Тренировочный день

— Я знаю кто ты. Брат рассказал. — бросает ему парень: — пойдем, отойдем, разговор есть.

— Конечно. — кивает Виктор и с сожалением смотрит на подъезд своего дома. У него в сетке авоське молоко и творог и если с молоком в стеклянной бутылке с зеленой крышечкой из фольги ничего не будет, то творог, завернутый в вощенную бумагу — может и раскиснуть. Впрочем… наверное ненадолго они в сторону отойдут… или…

— Катя! — кричит он, увидев знакомую конопатую молнию в клетчатой юбке: — Кать, подойди пожалуйста.

— Дядь Вить! — конопатое чудо прибегает и встает рядом как вкопанное: — а вы куда? Откуда? А кто это с вами? Знакомый?!

— Катя, возьми пожалуйста у меня сетку и отнеси домой, в холодильник поставь. — просит ее Виктор: — а я потом тебе леденец куплю.

— Леденец? А когда? Сегодня? Дайте, дайте, дайте! Как не сегодня! Вы же обещали! Завтра слишком поздно будет!

Виктор вздыхает и говорит, что леденец будет завтра, что сегодня он не успел, но обязательно завтра раздобудет. И что авоську нужно ее маме отдать лучше, Глафира Семеновна сама знает куда что положить. И что завтра — обязательно, нет, кляться могилой матери он не будет, его мама пока жива и здорова, но обещает, что обязательно.

Он провожает взглядом конопатую рыжую молнию в клетчатой юбке, которая стремительно уносится в подъезд, унося с собой авоську с двумя бутылками молока и полкило творога. Переводит взгляд на своего нового знакомого.

— Ну так что? Пошли? — спрашивает он у него и тот кивает в ответ. Следуя за Максимом он заворачивает за угол большой трансформаторной будки из красного кирпича. За будкой повсюду раскиданы окурки, стоит смятая жестяная банка из-под краски, много битого бутылочного стекла зеленого цвета. Обычно за будкой толкутся несколько местных алкоголиков, который проводят свои дни в поиске с кем бы сообразить на троих, но сегодня тут пусто.

— Ну? — говорит Максим, остановившись и поворачиваясь к Виктору: — что скажешь?

— На какую-то конкретную тему? — немного теряется Виктор: — или мы просто так поболтать? На самом деле мне есть что сказать практически на любую, но это как минимум невежливо… я бы предложил допустим о засилье буржуазного взгляда на жизнь среди…

— Ты — физрук, который моему брату по шее надавал? — прищуривается Максим: — ты же?

— По шее? Не было такого. За последние… хм, даже не помню когда я кому-то по шее давал. — моргает Виктор: — а кто твой брат?

— Не прикидывайся! Артур Борисенко! — повышает голос Максим.

— Ах, да. Точно. Да, я его за шиворот схватил. И его и второго мальчика тоже, они драку затеяли. По шее не бил, нельзя в таком возрасте по шее бить, там куча кровеносных сосудов проходит, да и позвоночник только вытягиваться начинает, можно повредить чего… — говорит Виктор и делает шаг назад, уходя от удара ногой в голову!

— Ого! — говорит он: — неожиданно. Но очень травматично. А если бы я голову не убрал? Так же можно человеку сотрясение мозга сделать.

— Ты что издеваешься? А ну — вставай и дерись! — Максим встает в боевую стойку, слегка поведя головой в сторону и присев. Одну руку выставляет вперед, на ней оттопырен мизинец и большой палец. На второй руке, ближе к груди — оттопырены уже три пальца — указательный, большой и мизинец. Как будто он поклонник хэви метал рока ну или «козу» Бафомета показывает. И тут в голове у Виктора щелкает — он вспоминает, где видел и такие пальцы врастопырку и это вот движение головой и плечами, когда встаешь в стойку. «Выход Дракона», ну конечно же! Знаменитый фильм с Брюсом Ли, который мотивировал миллионы поклонников по всему миру начать заниматься боевыми искусствами! Секундочку, думает он, а ведь кто-то же говорил, что у Артура Борисенко старший брат — каратист. Получается, это именно он?

