Это не фон, а фронт. Я не то что в аквапарк, я толком встать не могу. Но я вижу, что он извелся. И я говорю: давай.
Первым делом вхожу к кружевным тортилам в гидромассажную их кастрюлю. И течение меня сносит. Но я жду, пока вся растворюсь и растаю.
Часа через два я ложусь на камни хамама. Приходит мой сын. Сидит. Встает. Говорит: я пошел.
Говорю: лягушонок, уверен, что тебе тепло?
Он говорит: да, я пошел.
Рядом маленькая девочка с огромным бородатым папой, в тумане их почти не видно, она кричит: папа, папа, ну у меня горячая попа, горячие ноги, горячие руки, – взлет рук, – горячее сердце – ну можно я уже пойду!!! Борода говорит: посиди.
Точно так я разговариваю с богом.
Он говорит: посиди.
Потому что девочки просят благословения.
А мальчики говорят: ладно, я пошел.
Мне смешно, я смеюсь, борода тоже смеется, девчонка пугается. Романтическая половина хамама неодобрительно на нас глядит.
там где не мячик где она не плачеткачается на
выгоревшем кругегде мамина высокая подачаи папина подача – прямо в руки
3
Через тысячу лет я говорюРасскажи мне пожалуйстаЧто в прошлый раз пошло не такЯ за тысячу лет не понялаЯ не верю что это и был лучший вариантЯ все время ищу ошибку и я не вижуИ он говорит если сможешьто просто не бойсяОн говорит раньше я знал как надотеперь не знаюно если не прешь как танкто движешься более адекватноЯ говорю был кромешный ужасОн говорит было столько счастья словами не описатьЯ говорю я была уверена что не выживуреки крови говорю горы трупов до сих пор жуткоОн говорит не вводи меня в подробности наговорюерундыБольше всего я хотела чтоб кто-то вынул менядостал меня оттуда и спасБольше всего я хотела вообще перестать бытьэто решило бы сразу же все проблемыБольше всего я хотела позволить страху перенестименя в безопасное местогде ты их только берешь говорит терапевтэтих хлыщей я не знаю кричит терапевтя говорю папа а можно ты спустишь всех с лестницыпотому что дадададада мне огромно и страшноон говорит ну конечно мой ангел хоть сотнямиможешь потом передумать еще десять раз
4
Ты слишком сильно хочешь говоритИ слишком страстно просишь говоритУймись не обольщайся говоритСамой же в ослеплении твоёмПоди и страшноНо я же слышу что земля гудитИ купол переполненный гудитИ воздух зачарованный гудитИ звоном заполняются телаКонечно страшноА ты самаподи и поглядиИли глазазакрой и не глядиКогда волна казалась высокаНе прыгали ложились под нееОна легко катилась через насПочти не тронувНу разве оцарапает о дноО гущу водорослей и медузИ новая волна не навредитНо точно так же спутает смететВыталкивает к берегу и вновьС собой потащитОн говорит глаза не закрывайИ говорит как следует держиИ говорит дыши дыши дышиПо всяким я не знаю пустякамВот так и ладно
5
Он говорит хорошо ну давай поглядимкак формируешь доверие да расскажиЯ говорю я попробую вот смотриЯ доверяю красивым больше чем страшнымчадолюбивым больше чем тем кому страшноталантливым больше чем дикимс опытом терапии больше чем безтем кто как правило трезвмужчинам больше чем женщинамесли за пять минут не явили мне фанатизмаверующим больше чем атеистамОн говорит дорогая моя проективная девочкая поздравляю тебя молодецты доверяешь себеЭто прелесть и толькоты прекрасна и ты это тыа больше никто не тыНе странно что разочарована но не грустиповторяй днём и ночьюгордынюшкаматушкапопусти
6
…а если это символ, то чего?
Олег
Чухонцев
Окей-окей-окей я понялаЯ знаю для чего ты их прислалЧтоб мне не показалось будто яхоть сколько-нибудь ближе чем онихоть сколько-нибудь дальше на путиМне очень больно это отдаватьно все что есть во мне не от тебяпожалуйста пожалуйста развей
* * *
Таня З читает и переводит на всех европейских языкахАня Г делает букетыЯна Ш вяжет и шьет смешные шапки со зверямиЮля З наращивает ресницыМаша Б делает 3Д-модели, рисует, реставрирует, дизайнерИра Б архитекторКатя Б отлично снимает даже младенцев и свадьбыАня Е стоматологСоня Р наращивает ногти, арт, акрил, шеллакРита И делает эпиляцию (воск, сахар)Лена П психотерапевтНастя Е пишет иконы и любит скрапбукингЮля А актрисаялюбую проблемусвожу к страху смертии отсутствию смыслаТы действительно именно так и задумывал?
* * *
ещё три года и всётри года на всё про всёна кофе и на кинона слёзы в метрона очарованиеразочарованиена тысячу один скандалтысячу одну любовьна шесть циклов терапиина пару неудачна алым горящуюстарородящаямне тридцать семь летменя скоро нетуже не успетьстарость и смертькороткая злая жизньдолгая долгая смертьбесконечный список потерьтерапевт говорит дружокну не мучай себя теперьлена всё будет хорошолена всё будет хорошо
* * *
Наконец Катя спрашивает:ты пойдешь со мной в кино?Я говорю: да, пойду!А потом говорю: да ты что, оно страшное!И Ян пишет: как ты там?Я вернулся и у меня веснаИ Лена просит указать страницу к цитатеИ АлешаПрисылает подстрочникИ Сережа тихонько:я полностью доверяю и нисколько не тороплю, ноИ Оля утешает, мол, все хорошоИз дома сегодня не выходила вовсеИ Дима тревожитсяПовторить ли письмоИз Харькова из КиеваЯ говорю: повторить,Я бесстрашнаяИ распавшаяся было жизньНалаживается
Евгения Некрасова
Евгения Некрасова родилась в 1985 году в Астраханской области, выросла в Подмосковье. Окончила сценарный факультет Московской школы нового кино. Печаталась в журналах «Волга», «Знамя», «Искусство кино», «Новый мир», «Урал». Лауреат премии «Лицей» для молодых писателей и поэтов за цикл прозы «Несчастливая Москва» (2017). Автор романа «Калечина-Малечина» (редакция Елены Шубиной, 2018). Живет в Москве.
Маковые братья
Treachery and violence are spears pointed at both ends; they wound those who resort to them worse than their enemies.
Emily Bront"e, Wuthering Heights
Света носила очки. Не отличница вовсе, хорошистка, просто плохо видела. Она – рябая, плотная и округлая – белый кабачонок. Ей исполнилось семнадцать, а выглядела она из-за крупности на двадцать пять лет. Ходила ребёнок ребёнком. С косой, в сером шерстяном сарафане, косившем под школьную форму. В плотных серых колготках, с плотным серым налётом на пытающихся быть голубыми глазами. Над ней издевались одноклассники, но не сильно. Просто говорили два-три раза за учебный день гадости, изредка кидали снежки в спину и просто били туда кулаками. Спина у Светы – широкая, твердая, затянутая в серый корсет шерстяного сарафана. Бившим казалось, что ей не больно. Друзей у Светы не было, это её не волновало. Она что-то смотрела, что-то читала в Интернете. Так как-то вяло загружалась жизнь. Свете ничего толком не было интересно.