трангл
Шрифт:
– Да.
Такие моменты, когда детектив светился, как неоновая наклейка, временами забавляли Ватсона. И еще – предзнаменовали то, что он ненадолго переключит своё внимание на остальные аспекты жизни.
– Ты ведь видел этот спектакль раньше?
– Как и ты.
– Ну, если можно так считать.
Джон чуть не остановился посреди улицы, как вкопанный. Не может же быть… Этот спектакль знают все.
– Шерлок, ты что, стёр Призрака Оперы со своего жёсткого диска?
– Частично.
– О.
Интересно, наступит ли время, когда он перестанет его удивлять?
– Ужин?
– Да.
На следующее утро в квартире 221b раздался звонок. А за ним ещё один. Никто не брал трубку. Сигналы полетели на мобильный, но и там ответа не было. Рикошетом они понеслись в другой конец города, где наконец-то нажали “принять вызов”
Джон сначала не понял, поздоровался Лестрейд или, отвернувшись от трубки, послал кого-то куда подальше. Видимо, всё-таки второе, потому что вслед за этим прозвучало:
– Добрый день.
По тону инспектора было вполне понятно, что день складывается ничуть не лучшим образом. Но, собственно, работа у него была такая, что хорошие и плохие дни определялись довольно сложными критериями, не имеющими отношения к покою и мирной жизни. Доктор начал перекладывать истории болезни с места на место.
Шерлок с утра не прислал ни одной смс. Даже о том, что новый секьюрити в супермаркете, оказывается, бывший контрабандист, и чтобы Джон купил молоко, потому что сам он этого не сделал.
– Слушаю.
– Я никак не могу связаться с Шерлоком. Вы не знаете, где он?
– Нет, не видел его уже часов пять. Что-то произошло?
– Не знаю, стоит ли интересоваться об этом у вас… - Лестрейд замялся.
– Спрашивайте, что хотели.
– Я не буду разглашать, и с обыском не приду, доктор, можно мне просто узнать, - Лестрейд, судя по шагам и звукам открывающихся дверей, куда-то очень быстро шёл.
– Он что, вчера был под кайфом?
Джон слегка опешил.
– Что? С чего вы взяли?
Он автоматически стал вспоминать, не случилось ли вчера чего-то из ряда вон. Что Холмс мог натворить? Нет, всё было вполне обычно, он вспомнил его глаза, чуть прикрытые, когда поначалу тот ещё смотрел на сцену, а Джон смотрел на него. Глаза, которые позже, в погоне за преступником, загорелись знакомой лихорадкой. Но ничего, ничего лишнего.
– Джон?
– Нет. Нет, конечно. Он не употребляет наркотики… уже давно. И вчерашний вечер не исключение.
– Может, всё-таки устроить экспертизу?
– Да какую к чёрту экспертизу? С чего?
– Ладно, разберёмся, - последовал усталый вздох.
Доктор пожал плечами и хотел уже положить трубку, как прозвучал сигнал.
– Начинайте разбираться, Лестрейд.
Включилась конференцсвязь.
– Шерлок, я знаю, ты у нас шутник известный, но это, честное слово, не смешно, - с детективом тон инспектора стал чуть не яростным.
Джон закрыл лицо рукой. Ну конечно, у инспектора же сегодня день рождения, а друг его решил, видимо, устроить ему что-то особенное. Что теперь поделаешь, если веселье в понимании Шерлока почти в ста процентах случаев трактовалось другими людьми как идиотизм или
опасность, и их вполне можно было понять. Джон и понимал, он словно обладал двойным зрением, хотя в качестве платы ему приходилось иногда находиться между двух огней. И сейчас, похоже, как раз начинались разборки.Холмс ответил, что не понимает, о чём речь. Шутить, судя по всему, ни один из них не собирался.
– Шерлок, если ты не приедешь в участок и не объяснишь, что означают твои выходки, я арестую тебя. Поводов у меня предостаточно.
– Лестрейд, я понимаю, вы сегодня на подъёме, но это уж вы потрудитесь объяснить свои нападки.
– Ты прикидываешься? – инспектор, похоже, такой реакции не ждал.
– У меня нет времени, простите.
– Да что случилось?
– вмешался Джон.
– Что случилось? Мы вчера скрутили и заперли за решётку невинного человека.
– Не понимаю.
– Шерлок, ты вчера чуть зубами не вцепился в парня, который никого не убивал. Мы держали его всю ночь, с алиби были проблемы, но к утру, слава богу, всё выяснилось.
– Этого не может быть, - твёрдо сказал детектив.
– Я абсолютно уверен.
– Если честно, я совершенно потерял бдительность, и повёлся на твоё это “Я уверен”. Мало того, парень оказался жокеем чуть ли не с мировым, мать его, именем, и сегодня намеревался выиграть Дерби в Эпсоме. Теперь по твоей милости у нас проблем выше крыши.
В трубке повисло молчание. В это Джон поверить не мог. Шерлок, видимо, не мог поверить в происходящее. Лестрейд не стал бы так шутить, он абсолютно точно всё проверил и перепроверил. Шерлоку он порой слепо доверял, когда не видел выхода. Да и как было не доверять, если он всегда оказывался прав. В общих со Скотланд-Ярдом делах он не допустил ни одной осечки.
– Так, послушайте… - Шерлок, кажется, думал о чём-то, просчитывал, решил не концентрировать внимание на то, чтобы внятно выражать мысли.
– Я сейчас приеду.
– Будь добр.
Лестрейд вредно выждал секунду и, пока это ещё казалось тактичным, отключился. Джон не стал заговаривать первым. Захочет что-то сказать - скажет сам. Но и Шерлок не говорил ни слова и, как казалось, хмурился. Они молчали вместе несколько минут, ровно до конца джонова обеденного перерыва. Судя по едва различимому шуршанию карандаша, Шерлок в это время что-то чертил на листке, возможно, рисовал сложные геометрические фигуры, столбики цифр, писал словечки, в которые было закодировано действие его мыслительного процесса. И когда Ватсон, посмотрев на часы, хотел уже попрощаться, спросил спокойно:
– Как ты?
– Эмм… в порядке, но разве это сейчас важно?
Карандаш с глухим стуком лёг на стол.
– Я сегодня буду в участке. Возможно, допоздна.
– Шерлок.
– М?
– Он действительно невиновен?
– Да.
Джон ожидал услышать “Да они совсем идиоты” или “Пусть Лестрейд ждёт мешок с конечностями у своего крыльца”. Но он сказал “Да”, и лишь небольшая досада сквозила в голосе, вряд ли имеющая какое-то отношение к чувству вины. Джон не стал интересоваться, почему, и других лишних вопросов тоже задавать не стал, только спросил: