Тренировочный день

— Гоги Барамович! — приветствует соседа Виктор: — а где Наташа? Как в театр сходили?

— Театр — это мой друг томление разума и суета сует, панимаешь! — слово «панимаешь!» Гоги произносит с нарочитым грузинским акцентом, делая такой жест, будто ввинчивает вверх указательный палец — штопором: — но лишь одно может меня примирить с Грибоедовым — это стопка коньяка с ломтиком лимона в театральном буфете. Тут вся соль в том, чтобы не дожидаться антракта и… Светочка, привет! А гдэ Марина? Вас Батор искал!

— Проходу от него нет! — вздыхает Светлана: — добрый вечер, Гоги Барамович. Может хоть вы ему скажете что я не заинтересована в сердечных отношениях прямо сейчас?

— Нэт, это уж увольте, гражданочка. — Гоги проходит на кухню и сует свой нос в сковородку, втягивая аромат жаренного лука на сале: — В сердечных делах советская милиция полномочий не имеет. А имел бы — так я бы первым делом свою Наташку арестовал!

— Чего?! — на кухне появляется тургеневская девушка с русой косой через плечо, она упирает руки в бока: — что ты там сказал, Зурабишвили?

— Я говорю, что если бы советская милиция имэла полномочия в делах сердечных, то я бы первым дэлом тебя арэстовал, дорогая! Потому что нэльзя такой красивой быть! Украла сердце бедного джигита — это же преступление!

— Ну… если так… — девушка сразу теряется и даже как-то меньше в размерах становится: — вот умеешь ты меня умаслить, Зурабишвили… все, хватит тут людям мешать, пошли спать. Время позднее, завтра всем на работу.

В коридоре слышен далекий крик младенца. Гоги — поднимает крышку кастрюли и ворочает своими усами над кипящей водой с бутылочкой и двумя резиновыми сосками.

— Опять пуглджох? — роняет он: — а где Нурдин этот?

— Да кто ж его знает? — пожимает плечами Виктор: — наверное снова в карты с дружками играет, а Самира одна с ребеноком и пуглджох.

— Эээ… чени ди да мотхр шишевицэ… — качает головой Гоги и достает из кармана бумажник, вынимает пять рублей одной купюрой и кладет на стол: — Свет, нэ в службу, а в дружбу — это от меня, да. И когда же этот Нурдин наиграется…

— Кстати, — Виктор полез в карман и вынул оттуда смятую купюру: — да, давайте как в прошлый раз, типа касса взаимопомощи нашего общежития.

— А у нас с Маринкой пока денег нет, заплата только на следующей неделе. — грустит Светлана, собирая деньги и пряча их в карман: — но я передам Самире. Ребенку кушать нужно, а этот Нурдин…

— Чени ди да мотхр шишевицэ этот Нурдин. — выражает свое мнение Гоги: — его бы в камеру на пятнадцать суток, да Самиру жалко.

— А… у меня только рубль есть. Вот. — говорит Максим и протягивает купюру Светлане: — возьмите.

— Ты ж не из нашего общежития. — хмыкает Светлана, но купюру забирает: — ладно, значит чуть больше будет. Кашу маслом не испортишь.

— Алтынгуль сегодня такая голосистая. — Наташа дергает Гоги за рукав: — ну, пойдем уже! Разве не хочешь… — и она встает на цыпочки и что-то шепчет ему на ухо. Гоги расплывается в улыбке. Наташа — краснеет и стремительно убегает с кухни. Гоги — оглаживает усы и подбоченивается.

— Я бы с вами еще остался, посидел. — говорит он: — но… обстоятельства. Гхм… обстоятельства.

— Иди уже. — машет на него Светлана: — знаем мы какие у вас с Наташкой обстоятельства. Мало нам тут младенцев в коммуналке. Имей в виду, Гоги, я с твоим нянчится не намерена! У меня вся жизнь так прошла! Никакой личной жизни, одна общественная! Это как в анекдоте про партийное собрание!

— Каком же? — останавливается в дверях Гоги.

— А это когда партийное собрание после работы на заводе и женщины такие — у нас дети, их нужно кормить. Председатель разрешает, мол у кого дети — пусть идут домой. Ну они собираются и уходят и тут председатель — Петрова! А ты куда? У тебя же детей нет! А она ему и говорит — так если я с вами буду так сидеть у меня никогда их не будет!

— Вах, какой песси-мисси… месси… пессимистический взгляд на вещи! — всплёскивает руками Гоги: — у тебя на кухне два красавца вон сидят, выбирай любого! Только не этого, который Борисенко… а ты Борисенко — прекращай уже драться, ты что, маленький? В третий раз не отпустим тебя, дело заведем, будешь знать.

— Да я что… — разводит руками Максим.

— И… это. — Гоги оглядывается по сторонам и извлекает из-за пазухи плоскую флягу: — тут чача еще осталась. По пятьдесят грам на рыло, не больше, чтобы спать хорошо. Витька — потом флягу верни, понял?

— Как не понять. — Виктор уважительно принимает флягу из рук Гоги: — а ты чего? Посиди с нами?

— У меня обстоятельства, слышал же… — на лице у Гоги заиграла улыбка: — род Зурабишвили сам собой не продолжится!

— Наверное я все же за Маринкой схожу. — говорит Светлана: — а то обидится чего доброго…

Глава 19

Глава 19

Уже много позже, когда Виктор сидел у себя комнате за маленьким столом с включенной настольной лампой и, высунув от усердия язык, выводил пером буквы — в дверь поскреблись.

— Открыто! — громко прошептал он в сторону двери, не отрываясь от своего занятия. Все-таки время позднее и кричать, учитывая тонкие стенки-перегородки в коммуналке — было бы невежливо. Еще всех перебудишь…

— А я смотрю у тебя свет под дверью. — прозвучал сзади голос: — и чего не спишь?

— А? — он поднимает голову и поворачивается. Светлана. В белой ночнушке и с цилиндриками бигудей на голове. На ногах — коричневые тапочки стандартного класса «ни шагу назад», из мягкого плюша. Стоит над ним и зевает, прикрывая рот ладошкой.

— Да меня комсорг в школе попросила помочь со статьей в стенгазету. Написать что-то про физическую культуру. Вот я и пишу. — отвечает он, едва сдерживая зевоту, все же вид зевающего человек чрезвычайно заразителен, тут же челюсти сводить начинает.

— Хм? — девушка наклоняется над столом изучая бумагу и на Виктора веет сладковатым запахом ванили. Уютный, мягкий и сладкий запах. Он сглатывает. И так «пятьдесят грамм» от Гоги Зурабишвили расслабили, а тут еще и Светка со своими запахом, а еще она так близко стоит, что он на своем лице чувствует теплоту, исходящую от ее тела.

— … да у тебя тут историческое исследование, а не статья. — насмешливо тянет она: — ты откуда это все выкопал? Энциклопедию в библиотеке взял почитать?

— Знания, Светлана Анатольевна не пропьешь. — Виктор стучит указательным пальцем себя по виску: — знания они всегда с тобой. Думаете, что учитель физкультуры это просто много физического здоровья и свисток с секундомером? Как бы ни так! Между спортом и умственной деятельностью существует прямая корреляция! И кстати, а ты то почему не спишь?