Тренировочный день 2

— Так в этой паре Айседора была старше. — рассудительно замечает Инна: — кроме того, вот от этого он поди и повесился. Понял какая она старая и тут же повесился. А ведь такой талантливый поэт был. Как там… — она декламирует:

— Мне бы женщину — белую, белую

Ну а впрочем какая разница

Я прижал бы ее с силой к дереву

И в задницу, в задницу, в задницу.

— Какая ты пошлая, Инна! — говорит Лиза: — что ты сразу… про это. Кстати, а ты знаешь, что Зинка Ростовцева уже это… того.

— Что? Правда, что ли? А ты откуда знаешь? И почему я еще не знаю? — возмущается Инна: — а ну рассказывай!

— Мне Терехова рассказала, говорит они по соседству живут, так за Зинкой студент с медицинского ходит. — делится последними сплетнями Лиза: — вот уже две недели как.

— Ну ходит и ходит. Мало ли кто к кому ходит. С чего вы там взяли что…

— Так Зинка сама рассказала. Она ему соврала что якобы уже в выпускном классе учится, что в десятом «Б». И у него в общаге они все и сделали!

— Да ну… — усомнилась Инна: — серьезно, что ли?

— Точно тебе говорю! Она же на год нас старше! Ей уже скоро шестнадцать будет, она в начальных классах чем-то болела серьезно, вот и пропустила один класс. Должна была в девятом учиться…

— То-то она такая дылда.

— Вот-вот. Большая она. И сильная. Видела, как по мячу бьет? Да она выше моей мамы уже сейчас. А может вовсе сказала, что уже школу закончила, что этот студент у нее документы проверять стал бы?

— Тоже верно. — задумчиво говорит Инна: — а я смотрю, она в последнее время такая довольная ходит. После этого же довольные ходят?

— Кто как. Дефлорация порой бывает болезненной. — блеснула своими познаниями Лиза. Познания она почерпнула в Большой Медицинской Энциклопедии, читая статьи и смотря на черно-белые схемы человеческих органов в разрезе.

— Ну… это сперва больно, а потом — приятно же? Вот и ходит довольная. — отвечает Инна: — интересно, как это все у них было? А ты вот — собираешься с своим Поповичем — это?

— … Инна! Прекрати! Не собираюсь я… ну то есть — не сразу же! Мы с ним только прогулялись вместе… хотя он меня обнял! И даже поцеловал!

— В лоб. — уточняет Инна: — как папа целует. Отеческий поцелуй.

— Да ну тебя! Что ты в этом понимаешь!

— Понимаю. Я, между прочим, в лагере в прошлом году уже целовалась. По-взрослому. В губы.

— С девчонками из своего отряда, чтобы потренироваться. — в свою очередь уточняет Лиза: — если бы ты с Борисенко поцеловалась, я бы поняла.

— Да что ты со своим Борисенко! Он мне даже не нравится. Ну то есть не сильно нравится. И вообще он дурак! С Лермонтовичем вечно дерется. Вот старший брат у него — красавчик! А он сам…

— Не надо мне тут вкручивать, Коломиец Инна Васильевна. Уж я-то тебя знаю. — Лиза смотрит в потолок, лежа на кровати и наматывая телефонный провод на указательный палец: — я же видела, как ты на него смотришь. Рубашка у него белая и воротник он всегда на «апаш» носит. И волосы черные.

— Да не нравится он мне!

— Да? Ну тогда все хорошо. А то я боялась, что расстрою тебя. — Лиза улыбается в потолок: — не хотела тебе говорить.

— Чего не хотела?! А ну-ка выкладывай! Мы же подруги!

— Что Борисенко на новенькую глаз положил. — говорит Лиза и наслаждается тишиной в трубке.

— Врешь! — наконец раздается голос в телефонной трубке: — врешь же!

— Да чего мне врать. У Бариновой грудь вон какая. На нее все парни засматриваются. А уж после той поездки на Комбинат, когда она в бассейне купалась — и вовсе. Я же говорю — канареечный, минималистичный купальник, очень модный сейчас за границей. А там толк знают…

— … да быть не может! Артуру нравятся девчонки, у которых длинные волосы, а у Бариновой — обычное каре. Даже до плеч не достают. Он сам в анкете Тереховой написал!

— То есть теперь он уже не Борисенко, а Артур? — Лиза прищуривается, продолжая наматывать телефонный провод на свой палец: — и ты даже залезла к Оксане в анкету, чтобы это прочитать?

— Да что ты… а твой Попович тоже на кого-то запал!

— Ты опять про Мэри Поппинс? Да они с Альбиной никогда и не были парой. Просто Альбина его хотела захомутать, а он не дался. Я ж сама видела, забыла? — хмыкает Лиза: — не пара она ему. У нее вон сколько мужчин. Все за ней бегают… а он — не бегает. Вот она сама за ним и бегает. Да только бесполезно. Это у нас с ним — высокая и чистая любовь, а не поиграться как у нее.

— Да я не про Альбину! — горячится Инна на том конце провода: — после школы к нему какая-то девушка подошла, вроде случайно, но я-то видела, что она его ждала за углом, мы же с ним в одну сторону идем.

— Брешешь!

— Да когда я тебе врала?!

— В тот раз, когда сказала, что Катька Сазонова в Костю конопатого влюблена!

— Тогда я тоже так думала! А чего она с ним под одним зонтиком домой ходила! — оправдывается Инна: — так только парочки ходят!

— Она просто без зонтика была, вот и все. И идти им в одну сторону.

— Ну и что. Они же прижимались друг к другу!

— Так под одним зонтиком все равно… прижиматься придется. — замечает Лиза: — так что ты и в тот раз ошиблась и сейчас тоже ошибаешься. Я все про Него знаю. У него в общежитии коммунальном есть две девки из малярной бригады, Света и Марина. Вот где основная опасность, нигде мужчина так не уязвим как дома. Как бы мне к нему в общагу попасть?

— Ну ты даешь, Нарышкина. — говорит Инна: — ну ты даешь. Упертая ты все-таки. Наверное это и есть настоящая любовь.

— Конечно. — кивает Лиза, перекладывая трубку к другому уху: — как иначе? Так что ты там говорила про то, что какая-то девка к нему после школы подкатывала?

— Да я ж говорю — за углом стояла. Сделала вид что выходит и случайно на него наткнулась. Высокая такая дылда, даже выше, чем наша Ростовцева. Взрослая. С такими… косичками длинными. Наверное узбечка. И в платье таком… синем. Лицо знакомое, где-то я ее видела… точно тебе говорю.

— Узбечка? У него в общежитии живет семейная пара Абдулаевых, там есть узбечка. Но у них ребенок недавно родился, дочка. Айгуль зовут. Ей точно не до того, чтобы его караулить. Кроме того у нее муж ревнивый… да и мелкая она, а ты говоришь что дылда.