Трансцендентный дневник 5

Радха-криита-праная-викрити ахладинеи шакти асмад (Ч.-ч. Ади. 1.5). Радха-кришна-праная, любовные отношения Радхи и Кришны — не обыденное явление. Мы поклоняемся Радхе и Кришне, но мы еще не готовы... Мы должны считать себя слугой, вечным слугой Кришны, который служит Кришне под началом гуру — адау гурвашраям. Если мы хотим сделать что-то, то прежде необходимо спросить разрешения у гуру. Наш долг — следовать его наставлению. Мы не должны придумывать собственные решения: «Наверное, я удовлетворю Кришну вот так... Кришна будет рад, если на начальном уровне практики духовной жизни я стану обсуждать Его лилы». — Нет, прежде всего нужно очистить себя, следуя правилам и предписаниям преданного служения. Когда же вы полностью избавитесь от материальной концепции жизни, тогда вы сможете понять, что означает Радха-Кришна лила».

*

Сегодня неожиданно приехал один преданный, Бали Мардан прабху, который возвращается из своего тура из Нью-Йорка через Японию и Калькутту. Разместившись в гостевом доме, он пришел к Шриле Прабхупаде. Прабхупада был рад видеть его, и некоторое время они непринужденно беседовали. Бали, который вернулся к временному служению, когда Прабхупада проводил свой летний тур в Америке, сообщил ему, что в настоящий момент ничем не занят и хотел бы получить какое-то служение. Тамал Кришна Махарадж назначил его управляющим нашей гостиницы в Нью-Йоркском центре, однако работа в гостинице еще не налажена, и Бали чувствует, что у него недостаточно работы. Потому он решил приехать к Шриле Прабхупаде. Похоже, он приехал вовремя. Бали Мардан был первым преданным, который поехал в Австралию, в 1969-м году. Он поехал в Сидней и в одиночку открыл проповеднический центр. Желая обсудить ситуацию в Австралии, Шрила Прабхупада вызвал Читахари, Уграшраву и меня. Бали Мардан спросил, как обстоят дела в Бомбее. До этого Прабхупада предлагал ему и его жене служение в качестве управляющих гостиницей, которая должна была быть вскоре достроена. И сейчас они стояли перед выбором. Они немного поговорили, и Прабхупада предоставил Бали возможность самому решать, какое служение он предпочтет.

*

Несмотря на нынешние трудности, проповедь в Австралии продолжается. Баларама дас, президент храма в Мельбурне, прислал письмо с рекомендациями на инициацию для двух молодых людей и одной девушки на первую инициацию, и одного молодого человека — на вторую. Так как в настоящее время там нет Джи-би-си, Прабхупада сам начитал для них четки, и их выслали по почте.

*

Сегодня исполняется ровно год с тех пор, как я присоединился к личному окружению Прабхупады. И именно сегодня я совершил самую ужасную оплошность. Утром Прабхупада, как обычно, поднялся наверх, чтобы отдохнуть после завтрака под солнечными лучами. Я проводил его через верхнюю ком- нату на крышу, в самый дальний угол, где он с комфортом остался отдыхать на матрасе. Раньше, когда мы были во Вриндаване, я всегда оставался с ним на крыше и был готов подойти сразу же, как только он позовет меня. Этим летом преданные сделали новую систему звонка, чтобы Прабхупада мог вызывать слуг, находясь на крыше. Нажав на звонок, прикрепленный к его столу в комнате на крыше, он мог вызвать слугу, где бы тот ни находился, потому что звонок был слышен и наверху, и внизу. Я подумал, что не было смысла находиться наверху, пока Прабхупада спит, и спустился вниз. Если Прабхупада захочет позвать меня, он просто позвонит в звонок, и я сразу услышу. Я вышел из задней двери комнаты, спустился по лестнице и попал на веранду на выходе, где и остался поболтать с Уграшравой и Читтахари. Спустя какое-то время мне пришла мысль, что Прабхупада сегодня отдыхает дольше, чем обычно. Я ждал, когда он позвонит, но он не звонил. Я взглянул на часы и подумал, что, может быть, нужно подняться и посмотреть, все ли в порядке наверху, однако я так был поглощен пра- джалпой, что проигнорировал свою интуицию. Я уже начал нервничать, как раз в этот момент Махаратхи дас, преданный из Германии, гостивший здесь, внезапно выбежал из-за угла гостиницы и стал звать меня: «Хари Шаури! Хари Шаури! Прабхупада не может выйти из комнаты наверху!»

