Травоядный. Том III

«И к чему это?» — буркнул я мысленно.

«Это был их Дар — парализующий яд. Такие Дары не редкость, но у птицлингов встречаются нечасто», — пояснил он.

Понятно. Вот как они нас уложили — подло, без шанса на сопротивление.

— Мм-мм… — послышалось сбоку.

Я повернул голову. Шайя ворочалась, её уши подрагивали, глаза медленно открывались. Я оглядел камеру: Уггель лежал в углу, его грудь тяжело вздымалась; Капюшон свернулся калачиком, неподвижный, как тень; Хатис дышал ровно, но всё ещё был без сознания. Тут были все, кто представлял хоть какую-то ценность. Сквозь решётку я разглядел вторую камеру напротив — туда засунули остальных, слабых и сломленных. Они думают, что держать всех сильных в одной клетке — хорошая идея? Или рассчитывают, что этот сифилисный куницид уследит за нами? Какая наивность. Я полагал, что заслуживаю большего уважения.

Я плечом растолкал Шайю, и она, наконец, пришла в себя, моргая от тусклого света лампы.

— Что… тут… — прошептала она, её голос дрожал, как осенний лист.

— Тс-с-с… — прошипел я.

Она тут же замолчала и приподнялась, оглядывая камеру. Я видел, как надежда в её глазах гасла, сменяясь разочарованием, почти отчаянием. И я понимал её, хоть и не до конца. Столько погибло ради свободы, мы столько сделали — и всё, чтобы снова оказаться в цепях.

Я наклонился к ней ближе, чувствуя запах её шерсти, смешанный с солью и кровью, и прошептал:

— Не волнуйся, мы тут ненадолго.

Она дрогнула, но я заметил, как в её взгляде мелькнула искра надежды.

— Попытайся тихонько разбудить остальных, — добавил я.

Сам я принялся будить Хатиса слева. Этот заячий боров ворочался, хрипя во сне, и явно не хотел просыпаться. Куницид бросил на нас насторожённый взгляд, и я замер, но страж тут же отвернулся, видимо, решив, что мы не угроза. Наконец Хатис открыл глаза — с таким видом, будто я выдернул его из сна, где он был королём мира. Я быстро обрисовал ему ситуацию и свои планы. А план был прост: освобождаемся, перерезаем глотки этим ублюдкам и захватываем корабль. А дальше — с чистой совестью плывём прочь от заячьей колонии, большой земли и надвигающейся войны. Место назначения я пока не выбрал — вариантов было много, но ни один не казался надёжным. Обещание Чернышу я не забыл, но сначала нужно укрепить свои позиции, чтобы встретить вызовы судьбы. И, конечно, начать копить боевую мощь, если я всё ещё хотел убить отца. А я хотел — каждой частичкой своего тела.

«Я лишь прошу, чтобы вы посетили Небесную гору раньше, чем сойдётесь с Арисом Кримом, — нашёптывал Черныш. — Она даст вам силу, о которой вы даже не мечтали».

Я не верил ни единому его слову. Он уже обманывал меня, и, как бы ни вёл себя сейчас, оставался тем же лживым ублюдком, каким был всегда.

«Хорошо, я сделаю это, — ответил я мысленно и тут же добавил: — Но мне нужна твоя помощь. Я с трудом ощущаю потоки энергии, тело плохо слушается».

«Да, их Дар повлиял на нервную систему. Нужно время, чтобы всё восстановилось», — сказал он.

«Вот пока это время идёт, сними с нас кандалы. С каждого по очереди», — приказал я.

«Как скажете», — согласился он.

Я ощутил, как энергия зашевелилась внутри, дым потёк по каналам, подчиняясь манипуляциям Черныша. Тонкие нити выскользнули из моих пальцев, скользнули в замочные скважины кандалов и начали возиться с механизмами. Щелчок — и запястья освободились. Я быстро придвинулся к Хатису и повторил то же самое. Затем настала очередь Шайи.

— Не двигайся, зайка, — прошептал я. — Подвинь руки ближе.

Она почти незаметно повернулась, подставляя скованные запястья. Дымные нити проникли в замки, повозились внутри, и вскоре раздался тихий щелчок — сладкий звук свободы.

