Требуется сообщник

– Евгения! – крикнул Елисей. – Не бойся, я спасу тебя!

– Слышишь? Он тебя спасет, – Кощей утер воображаемую слезу.

– Я убью этого гада!

– О да! – с чувством подтвердил Кощей.

– Он не уйдет от моего меча! – конь встал на дыбы, а Елисей выхватил вышеозначенный меч, и лезвие сверкнуло в лучах солнца.

– Красиво, – с завистью промолвил Кощей.

Женьке было не до его, пусть даже искренних, комментариев.

За ней явился настоящий принц на белом коне и собирался драться за ее свободу с величайшим злодеем Руси. Это стоило многого. Сердце застучало быстрее, и на глаза навернулись слезы.

– Я скоро вернусь, – шепотом пообещала она. – Вот спасем Русь, и я сразу буду дома.

– Эй! – осадил ее Кощей, чуть повернув голову. – Ты вернешься в мой замок, а не домой. В Москву отправишься лишь после того, как избавишь меня от этого мальчишки.

– Максет, – донесся укоризненный голос Эвелины, перекрывая угрозы и объяснения Елисея. – Дом человека там, где его душа. Неужели до сих пор не выучил?

– Мой дом в серебряной коробке? – Кощей с деланым ужасом переводил взгляд с зеркала на Женьку.

– Максет, прекрати! – воскликнула Эвелина. – Ты подаешь девочке отвратительный пример.

– Извини, – привычно отозвался Кощей.

Сдержав смех, Женька вновь сосредоточилась на Елисее, стараясь игнорировать нарочито серьезный вид Кощея.

Елисей в бешенстве атаковал мост, и Женька охнула. Умный конь, не подверженный влиянию гормонов и наученный горьким опытом, притормозил, и Елисей едва удержался в седле.

– Каков всадник! – восхитился Кощей. – Я бы не удержался.

– Хватит его мучить! – вступилась Женька. – Вы его нарочно унижаете!

– Я? – Кощей даже раскачиваться перестал. – Я что, явился в его дом и начал оскорблять?

Как раз в этот момент Елисей, пытаясь спровоцировать Кощея, разразился потоком специфических выражений.

– Нет, ты слышишь, что он про мою маму говорит? – Кощей ткнул пальцем в сторону зеркала.

– У вас нет мамы!

– Поэтому ее можно оскорблять? – возмутился Кощей.

– Он пытается меня спасти! – воскликнула Женька.

– Такими матюками? Отличный способ.

– Хватит издеваться! – Женька рявкнула не хуже самого Кощея.

– Ладно, заслужила, – легко согласился Кощей. – Эвелина! Завтра пусти этого парня в замок!

– Он все порушит, – сурово сказала Эвелина.

– Брось. Елисей воспитанный молодой человек и в отсутствие хозяина не станет громить чужой дом. На всякий случай вели духам спрятать твой любимый сервиз в подвале.

– Ты просрочил с кормежкой на несколько дней, – строго напомнила Эвелина.

– И что? «Рыбки» сдохли? – мельком спросил Кощей. – Открой им малый ларец, пусть едят, от меня не убудет.

– Всухомятку? Как скажешь, Максет, но нельзя так издеваться над духами и бедным мальчиком. Он приехал девушку спасать, а ты где-то бродишь.

– Действительно, неучтиво, – саркастически произнес Кощей. – В следующий раз вынесу собственную голову на блюде. Так лучше?

– Прекрати паясничать, – осадила его Эвелина, но тут вошел Артур, сообщил, что еда подана, и дебаты прекратились.

Зеркало вновь отражало только гостиную, а хитрое приспособление для просмотра Кощей смел в карман.

– Что вы надумали? – деловито осведомилась Женька, намазывая маслом тост.

– Ты это о чем? – невинно осведомился Кощей, поглощая яичницу.

– Ну, раз вы не зовете играть в шашки, значит, решение пришло само собой, – пояснила Женька. – Ладно вам, ну расскажите.

– Потом, – пообещал Кощей, – когда в музей пойдем.

– Тот самый? – воскликнула Женька.

– Я же обещал, – снисходительно напомнил Кощей. – Доедай и собирайся. Не годится лорду Блэкгоду ходить в компании с оборвашкой. Заодно про Елисея твоего поговорим.

– Зачем? – Рука с тостом замерла на полпути ко рту.

– Ты же беспокоишься, – заметил Кощей.

– А вы сказали, что с ним все будет в порядке, – напомнила Женька.

– И ты веришь злодею? – удивился Кощей.

– Нет, – Женька потупила глазки. – Только дяде Максету.

И она, бросив на тарелку недоеденный тост, умчалась переодеваться, пока Кощей не передумал, радуясь, что последнее слово в кои-то веки осталось за ней.

К музею они шли пешком, Кощею надо было уточнить, следят за ними или нет.

Без преследователей не обошлось. За ними два квартала шел какой-то мужчина, по виду – кучер.

– Халтурщики, – заметил Кощей.

– Почему?

– Конюшня в другой стороне, а если он по своим делам пошел, то сменил бы плащ. Давай твои ставки: он оборотень или метельщик?

– Может, он просто так, погулять вышел, – предположила Женька. – Что до плаща, то вы сами вон как одеты. Ходили бы как все, в камзоле, а то вырядились.

– Мне не идет? – удивился Кощей.

– Идет, – нехотя признала Женька. – Только все люди как люди, в панталонах ходят, а вы…

Ее перебил смех Кощея.

– Извини, – повинился он, вытирая платком глаза. – Нет, серьезно, это так прозвучало…

– Вас слово «панталоны» насмешило? – высокомерно осведомилась Женька.

– Скорее интонация, – признался Кощей. – И я не только экстравагантно одет, но также не пользуюсь помадой для волос, лимонным соком для улучшения цвета лица и наотрез отказываюсь от услуги цирюльника – кровопусканий для создания интересной бледности. Не то что Дэвид Хилл.

– Знаете что! – вскипела Женька, но тут же взяла себя в руки и заговорила тише. – Хватит упоминать этого…

– Следим за языком, – быстро напомнил Кощей.

– Этого… молодого человека, неоправданно высоко ценящего собственные достоинства.

– Сказать, «этого козла» было бы короче? – подмигнул Кощей.

– А к цирюльнику вам все равно пора, – заявила Женька. – Обросли, как болонка.

Кощей оттянул прядь волос с виска, убедился, что она достает далеко за переносицу, и согласился.

Ожидая, пока он подстрижется, Женька наблюдала за улицей, чинно сидя у окошка и сложив руки на коленях. «Кучер» прошествовал мимо, затем вернулся, но войти в дорогое заведение не посмел. Он остановился перед мальчишкой-чистильщиком и, пока тот наводил глянец на обувь, рассматривал окрестности, время от времени задерживая взгляд на цирюльне.