Виктор еще раз бросил быстрый взгляд на старшего брата Артура. Конечно можно было бы решить этот конфликт по-разному. В конце концов убежать и вызвать милицию, спрятаться дома. Или шагнуть вперед и отвлечь его внимание, пройти в ноги, бросить на землю и неторопливо, подконтрольно, не давая себя ударить — выйти на удушающий. Самый простой и контролируемый исход, панчеры мало что могут сделать в партере, пытаются ударить, конечно, но когда вы возитесь на земле ударить сильно можно только в одном случае — если ты сверху. Однако все эти способы решения конфликта не решат самого главного и Максим, старший брат Артура Борисенко — так и останется ему врагом. Чтобы на самом деле глубоко уладить конфликт ритуальный поединок должен быть по правилам вызывающей стороны… то есть в данном случае — Максима.

— Хорошо. — говорит Виктор и расстегивает мастерку: — какие правила?

— Лежачего не бьем. Кто сдался, тот проиграл. Вырубили или не можешь продолжать — проиграл. Только кулаки, никаких ножей или кастетов. — коротко перечисляет Максим и Виктор кивает в ответ. Судя по всему, опыт уличных боев у Максима богатый, вон и свод правил наизусть знает. И не удивился вопросу. Что же, это уже шаг вперед.

— Идет. — Виктор снимает мастерку и едва удерживается от того, чтобы бросить ее на землю как это делает Брюс Ли в конце фильма, стягивая с себя разорванную майку. Это Брюс Ли себе такое позволить может, у него этих маек вагон, наверное, а у него эта мастерка последняя, гэдээровская. Замарает так что не отстирать и все. Где другую искать? Так что он аккуратно вешает ее на деревянный забор рядом с будкой и вертит шеей в стороны, разминаясь. Согревает запястья и голеностопы. Ловит хмурый взгляд Максима и улыбается в ответ.

— Все, все, заканчиваю. — говорит Виктор, поднимая руки: — просто интересно. Ты же каратист? Какая школа? Киокушинкай? Ашихара? Фудокан? Сейдо-каратэ?

— Школа Тигра и Дракона! — и Максим легко меняет ноги, перебрасывая вес вперед и назад, будто танцует. Виктор только бровь поднимает. Нет такой школы. Значит не каратэ. Одно из ответвлений ушу? Ну… тут он не так уж и много знает, кроме шаолиньского ушу и ушу-саньда, ах да еще же Вин Чун! Стиль Юной Весны, практикуемый мастером Ип и изучаемый самим Брюсом Ли. Как там сказала Альбина Николаевна — wheninRome… doastheromansdo, не так ли? Будучи в Риме — поступай как римлянин.

Виктор меняет стойку, если раньше он держал сжатые кулаки у головы, в классической стойке советского бокса, то теперь… он выпрямляет корпус, разворачивая плечи так, чтобы стоять прямо, чуть приседает, выставив левую ногу вперед и перенеся вес тела на правую, позади. Его руки… они раскрываются в ладони, пальцы выпрямлены по отношению к противнику, обе ладони находятся на одной линии, левая чуть впереди, а правая ближе к груди. Глаза смотрят на противника спокойно и твердо. Стойка мастера Ип Мана.

Глаза Максима слегка округляются, но он справляется с собой и снова нахмуривается, медленно скрадывая расстояние между ними. Виктор следит за его приближением. Стойка Ип Мана и вся школа Юной Весны просто прекрасны в отражении прямых ударов… и ужасны, если твой противник — боксер. У Юной Весны нет защиты против хука или апперкота, в школе Юной Весны бойцы держат корпус и голову прямо, а если ты всегда знаешь где находится голова противника, то попасть в нее намного проще. В бою с хорошим боксером, если вычесть из уравнения удары ногами, то попасть ему в голову довольно сложно. Бывает, что невозможно. Есть и свои хитрости в этом, тем не менее стиль Вин Чун не для ринга, это стиль для поединка накоротке, схватке с возможным применением оружие — ножей-бабочек, которые так легко ложатся на движения Вин Чун. Однако против боксера советской школы, если речь идет о ритуальном поединке… Виктор никогда бы не выбрал ни этот стиль ни эту стойку. Однако сейчас против него стоял парень, который увлекался каратэ в восьмидесятых, а эти ребята делали все, чтобы не быть похожими на боксеров. Они отрицали хук и возводили в абсолют тцуки — прямой удар кулаком или шуто — удар ребром ладони. Они очень много работали ногами — маваши гери, ура маваши гери, уширо гери, йоко гери… и предпочитали прямые блоки уклонам. И если старший брат Артура такой же каратист — то и вести бой будет именно так. И школа Юной Весны была создана как раз для того, чтобы противостоять прямым ударам.