Трансперсональный проект: психология, антропология, духовные традиции Том II. Российский трансперсональный проект

Многочисленные и разноплановые социально-психологические факторы научной деятельности систематизированы и рассмотрены на шести уровнях:

1) мыслительных процессов ученого,

2) его личности,

3) малой научной группы,

4) научной организации,

5) научного сообщества,

6) общества в целом.

В книге ярко продемонстрирована социально-психологическая специфика «взбунтовавшейся против картезианства» российской науки в ее отличиях от науки западных стран. Показано, как правильнее организовать научную деятельность с учетом ее социально-психологических закономерностей и каковы могут быть последствия ее психологически неправильной организации.

В статье «Методологический либерализм в психологии» (Вопросы психологии. 2001. №5) профессор А.В. Юревич рассмотрел основные особенности методологического состояния психологической науки, обычно характеризуемого как ее перманентный кризис. По его мнению, когнитивные основания для того, чтобы считать психологию находящейся в состоянии кризиса, отсутствуют, а представление о ней как о не похожей на «хорошие», точные науки, производно, во-первых, от неверного образа этих наук, во-вторых, от недооценки ее собственных возможностей. Выдвигается концепция «методологического либерализма», побуждающая к пересмотру традиционного видения настоящего, прошлого и будущего психологии. Основные положения этой концепции состоят в признании соперничающих психологических теорий равно достоверными, в равноправии различных уровней психологического объяснения и т.п.

Статья А.В. Юревича «Наука при медиакратии» (Науковедение.2002. №1. с. 69 – 85) посвящена одной из важных и одновременно одной из самых больной проблеме для современной российской науки – взаимоотношения со СМИ, т.к. СМИ сейчас определяют общественный интерес к тому или иному виду деятельности, в том числе и к науке.

Интегративная методология А.В. Юревича глубоко раскрыта в монографими «Психология и методология» (М., 2005), а также в статьях «Методы интеграции психологического знания» (Труды ярославского психологического семинара. – Ярославль, 2005. – С. 377-397.) и «Интеграция психологии: утопия или реальность? (Вопросы психологии, 2005, N 3, с. 16-28).

В программной статье «Интеграция психологии: утопия или реальность?» А.В. Юревич констатирует, что в методологическом самосознании психологической науки сейчас отчетливо выражены интеграционные тенденции. По его мнению, за ними стоят внутренние потребности этой науки, которая в течение многих лет была расколота на «государства в государстве». Анализируются перспективы ее интеграции, которая автору видится в преодолении трех основных разрывов в системе психологического знания – горизонтального (между различными психологическими школами и концепциями), вертикального (между различными уровнями детерминации и объяснения психического) и диагонального (между исследовательской и практической психологией). Предлагается идея параллельной каузальности как способ решения главной «головоломки» психологической науки.

Излагаем эту статью в сокращенной версии.

В начале своей статьи А.В. Юревич раскрывает курс на интеграцию, который существует в современной психологии. «Перефразируя некогда популярное высказывание, можно констатировать, что «призрак бродит по психологической науке – призрак интегративной психологии». Об этом свидетельствуют и наблюдения известных психологов о том, что в этой науке начинает реализовываться «конвергентная модель» и мы движемся к «единству психологии при всем разнообразии проблем» и происходившее на недавно состоявшемся в Пекине Международном психологическом конгрессе (2004 г.), и знаковые события в отечественной психологии, такие, как издание Манифеста интегративной психологии в Ярославле, и др.

Все это – явления одной природы, обусловленные закономерной реакцией психологической науки на долгие годы разобщенности на «государства в государстве» (такие как бихевиоризм, когнитивизм, психоанализ), каждое из которых жило по своим собственным законам, включавшим правила производства знания, критерии его верификации и т.п. Очевидно, сказалось и распространение в психологии, как и во всей современной науке, постмодернистской методологии, утверждающей принципы «равной адекватности теорий», их трактовку как интерпретаций, которые не могут быть неверными, а стало быть, побуждающей к легитимизации соперничающих психологических концепций и к переходу от «парадигмы» взаимного непризнания и конфронтации к «парадигме» сотрудничества и объединения.

