Трактир «Волшебная жемчужина»

– Госпожа, куда же вы? Паланкин в другой стороне! – Перепуганная странным поведением хозяйки, Суджон семенила рядом, дергая ее за рукав.

– У меня есть одно важное дело. Если боишься, можешь вернуться к слугам, – нервно ответила она, стараясь не выпускать из поля зрения ребенка-призрака. Верная Суджон что-то пробурчала, но послушно последовала за Енын.

Через некоторое время они вышли из дворянского квартала и направились к окраине Ханяна. Суджон не переставая причитала, чем только раздражала. Но как объяснить ей все, чтобы она поверила и не посчитала свою хозяйку сумасшедшей?

Остановившись на секунду, Енын огляделась, понимая, что не сможет вернуться обратно, если не постарается запомнить дорогу. Но отвлекаться было нельзя, иначе можно упустить из вида мальчика.

– У меня для тебя задание, – сказала она. – Следи за дорогой.

– Госпожа-а, но куда мы идем? Давайте вернемся домой! – захныкала девушка, едва не плача.

– Прости, Суджон, я объясню тебе все позже, обещаю.

Беспомощно шмыгнув носом, служанка вытерла выступившие слезы рукавом и покорно кивнула. Отказать своей хозяйке она не могла.

Девушки продолжили следовать за безмолвным призраком. Район, куда их привел загадочный мальчик, выглядел ужасно бедно: грязные улицы, где вонь от выливаемых нечистот, казалось, впиталась в стены домов и даже в деревянные заборы; нищие, оборванные люди, которые провожали нарядно одетую Енын удивленными, – а некоторые и завистливыми – взглядами. Но она старалась не обращать на это внимания, потому что главным было узнать, для чего ребенок-призрак привел ее сюда.

Наконец, мальчик остановился возле покосившегося, будто одряхлевшего от старости ханока. Дом выглядел еще хуже, чем остальные хибары на этой улице: с крыши клочьями свисала солома, правый угол накренился, словно едва выдерживал тяжесть прожитых лет, а через распахнутую калитку виднелся запустевший, грязный двор. Выглядел он нежилым и заброшенным. Енын вопросительно посмотрела на мальчика, но он опять ничего не ответил, только шагнул во двор и остановился, глядя на дом.

– Госпожа, что это за место? Зачем мы здесь? – прошептала Суджон. – Неужели у вас есть знакомые в этом районе?

Енын ничего не ответила, подобрала повыше юбки и осторожно переступила через лужу, оказавшись во дворе вместе с призраком. И тут только увидела сидящую на пороге женщину. Та посмотрела на незваную гостью отсутствующим взглядом и отвернулась. Ни удивления, ни вопросов – только пустота в потухших глазах и давящая тишина убогого двора. Ее ханбок был грязным, местами рваным настолько, что через дыры виднелись худые смуглые ноги. Казалось, она не в своем уме. Енын не имела представления, что это за женщина и почему мальчик привел их именно сюда, но ребенок по-прежнему не отрывал взгляда от хозяйки дома, явно обозначая, что здесь конечный пункт их недолгого пути. Негромко кашлянув, Енын несмело шагнула вперед и позвала:

– Госпожа, с вами все хорошо? Может быть, вам нужна помощь?

Женщина только тяжело вздохнула и закрыла глаза. И что делать? Чувствуя себя ужасно неловко, Енын посмотрела на призрака, ожидая от него каких-то знаков, но он тоже молчал и по-прежнему не отрывал глаз от странной хозяйки.

– Что такая нарядная дама забыла в этом доме? – послышался надтреснутый старческий голос, и Енын обернулась. В распахнутую калитку вошла пожилая женщина, которая с трудом держала на голове корзину с мокрым бельем. Поставив свою ношу на землю, она тяжело разогнулась и поморщилась – видимо, ее одолевали боли в спине.

Енын вежливо поклонилась, отдавая дань уважения возрасту.

– Вы не знаете, что с этой женщиной? – спросила она.