Меня охватил шок, и я тут же понял, что произошло. Я промчался по этажу, пробежал по задней лестнице, вне себя от страха и волнения. Зайдя в комнату через переднюю веранду, я увидел Шрилу Прабхупаду, который смотрел через дверь и, полный негодования, ждал, пока я открою. Я стал отвратителен сам себе, поняв, что я наделал. С самых первых дней моего служения Шриле Прабхупаде я всегда закрывал дверь, выключал свет и вентиляторы и только потом выходил из комнаты. И сейчас, уходя и оставляя его отдыхать на дальней части крыши, я вышел, пройдя через комнату, закрыв за собой стеклянную дверь. Но дверь автоматически защелкнулась. Прабхупада не звонил в звонок на своем столе, потому что не мог зайти в комнату, У меня не было времени делать поклон, я стремительно открыл дверь и освободил Прабхупаду из заточения. Как только я сделал это, Прабхупада посмотрел на меня и, покачав головой, просто произнес: «Ты негодяй! Я жду тебя уже целый час!» Я распахнул дверь, он прошел мимо, не сказав больше ни слова,

Я был убит. Гнев Прабхупады был выше всяких слов. Ему и не нужно было больше ничего говорить, потому что оскорбление, которое я совершил, было таким очевидным и глупым. Он проснулся и, так как не мог выйти из комнаты, должен был ждать на крыше целый час, пока его не заметил из окон своей комнаты в гостинице Махаратхи, Привлекши его внимание, Прабхупада прокричал ему: «Найди Хари Шаури. Он меня запер!»

Спустившись вниз, Прабхупада сел за свой стол. Спокойный, но серьезный, он был крайне возмущен и сказал мне: «Твой мозг отупел от чрезмерной еды и сна». Я чувствовал себя ужасно. Я ничего не мог сказать в оправдание. Я просто стал извиняться. Прабхупада кивнул и больше не сказал ни слова. Было уже 11:30 и он удалился на задний дворик для массажа. Больше про это он не вспоминал. Прабхупада переоделся в гамчу и сел на соломенный коврик под солнечными лучами. Расслабленный и умиротворенный, с закрытыми глазами, греясь на зимнем солнце, он позволил мне мять и растирать его голову и тело, с сандаловым и горчичным маслами. Я делал массаж, но на душе моей лежал огромный камень, надо мной висела словно тяжелая туча, я не чувствовал никакой связи со своим гуру.

Когда Прабхупада закончил обедать, я все еще ощущал тяжесть своего оскорбления, несмотря на то что извинился, и что он больше об этом не упоминал. Я понял, что необходимо сделать. Я последовал за ним на крышу, где он сидел в своем кресле-качалке, расслабившись после обеда, с четками в руке и повторял святые имена. Я распростерся в поклоне на полу в полный рост и, поднявшись, стал извиняться, на этот раз со всей искренностью, честностью и раскаянием, на которые только был способен, и пообещал, что такого больше никогда не повторится. Прабхупада улыбнулся, и от этой улыбки то гнетущее бремя, которое висело надо мной, внезапно исчезло. Он принял мое искреннее раскаяние, и я тут же почувствовал, что тяжесть моего оскорбления ушла. В моем уме снова наступила ясность, и исчез невидимый барьер между мной и Прабхупадой, созданный моим проступком. «Хорошо, — сказал он добродушно, — но в будущем ты должен быть очень внимательным. Иначе это создаст для меня неудобства».