— Эй! — внезапно крикнул куницид. — Чего там делаете?!

— Ничего, начальник, — спокойно ответил я, стараясь не выдать напряжения.

— Встал! Покажи спину! — приказал он писклявым, надтреснутым голосом, хватаясь за саблю.

Он был не так уж туп, как я надеялся. Я попытался отговориться:

— Я просто повернулся. Мы перед тобой как на ладони, за решёткой, в стальных кандалах. Что мы можем сделать?

С той стороны решётки зайцы тоже начали приходить в себя — крики куницида разбудили их. Я надеялся, что шум с верхней палубы заглушит всё это.

Но он не отставал.

— Быстро встал и показал спину! Иначе один удар в колокол — и сюда спустится квартирмейстер, а уж поверь, он не так добр! — верещал куницид, его глаза блестели от злобы.

— Хорошо-хорошо! Не нервничай, я встану, — ответил я.

Медленно, словно каждое движение стоило мне усилий, я поднялся, опираясь на стену. Сделал пару шагов к решётке, чувствуя, как пол под ногами слегка качается. Куницид тут же вскинул саблю — её лезвие тускло блеснуло в свете лампы, остриё смотрело прямо на меня.

— Стой! Не ближе! Повернись! — бросал он отрывисто.

Я медленно повернулся, скрывая ухмылку.

«Молодец, Черныш», — подумал я.

Он успел вернуть кандалы на место и защёлкнуть их — с виду всё выглядело как надо.

— Хорошо. А теперь вернись на место, отодвиньтесь друг от друга и… — начал он.

Фсынь! Чмяк! Капюшон резко дёрнул рукой — я едва заметил, как из его пальцев вылетела тонкая игла и вонзилась прямо в глаз куницида! Тот пошатнулся, замахнулся саблей, но рука бессильно опустилась. Тело накренилось к столу и колоколу.

«Если упадёт — услышат!» — мелькнула мысль.

Дым вырвался из моего тела уже по моей воле, проскользнул между прутьев и подхватил пирата. Куницид ошарашенно смотрел на меня, пока кровь текла по его морде, не осознавая, как быстро жизнь покидает его. Ладонь разжалась, сабля со звоном упала на пол, и он попытался ухватиться за колокол. Силы дыма не хватало — он растянулся слишком тонко, теряя плотность. Но я успел дёрнуть его к себе.

— Попался! — рявкнул Уггель.

Раздался треск — цепь его кандалов лопнула, как гнилая верёвка! В следующий миг он подскочил, просунул лапу сквозь прутья и схватил куницида за шею. Хруст! Шея сломалась, как сухая ветка, и волк аккуратно опустил бездыханное тело на грязный пол.

«Капюшон освободился сам, без моей помощи… а волк разорвал цепь голыми руками, — подумал я, глядя на них с уважением. — Неплохое начало».

Капюшон поймал мой взгляд и тихо сказал:

— Они плохо обыскали. И теперь ты мне ещё должен.

В его голосе не было издёвки, но мне не нравилось быть должником. Долги приносят только проблемы. Хотя тут он прав — я ему обязан, чёрт возьми.

Уггель подтащил тело куницида, отцепил связку ключей от пояса и открыл дверь нашей камеры. Затем перекинул ключи в соседнюю, где сидели остальные. Нам они уже не требовались. Волк подобрал саблю и протянул её Хатису — похоже, они поладили, другого оружия поблизости не было.

— Какой план? — спросила Шайя, её голос дрожал от сдерживаемой ярости.

— Вариантов два, — начал я. — Первый: выбираемся на внешнюю часть корабля и нападаем с разных флангов.

— Хорошо, этот мне подходит! — ответила она. Скрытность и внезапность были в её крови.

— Херня! — бросил Уггель. — Нас заметят! Все на верхней палубе — пьют, веселятся, празднуют! Нужно бить резко, жёстко!

— А это как раз второй вариант, — сказал я. — И он не в моём стиле.

— Верно, бить в лоб подготовленным бойцам… — задумчиво протянул Хатис.