Тренировочный день 3

— Значит нужно тренироваться еще больше. — отвечает Маша: — и еще больше. Пока не превзойдешь ее!

— Да что ты говоришь. — прищуривается Алена: — ты вот когда по мячу бьешь, Волокно, ты в какую сторону мяч крутишь? Когда с подачи или просто в пушку перебрасываешь от задней линии?

— Чего?

— Вот, смотри, мяч. — Алена поднимает в руке воображаемую сферу: — вот тут у него центр. Если ты скажем в центр ударишь, то траектория полета у мяча будет предсказуемая, по баллистике все. А если чуть правей… — она показывает удар ладонью: — то он чуть закрутишься и уйдет левее с выраженным вращением или спином слева направо… вот так. — она встает, делает пару шагов в сторону, подбирает один из мячей рядом с площадкой и возвращается. Крутит его на пальце, показывая направление спина — слева направо.

— Что с тобой, Маслова, ты тоже решила помощником тренера устроиться? Теорию сдаешь? — спрашивает у нее Маша, повернув голову: — что ты этим сказать хочешь?

— Простой пример, да? Это если вот так говорить, не спеша. Но ведь ты можешь по мячу не только чуть правей ударить, но и левей. Чтобы вышел спин справа-налево. Или справа-сверху, так чтобы спин вышел слева-направо и одновременно снизу-наверх. Уже два направления движения, да и траектория отличаться будет. Но и это еще не все, Волокно. Ты же можешь с сильным спином закрутить… — она раскручивает мяч и подбрасывает его в воздух, поймав на указательный палец. Мяч стремительно вертится, едва слышно загудев от сопротивления воздуха.

— Или послабее… — мяч на пальце постепенно утрачивает скорость вращения. Алена Маслова подбрасывает его в воздух: — и это только то, что на поверхности. Ты вообще знаешь как трудно твои подачи брать?! Это же кошмар и катастрофа, никогда не знаешь куда потом мяч отлетит!

— Спасибо за подробную лекцию по физике полета мяча. — хмыкает Маша: — но при чем тут магия?

— Да при том, что эта Кайзер никогда твою подачу не пропускает. У нее мяч из рук выходит обработанный, с нулевым спином, она его аккуратно над сеточкой для добивающего подвешивает. — Алена снова подбрасывает мяч в воздух: — не замечала? Знаешь, о чем это говорит? О том, что она всегда знает как именно ты мяч закрутишь и с какой скоростью! И это при том, что ты и сама порой не знаешь, как и куда ты бить будешь, в последнюю секунду решение принимаешь. Что это как не магия? Как такому научиться? Нет, погоди, не перебивай меня… — Алена поднимает руку, видя, что Маша порывается что-то сказать: — погоди. Научиться такому можно. Наверное. Вот только чтобы все эти расчеты в голове проделывать за ту долю секунды пока мяч от твоего пушечного удара к ним на половину поля летит… тут никакая ЭВМ не справится. И такая как она до сих пор с молокозаводом! Эх… куда рекрутеры смотрят… ах, да, ей же предлагали уже.

— Дура она. — невпопад говорит Маша: — нашла кем восхищаться. Ей в «Крылья Советов» предлагали, в высшую лигу, а она в Колокамске небо коптит. Молодость не навсегда, даже она состарится и никому нахрен не нужна будет, еще лет пять поиграет в местной команде и все. Молокозавод ее начальницей отдела устроит и до пенсии будет работать здесь, хвосты коровам крутить.

— Ну не знаю… — тянет Алена: — не кажется она мне глупой. Ты видела, как она живет? Разве глупый человек будет так жить? У нее и квартира своя уже есть и всего полный дом, даже хомяк. Не, не может такого быть. Глупые люди так не живут… и все ее знают. Начальство завода едва не на руках ее носит, а кто она такая в «крылышках» будет? Еще одна провинциалка, подающая надежды. Хотя она бы и на союзном уровне поднялась… а раз не поднимается то причина на то есть. Сдается мне, что она к тебе неравнодушна, Маша.

— Чего?! Ты совсем охренела, Солидол?!

— Тихо ты! Чего орешь! — шипит Алена, глядя как девушки на площадке — останавливаются и оглядываются на них. Она машет рукой, дескать все в порядке, внимания не обращайте.

— Ты чего такого говоришь, Вазелин?! — напирает на нее Маша, чуть понизив голос: — да как у тебя язык повернулся?!