Свой гнев Прабхупада проявляет по-разному, в зависимости от тяжести оскорблений. Если это незначительная ошибка, то он может сказать что-нибудь серьезно или саркастично, а иногда даже повысить голос. В каком-то смысле это может быть частью его обязанностей. Как он сказал нам однажды, ругать учеников — обязанность гуру. В случае, если он хочет пробиться через толстую стену ложного эго и невежества, он может проявить другую стадию гнева: сидя, вытянувшись в струнку, с румянцем гнева на лице, с дрожащей верхней губой. Серьезный и бескомпромиссный, он может кричать высоким голосом и не станет принимать никаких аргументов в оправдание. Это устрашающий опыт, и такое, безусловно, действует как немедленное очищение. Процесс этот очевиден и откровенен, и в этом заслуга Шрилы Прабхупады: нам становится ясно, чего он хочет от нас и что нам следует делать. Я был свидетелем того, как Прабхупада ругал Тамал Кришну Госвами, когда в марте велел ему ехать в Китай.

И, наконец, есть бессловесные оскорбления, одни из самых худших, как результат нашей глупости или своенравия — в таких случаях от негодования он не говорит ни слова. Он никогда не кричит, чтобы уничтожить состояние оцепенения, встряхнуть нас от состояния ступора, не оказывает давления, не настаивает и не показывает недовольства, чтобы разрушить наше ложное эго. Ты остаешься вариться один на один со своей собственной глупостью. Это я видел, когда Пуш- та Кришна Свами разбил «мерседес» Прабхупады по дороге в Дели в апреле. Для того чтобы вернуть себе расположение гуру, необходимо глубоко внутри себя найти смирение и оставить какое бы то ни было чувство самооправдания.

Я уже испытал на себе благо от первых двух видов его гнева, а сейчас подвергся и третьему. Я надеюсь никогда не совершать такую ошибку снова. Мой урок по смирению закончен. Прабхупада и я посидели несколько минут, он в своем кресле, я — у его стоп. В это время дня, в 14:00, храм закрыт. Но до нас доносились звуки речи на хинди со стороны главного входа в храм. Ворота были закрыты, и Прабхупада послал меня посмотреть, что там происходит. Пытаясь рассмотреть происходящее с крыши, я увидел двоих мужчин, в одном из которых узнал дворника, нанятого для гостевого дома, другой был с велосипедом, на багажнике которого была закреплена корзина, наполненная овощными очистками. Они собирались выйти за ворота. Я сказал об этом Прабхупаде, он тут же вышел на крышу и велел парню на велосипеде зайти обратно. Он был крайне расстроен и послал меня за Гопал Кришной и управляющим гостевым домом. Когда они зашли, Прабхупада потребовал у них объяснений, что делали здесь эти люди, и кто они. После некоторых расспросов Гопал объяснил, что они приходились друг другу братьями. Тот, кто работал у нас, собрал на кухне обрезки овощей и отдал их брату для его коровы. Но никто не давал разрешения на это, и потому Прабхупада был расстроен. Он строго спросил, почему обрезки овощей не отдали нашим коровам, и велел вернуть их на кухню. Они были украдены. Он выгнал работника гостевого дома и сердито отругал и Гопала, и управляющего. «Почему я всегда первым вижу то, что нужно исправить? — спросил он. — «Управление храмом в ужасном состоянии». Он не желал слушать никаких оправданий и в будущем велел им быть более

22 Трансцендентный дневник. Том 5 бдительными. Я был потрясен: Прабхупада так внимателен даже в мелочах. Он не может видеть» как растрачивают впустую то, что принадлежит Кришне, даже если это, казалось бы, самая незначительная вещь.

28 ноября 1976 года

После утренней прогулки вокруг храма, приветствия Божеств, гуру-пуджи, Прабхупада, пропев «Джая-Радха Мадха- ва», начал утреннюю лекцию по Шримад-Бхагаватам, по стиху 5.6.6. Прадьюмна продекламировал санскрит, преданные повторили за ним. Затем он прочитал перевод:

«Господь Ришабхадева был главой всех самодержцев Все-ленной, но несмотря на это, облачившись в одежды авадхуты, Он говорил и поступал подобно слабоумному, как будто был связан законами материального мира. Поэтому никто не видел Его божественного величия. Он вел Себя так лишь ради того, чтобы научить йогов покидать тело. При этом Он всегда оставался всемогущим воплощением Господа Васудевы, Кришны. Сохраняя Свое изначальное положение, Господь Ришабхадева завершил Свою лилу в материальном мире. И тому, кто следуя Его примеру, сумеет избавиться от своего тонкого тела, никогда больше не придется воплощаться в материальном теле».