– Как не знать, вся округа знает! Ребенок у нее погиб.

Енын распахнула глаза, переводя взгляд с женщины на мальчика, который их привел.

– Можете рассказать подробнее, госпожа? – попросила она. Неужели этот мальчик – ее сын?

– А вам зачем это знать? – подозрительно прищурилась женщина, уперев руки в бока.

Енын переглянулась с Суджон, но та, похоже, хотела услышать ответ на этот же вопрос.

– Я… Это вышло случайно, я была у шамана и…

– У этого негодяя?! – мгновенно вскипела старушка, изменившись в лице. – Как он живет после того, как сломал жизнь бедной девочке? Небось как сыр в масле катается, проклятый?

Енын опешила, удивляясь, как смогла так удачно попасть пальцем в небо. Про шамана она сказала наугад, просто не зная, что придумать.

– Да, он живет в районе для аристократов, у него большой красивый дом, – поддержала она разговор, надеясь услышать что-то ценное.

– Никто и не сомневался… Женился он на бедной вдове два года назад. – Женщина кивнула на застывшую печальным изваянием хозяйку дома. – У нее был сын, смышленый мальчик, любознательный, все хотел читать, да только научить его некому было. Все соседи отговаривали Тансу от этого брака, но она, как завороженная, слушать ничего не хотела, только смотрела влюбленными глазами на этого проклятого. А я вот думаю, что так и было – приворожил он ее. Как пить дать!

Женщина остановилась, с жалостью глядя на безучастную ко всему хозяйку дома. Енын слушала с неослабевающим вниманием, и даже Суджон, кажется, заинтересовалась, потому что тоже зашла во двор и остановилась напротив соседки.

– И что же было дальше? – поторопила она.

– А дальше… Сынок ее, Арен, заболел. Сильно заболел, за два дня слег и больше не поднялся. Уж чего она только ни делала, к лекарям бегала, мужа своего проклятущего молила, а только ничего не помогло. Перед богами могу поклясться, что он-то во всем и виноват! После смерти мальчика к нему люди повалили, небедные люди, вот вроде тебя. Богато одетые такие, в паланкинах приезжали. Это к нам-то! Сколько я здесь живу, ни одного дворянина отродясь на наших улицах не видела. Разбогател он быстро, деньги к нему рекой потекли, а вместе с тем – по всему Ханяну слава о его способностях. Только раньше, до смерти Арена, никаких особенных талантов-то за ним не замечалось. Накопил он денег, да и бросил Тансу. Уехал и живет припеваючи. А она вон, бедняжка, совсем одна осталась…

Женщина тяжело вздохнула и удрученно покачала головой.

– На что же она живет? – ошеломленно спросила Енын, у которой от жалости к бедной матери на глазах выступили слезы. Вот сразу она почувствовала, что шаман – плохой человек! Хорошо хоть не успела ничего ему рассказать и сбежала до того, как он воспользовался ее плачевным положением.

– Мы помогаем, с голоду не даем умереть. Сын мой ходит к ней чего по дому починить, вон крыша прохудилась, снова надо подлатать. – Соседка кивнула наверх. – Мы-то поможем, да только не хочет она жить. После смерти Арена совсем зачахла, а тут еще негодяй ее бросил, ни одного няна не оставил. Так она, кажись, совсем умом тронулась.

– Арен… Арен, мой мальчик, пора кушать… – будто подтверждая слова старушки, невнятно пробормотала Тансу, по-прежнему глядя в стену.

Мальчик-призрак дернулся к ней, но не сдвинулся ни на шаг, будто что-то удерживало его на месте.

– Вы думаете, мальчик умер из-за шамана? – тихо спросила Енын, заставив себя отвести взгляд от несчастного ребенка, тянувшегося к матери. – Но как?

– Вот уж чего не знаю, того не знаю, – поджала губы женщина, поднимая корзину с бельем и вновь водружая ее на голову. – Но никто из соседей не сомневается, что это шаман виноват в смерти Арена.