— А чего? — Алена пожимает плечами: — я ж вижу, как она на тебя смотрит, да все вокруг видят. Как будто у тебя на лбу заветы двадцать седьмого съезда ЦК КПСС золотом выбиты. И не надо мне говорить будто она со всеми так любезна, не со всеми. Потому ее Железным Кайзером и зовут за глаза, что она так по матушке может послать, что мало не покажется и вообще ершистый у нее характер. Думаешь я вот с ней не пересекалась никогда? Это только если ты рядом, то она в маслице сливочное превращается, вся из себя девочка-конфетка. Знаешь как она Холодка послала в пешее эротическое, когда он пытался к ней на танцах подкатить?

— Маслова, ты совсем глупая? Нету у меня с ней ничего! Она же девушка! И я тоже…

— Ой, Волокно, да я ж не осуждаю. В женском спорте знаешь сколько розовых девчонок? Повышенный тестостерон, все дела. — Алена открывает бутылку и делает несколько глотков, ставит бутылку на пол перед собой: — и тут не в тебе дело, а в ней.

— Чушь! Ты же видела что у них с Витькой вышло? Они оба голые были с утра!

— Ну да, ну да… — кивает Алена: — это да. Я даже засомневалась сперва. Но там же и ты была… вот скажи мне, Маша, мы же с тобой подруги, а?

— Ничего подобного. Я тебя вообще в первый раз вижу. — Маша тут же складывает руки на груди: — отвали, Солидол.

— Вот видишь — мы с тобой подруги. — не обращает внимания на ее реплику Алена: — а ты от меня скрываешь. И от команды скрываешь.

— Ничего я не скрываю.

— Думаешь я не заметила? — Алена наклоняет голову и голос у нее звучит по-особенному, как-то даже ласково. В этот момент она начинает напоминать Маше «папашу Мюллера» из «Семнадцати мгновений весны», как там «ну чего вы упираетесь, Штирлиц, мы же уже знаем, что вы советский разведчик, вас выдала шапка-ушанка и ППШ на груди».

— Слушай, Вазелинка, я же тебе ясно сказала — не было у меня ничего! Ни с Витькой, ни с Лилей! Тем более с ними двумя одновременно!! — закатывает глаза Маша: — я же все всем сразу сказала! Не спала! То есть спала, но просто рядом!

— Да тихо ты! — повышает голос Алена: — ты чего орешь на всю площадку!

В этот момент Маша вдруг понимает, что вот уже некоторое время не слышит ударов по мячу, пронзительного скрипа пола под резиновыми подошвами кроссовок и выкриков. Она поднимает голову и видит, что никто уже не играет. И основной и запасной состав «Колокамского Металлурга» стоят и смотрят на них с широко открытыми ртами. Из рук у Вали Федосеевой вниз падает белый мяч и несколько раз ударяется об покрытие площадки — бум, бум, бум… и катится куда-то в сторону.

— Чего уставились?! Не на что тут смотреть, тренировка продолжается! — сердится она: — нечего тут уши греть!

— Ты уж извини, Маш, но тут такие вещи говорят… — говорит девушка с номером «девятнадцать» на груди, Изьюрева Саша: — так это все правда? То есть вы все вместе у либеро «сырников» на хате зависли? И напились? И потом все с этим новым помощником тренера переспали? А ты еще и с Кайзером?!

— Да что за бред! — не выдерживает Волокитина и вскакивает на ноги: — значит так, чтобы не было тут слухов дурацких… и кстати — кто меня сдал? Салчакова, ты?!

— Да я вообще молчала! — защищается Айгуля: — я даже маме не сказала, что ты с утра без трусов была… Ой! — она прижимает ладони ко рту.

— Ага. — кивает Саша Изьюрева: — без трусов, значит… а Маслова про это не рассказывала…

— Алена!! — тут же вскипает Волокитина.

— Что Алена? Да я только сказала, что ты у Лили ночевала, ну мы все вместе! Это ты сама тут давай кричать «не спала я с ним и с ней!»! — поднимает руки Алена Маслова: — я, наоборот, тебе алиби придумала, балда ты Волокно! Не выйдет из тебя разведчика!

— Все! — Маша поднимает руку: — тихо всем! Да, я знакома с Лилей Бергштейн, да мы подруги. Иногда встречаемся, но это не запрещено.

— Не запрещено, но подозрительно. — замечает Валя Федосеева: — у меня братья вон даже срать не сядут рядом с болельщиками «сырников».

— Ой, Валька, куда там твои братья срать ходят нас не интересует. — морщится Саша Изьюрева: — но вообще она права, конечно. Странная дружба. Мы же соперники.

— Ничего странного. — говорит Салчакова Айгуля: — Лилька классная. И на площадке, и в жизни. Говорю вам, я такой девчонки в жизни не встречала, была бы я парнем — влюбилась бы бесповоротно. А какая у нее грудь — торчком! И соски — вот так в стороны торчат! И портвейн ящиками. Как с такой не дружить. Теперь и я с ней дружу.