Разумеется, нынешний интегративный запал – не что-то принципиально новое для психологии, да и вообще тотальные методологические стремления любой науки обычно имеют некоторые аналоги в ее прошлом. В истории психологической науки тоже можно разглядеть немало попыток интеграции.

Так, в американской психологии 70-80-х гг. прошлого века доминировала мода на интегративную теорию, которая, по замыслу создателей таких теорий, объединила бы психологическую науку, покончив с ее раздробленностью, эклектизмом и прочими методологическими пороками. В роли таких теорий последовательно выступали теория каузальной атрибуции, теория справедливости и другие теории, как правило, создававшиеся в социальной психологии, а затем, значительно расширив свой объяснительный потенциал, выражавшие претензии на объяснение всей психологической реальности и интеграцию психологической науки.

Вместе с тем нетрудно разглядеть принципиальное различие между прежними попытками объединения психологического знания и тем вариантом интеграции, который прорисовывается в настоящее время. Одной разновидностью прежних попыток служило создание некой новой теории, перераставшей в глобальную систему психологического знания на фоне игнорирования всех прочих теорий или использования их как коллекций поучительных ошибок. Второй разновидностью были попытки «поедания» концепций-соперниц путем включения их объяснительных схем в некоторую более общую схему и использование в качестве «кладбищ феноменологии». В обоих случаях закономерным и, по-видимому, неизбежным результатом было искусственное «натягивание» некоторой частной объяснительной схемы (и соответствующей психологической категории) на всю психологическую реальность или, по крайней мере, на ее значительную часть, в результате чего исходный объяснительный потенциал этой схемы выхолащивался, и она уже практически ничего не объясняла. Когда вся психика представала в качестве разновидностей образа, деятельности, каузальной атрибуции или чего-то еще, она не становилась более понятной, более подверженной целенаправленным воздействиям и более предсказуемой (основные задачи любой науки), и при этом понятия об образе, деятельности, каузальной атрибуции и другие оказывались предельно размытыми и утратившими свое исходное содержание.

Современные попытки интеграции психологической науки строятся по-другому, что, по-видимому, обусловлено и плачевными результатами ее интеграции путем «игнорирования» или «поедания», и, как отмечалось выше, распространением постмодернистской методологии, требующей от научных теорий не игнорирования, дискредитации и «поедания» друг друга, а равноправного взаимодействия на основе взаимного признания.

Современные психологи осознают потребность в интеграции психологической науки в качестве одной из ее главных задач, однако ищут более мягкие, либеральные варианты интеграции, нежели их монистически настроенные предшественники, игнорировавшие или «поедавшие» концептуальные построения друг друга. В этих условиях первостепенной задачей становится не только сама по себе интеграция, но и выработка ее модели, которая, во-первых, была бы действительно либеральной, позволяющей избежать издержек «насильственной» или искусственно форсированной интеграции, характерной для прежних времен, во-вторых, служила бы все-таки моделью именно интеграции, а не легализации анархии и раздробленности, весьма характерной для постмодернистских программ, в-третьих, не выглядела бы как набор декларативных призывов, построенных по принципу «психологи всех стран и направлений, объединяйтесь».

Чтобы выработать или хотя бы вообразить такую модель, необходимо задаться естественным вопросом о том, что вообще могла бы представлять собой интеграция современной психологии. Отвечать на него логически целесообразно от противного, т.е. отталкиваясь от основных видов разобщенности или «разрывов» психологического знания, которые препятствуют его интеграции.

В структуре психологического знания (точнее, в довольно аморфном массиве, который лишь условно или как дань традиции может быть назван структурой), можно усмотреть три фундаментальных разрыва:

1) горизонтальный – между основными психологическими теориями и соответствующими психологическими «империями» (бихевиоризмом, когнитивизмом, психоанализом и др.), каждая из которых предлагает свой образ психологической реальности, свои правила ее изучения и т.п.;

2) вертикальный – между различными уровнями объяснения психического: внутрипсихическим (феноменологическим), физиологическим (физическим), социальным и др.; этот разрыв порождает соответствующие «параллелизмы» – психофизический, психофизиологический и психосоциальный;