетающимся языком, пока вдруг не осекся и не вспомнил, что когда-то встречался с девчонкой, которую звали так же, как и ее. И тут же без всякого сожаления несколько раз самодовольно выпалил, что у прыщавой и влюбленной в него без памяти Клавки-дурнушки шансов стать его женой не было.

Но утром он ничего этого не помнил…

Отдав ему банку теплого пива, она усмехнулась и вдруг явственно поняла, что их встреча запоздала, потому что ее счастье, должно быть, выглядело совсем иначе. Наверное, оно и было такое и походило на непрерывное падение в воронку искупления там, где «…вечно пьяный лоцман безостановочно отрубал и сбрасывал воды времени», бесследно исчезавшие в зыбком песке.

Она сняла с себя его рубашку, сгребла свои вещи, лежавшие горкой на полу, и, разложив их на краю кровати, стала медленно одеваться…

У двери она остановилась.

– Ладно. Пока!.. И возвращайся домой к жене, ну… или там к любовнице… и обязательно к ждущим тебя мальчикам и дочке!

– Не понял! Откуда ты это знаешь?!

– Я все о тебе знаю!..

Мирослава Бессонова

Родилась в 1995 году в Уфе. Окончила Восточную экономико-юридическую гуманитарную академию.

Публиковалась в журналах «Знамя», «Дружба народов», «Пироскаф», Prosodia, «Интерпоэзия», «Кольцо “АД», «Московский BAZAR», «Прочтение», «Этажи»; в альманахах «45-я параллель», «Образ», «Балкон» и других изданиях.

Участник литературной мастерской Ассоциации союзов писателей и издателей в Москве (2022), Нижнем Новгороде (2022) и Казани (2023).

Глянь, облака посажены на клей…

«схватил меня и полетел…»

схватил меня и полетелвперед по этажуа сколько крал подобных телума не приложус балкона вниз где сох матраси дворник сор сжигалнад низким городом где насне видел марк шагализ куртки мелочь не просыпьне будем на мелиглянь одуванчики как сыпьпокрыли часть земливон курят дети под мостомодетые на ятьи спорят весело о томне буду повторятьне выпускай меня в бедераз бьешься об закладчто
люди ходят по воде
а не летают над

«подкараулил момент и сбежал…»

подкараулил момент и сбежалутром в канун Рождествабыли оставлены щит и кинжалспилена ветка родстване промелькнул в городских новостяхтак и прослыл беглецомвзрослому мальчику годы спустяфото приснится с отцомот егерей их озлобленных псовмучимых бешенством лисон ли в краю догоревших лесовна ветке кедровой повис?

«спасибо сбывшимся вещам…»

спасибо сбывшимся вещамя их большой кумирместам где манку поглощали лебедей кормилсрывал плакаты и флажкирасходовал гуашьпока прилежные божкивнедряли шпионажк словам цеплялась как репейнедальняя родня —казалось им иных кровейнекровожадный яраз всем понятное поюкак баюшки-баюпока на выселках странычудовища в строю

«позвонят и скажут: все пропало…»

позвонят и скажут: все пропалоброшу трубку выйду отдышатьсябыло время оказалось малои на рай не остается шансаон должно быть выглядит небросконо огнем охваченная мухане прожжет глазок в небесных доскахзаслонивших от пера и пуха

«сидишь на кухонной тахте…»

сидишь на кухонной тахтеи прошлое не ворошишьстенает турка на плитеи тлеет на фольге гашишдырявит солнечный нарвалобои а панельки внепоют владимирский централв экстазе молятся войнемне плохо с этими людьмии страшно выходить во дворгде лето разлеглось в тениленивое как лабрадор

«ничейного тебя подхватят и поднимут…»

ничейного тебя подхватят и поднимуткачельки во дворе хребты гаражных крышрябины что вжились в неординарный климатвсе то чему себя присвоить разрешишьзаброшки вдоль реки опоры ЛЭП трамваиместам где будешь ты я снизу помашумозаике цветной советского ДК икак только сдастся свет медвежьему ковшуа может быть тому что не получишь даромвиденьям райских куб и безупречных мальтзабудь меня дышать уфимским перегаромпотом сходить с ума на плавленый асфальт

«твой сонный голос одурманит так…»

твой сонный голос одурманит такчто на мгновенье станет хорошопока под видом высшего из благне завершил планету афтершокя жду его сливаясь как гекконс животным страхом – маскировка дняно скоро скоро выйду на балконсмотреть перфоманс стекол и огня

«глянь облака посажены на клей…»

глянь облака посажены на клейлетучести утратившие свойствои у весны как у любви твоейдиагноз биполярное расстройствои мчитесь вы с успехом на убойдорожные не видящие знакигде лица пролетают вразнобойкак призраки из мира Миядзаки
Поделиться с друзьями: