Тренировочный день
Шрифт:
— Воды встала попить, а то в комнате жара. Открывай форточку, не открывай — все равно жара. Да и Маринка храпит. — пожимает плечами Светлана: — как бульдозер просто. У нас на стройке есть один такой — хррр-так-так-так! Хрррр-так-так-так! — передразнивает она строительную технику.
— Не выспишься. Время почти два часа. Уже и не завтра вставать, а сегодня. — кивает на часы Виктор: — ступай уже спать.
— Все равно уже не высплюсь. — машет она рукой: — а все Зурабишвили со своей чачой, пятьдесят грамм ему… вот кому-то после такой дозы спать охота, а у меня наоборот весь сон отшибло. Я пока у тебя посижу, а то Маринка своим храпом мне точно спать не даст. — она садится на кровать, благо комната у Виктора крошечная и для того, чтобы на кровать сесть не нужно никуда от стола отступать — вот просто колени согни и все. Уже на кровати. Небольшой деревянный стол, на котором стояли
— Конечно сиди, коли охота. — Виктор переходит на «окающий» диалект сибиряков: — токмо дело ли чтобы красна девица в гостях у не такого уж и доброго молодца ночью да с телесами своими зело лепыми да персями упругими… и… — он зевает. Зевает отчаянно, едва не вывернув себе челюсть.
— Ну да, ну да… — скептически отзывается Светлана с кровати, сбросив тапочки и поджимая под себя ноги: — толку от тебя, Витька как от мужчины, если ты вон так зеваешь. Знаешь же что у нас на стройке одна экскаваторщица когда яму под фундамент копала — ковшом что-то зацепила. И — дзынь такой! Глядь, а там — хрустальный… — она зевает и прикрывается рукой: — хрустальный гроб! А в гробу лежит принц! Красивыыыый — глаз не оторвать. Ну, Зинка не будь дурой, сказки то читала, с высшим образованием девка, да еще и квалификация экскаваторщика пятого разряда, так что знает как в таких случаях поступать нужно. Разбила она крышку гроба и поцеловала принца взасос… то есть сперва, наверное, хотела искусственное дыхание сделать изо рта в рот, а потом увлеклась. Принц тут… — Светлана ерзает на кровати, садится по турецки и опирается спиной на стену, устраиваясь поудобнее. Еще раз зевнула.
— Принц тут глаза и открыл. — продолжила она.
— Угу. — отозвался Виктор невпопад, прописывая строки «… тем самым физическая культура является важной и неотъемлемой частью воспитания советского человека, правильного формирования тела и ума, а также верного мировоззрения в эпоху развитого социализма, отвечающего всем вызовам этого нелегкого времени.»
— Открыл значит принц глаза и увидел нашу Зинку-экскаваторщицу. А она девка справная, говорят от груди может колесную пару выжать на раз. Ну так вот… увидел значит ее принц и говорит, мол красна девица, ты меня оживила своим поцелуем, а я — принц такого-то царства. И в награду за твое деяние я исполню любые три твои желания. Тут значит Зина потупилась, покраснела, ножкой так по земле в сторону — шкряб-шкряб. И говорит, тихонько так — а, можно, говорит, одно желание, но три раза? — тут Светлана делает кинематографическую паузу. Виктор поднимает голову от своего ватмана.
— Ну… и на третьем разе принц скончался. — печально говорит она и поднимает воображаемую чашу вверх: — так выпьем за наших советских женщин, которые не дали возродиться царизму!
— Неугомонная ты, Светка. — качает головой Виктор: — это, однако, ты кого-то откопала и тут же до смерти заездила. Время два часа ночи.
— Зануда ты Витька. — отвечает девушка, растягиваясь на кровати и зевая во весь рот: — лучше бы Маринке помог. Видишь, страдает девка.
— А я чего? — удивляется Виктор, аккуратно выводя «… гармония между телом и духом является еще одним тезисом материалистической диалектики, применяемой на практике. Внедряемой там, где социализм и диалектика стирают рамки и границы между городом и деревней, между мужчиной и женщиной, а также, как мы понимаем теперь — между телом и разумом. Цитируя Владимира Ильича Ленина 'мускулистый кулак масс…»
— Ты же видел что ее Холодок обижает? Ей бы нормального парня…
— И где я ей парня возьму в два часа ночи? — Виктор на секунду отрывается от ватмана: — да еще и нормального? Я вот сам — не нормальный. Был бы нормальный — не сидел за газетой, а это еще и общественная нагрузка. Толку никакого.
