Трактир «Разбитые надежды»

— Сигнальная таблица всеми выучена и лично мной проверена у каждого участника, — отрапортовал смиренный брат.

— Отлично. Вопросы есть? — Сохатый нахмурился, прочитав невысказанные сомнения.

— Так точно. — Монах заученно встал по стойке «смирно». — Разрешите задать, ваше преподобие?

— Разрешаю. — Отец Настоятель поправил снаряжение, проверил, легко ли расстегиваются гранатные подсумки, и мягко подпрыгнул на месте, не звенит ли что-нибудь в укладке.

— Я, — монах на всякий случай оглянулся, — да и вся братия в сомнении. Мы столько лет посылали за Рубеж наших женщин, заверяя, что их ждет там счастливая жизнь. А теперь же идем в тот край, подняв оружие.

— В сомнении пагуба. — Сохатый жестко поглядел на робеющего монаха. — Сомнение разъедает волю и лишает заслуженной победы. Древний мудрец сказал: «Всему свое время. Есть время разбирать автомат и есть время собирать автомат». Сейчас оно пришло. Много лет нам был посылаем искус для испытания веры и смирения. Мы с честью вынесли его. И, в награду братии, явился благой вестник по имени Лешага, дерзнувший указать путь к Вратам барьера Ужаса. Он не смог войти и рухнул у порога. Лишь совершенные, все эти годы посвящавшие себя великому служению, войдут за Рубеж, в царствие света. Многие годы мы посылали женщин в лучший мир, отдавая им должное и смиряя плоть долгим воздержанием. Теперь же мы сменим злобных нелюдей, бывших стражей барьера. Ибо кто, как не мы, достойны сей высокой доли. Еще вопросы?

— Никак нет! — гордо расправив плечи, отрапортовал воодушевленный брат Каноник.

— Вот и отлично. Тогда начинаем. Брат викарий остается за главного вплоть до моего возвращения. Если к исходу седьмого дня меня еще не будет…

— Такого не может случиться, ваше преподобие! — с жаром возразил монах.

— Если к исходу седьмого дня я не вернусь, — медленно повторил Сохатый, выделяя каждое слово, — вы знаете, что делать.

— Так точно! — со скорбью в голосе выдавил смиренный брат, пытаясь скрыть предательский всхлип.

— Иного ответа я и не ждал, — холодно отозвался Настоятель и пробормотал себе под нос: — Да поможет нам чертов Ноллан, если он там еще не сдох, на своей Луне.

* * *

Лешага вернулся чуть свет, лишь серая пелена туч слегка побледнела, знаменуя начало очередного дня. Радостный собачий лай возвестил его приход.

— Где ты был?! — бросилась к нему Лилия.

— В лесу, — буркнул он. При всем желании Леха не смог бы ответить точнее. Как в памятную ночь испытания на горе, он утратил счет часам и не ощущал границ реальности. А когда вновь обрел адекватное восприятие окружающего мира, был уже далеко от жаждущей крови ложбины.

— Я тут видела, — скороговоркой продолжала девушка, выплескивая мучавшие ее страхи. — Тут совсем недалеко обглоданный скелет! — она передернула плечами, то ли от ужаса, то ли от омерзения. — Кажется, это Бородач…

— Ну да, — безучастно кивнул Лешага. — Псы его сожрали. Он — их законная добыча.

— Псы?! — глаза Лилии стали неестественно огромными. — Сожрали?! — она точно подавилась словами и теперь выталкивала каждое с огромным трудом. — Псы?! Добыча?! — и тут ее точно прорвало. — Ты загоняешь дичь для псов, или, может, ты и сам поужинал Бородачом?! Ты вообще кто?! Ты — человек или говорящий хищник?!

Воин попытался обнять плечи разбушевавшейся девушки, притянуть ее к себе. Ему показалось, что так будет правильно. Но руки вдруг сделались неестественно тяжелыми, точно на каждой из них висел набитый доверху вещмешок с патронами.

— Не трогай меня! — взвилась дочь старосты. — Я, я…

— Я тебя люблю, — выдавил Лешага, пугаясь собственных, так необычно звучащих слов и понимая, что их уже никак не воротить. — И я человек.

Лилия замерла с открытым ртом, не имея сил ответить. Затем порывисто обняла могучего воина и зарыдала, уткнувшись лбом в плечо.

— Я… это… что-то не так?.. — мысли Лешаги путались. — Пора идти… — он понимал, сейчас нужно сказать что-то красивое, очень важное, но слова высыпались совсем не те. И почему-то дрожали и подкашивались колени. Леха крепко обнял девушку, не зная, что делать дальше. Все, что он знал о женщинах, все, что видел, казалось ему нелепым, грубым и обидным. Он просто стоял, прижимая ее к себе, некрепко, чтобы не причинить боль, но так, чтобы между ними не было ни малейшего просвета. Еще никогда ему не было так хорошо.

— Вот и замечательно, — послышался рядом бархатистый голос сказителя. — У всякого рыцаря, а тем более вождя, должна быть дама сердца.

— У кого? — Леха чуть отстранился от любимой, в голосе его зазвучала угрожающая нотка.

— Рыцари — это величайшие из воинов. Каждый из них стоил целого отряда, — пояснил вдохновенный певец, — совсем как ты. И у каждого из них была Прекрасная Дама; что толку совершать подвиги, если некому их посвятить?

Ученик Старого Бирюка нахмурился. Он помнил жесткие слова учителя, что подвиги храбрецов чаще всего скрывают глупость или предательство негодяев.

— Я не совершаю подвигов, — недовольно буркнул воин.

— Как будет угодно, — широко улыбнулся сказитель. — Хотя со стороны это выглядит именно как подвиги. Но спорить не стану. Куда интересней другое. Минула ночь, когда славный вождь и светлый рыцарь Лешага держал совет с бескрайним лесом. А может, с духами предков? Но это не важно, как скажешь, так и будет. И вот наступил день. Что ждет нас теперь?

Леха нехотя выпустил Лилию из объятий, молча отстранил сказителя и направился к связанным пленникам.

— Гордая молчаливость к лицу герою! — неслось ему вслед. — Если что, зови меня просто Тиль.

Ученик Старого Бирюка не отвечал, только сжимал и разжимал пудовые кулаки.

Раздольники, видя приближение развязки, поднялись, чтобы не умереть, припав к земле, как черви.

Леха вытащил нож.

— Даже патроны не истратит, — пронеслось в накрепко связанной веренице.

— Не надо, Лешага! — Марат бросился к учителю. — Они же готовы сражаться вместе с тобой! У Темного Властелина много воинов, а у тебя — нет! А нам еще надо одолеть их!

— Отстань, — рыкнул охотник за головами. — И не смей меня поучать!

* * *

Недовольное мычание коров, по двое запряженных в телеги, будило обитателей леса, впрочем, немногочисленных у этого недоброго места. Бойкая ящерица взобралась на камень, чтобы рассмотреть подробнее столь необычное шевеление. Восемь с лишним рук телег медленно тянулись по дороге у подножия холма. На каждой сидели по нескольку женщин с пожитками. Рядом, сопровождая караван, двигались люди в черных блузах и масках с прорезями для глаз и рта. Ящерица повела любопытным глазом, чтоб увидеть, куда направляется этакая экспедиция.