— Ну не… у вас комсорг в школе — женщина же? — Светлана закладывает руки за голову и смотрит в потолок: — значит к ней подбиваешь клинья. Кобель ты Полищук.
— Маргарита Артуровна и в самом деле женщина. Даже скорее девушка. Но она совершенно точно не моем вкусе. — Виктор снова склоняется над ватманом: — и она слишком серьезная. Она больше занята работой, общественной нагрузкой и чем бы то ни было. Не помню, чтобы у нее был молодой человек или чтобы она на свидания с кем-нибудь ходила. Но вот, например «англичанка» у нас в школе очень даже красивая. И языки знает. Но она на меня и не глянет, хотя недавно интересную историю предложила, говорит, а давай сделаем вид что мы встречаемся. Представляешь? Оказывается, у нее проблемы из-за того, что красивая, молодая и одинокая. Пристают. Ну то есть не просто
так, «девушка давайте познакомимся», а именно вот до упора. То есть она им говорит, что она не заинтересована в отношениях, а ей не верят. Вот как может молодая девка да не хотеть замуж? Такие дела. Нет, я, конечно, помогу, но вот ситуация интересная.— Дурак ты Полищук… — сонно бормочет с кровати Светлана: — как есть дурак. Захомутает она тебя, пикнуть не успеешь.
— Еще раз, кто она и кто я. Если говорить в каких-нибудь средневековых реалиях, то я вроде как младший сын захудалого барона из провинции, а она — герцогиня из царствующего дома. Не по Сеньке шапка. Ну и кроме того, никаких чувств я к ней не испытываю. Хотя да, она красивая. И умная. И чувство юмора у нее есть.
— Пикнуть не успеешь как будешь в загсе стоять. Единственное что радует — заставит она тебя нормальный костюм купить, а твой дурацкий — выкинуть. Ты уж на свадьбу пригласи, Полищук. Единственное что может тебя спасти — это если она передумает. Найдет себе кого-нибудь еще. Эх, ни черта вы в бабах не понимаете… хотя и бабы ни черта в мужиках не понимают. Вот, например Самира — и чего она от своего Нурдина не уйдет, говно же а не мужик. Пьет, играет в карты, деньги проигрывает, ее иногда поколачивает…
— А куда ей идти? — спрашивает Виктор, закончив свою писанину и отложив перо в сторону. Несколько раз сжал и разжал пальцы, разминая кисть, потер запястье и поморщился. Все-таки не так уж часто ему приходилось столько писать.
— Она же из традиционного общества. Да, Советский Узбекистан и все такое, но в далеких аулах они до сих пор как при царе Горохе жили, так и живут. Вон, «Кавказскую Пленницу» смотрела наверное… выкуп за невесту и все дела. Куда она пойдет? Она же работать сейчас не сможет, с ребёнком-то…
— Уж с голоду помереть не дали бы… — говорит Светлана: — скинулись бы всей квартирой, помогли бы. И так она практически не на свои деньги живет, Нурдин все равно все в карты проигрывает или пропивает. Дал бы ты ему в морду, а, Вить? Вот с размаху так… и… — ее голос звучит все тише.
— В морду оно конечно можно. В морду — дело нехитрое. — Виктор еще раз осмотрел ватман и остался недоволен трудом рук своих. Как будто чего-то не хватало. Немного подумав, он взял перо и стал рисовать вензеля по краям ватмана. Эдакий стиль барокко…
— Только толку от того, что я ему в морду. Я ему — а он ей. Потом снова я ему, но уже побольше, а тут уже Гоги Барановичу, сержанту милиции вмешиваться придется. А я ему еще флягу не вернул. Кстати, там еще чача осталась… может тебя для сна выпить? А то ты так до утра промаешься… — он заканчивает особо мудрёный вензель и немного отстраняется. Вот теперь ватман выгляди солидно. И сама статья тоже.
— С другой стороны я тебя, конечно, понимаю. Алкоголь — яд. — говорит он, аккуратно промокая ватман промокашкой, чтобы чернила не расплылись: — а тебе завтра, то есть сегодня — уже на работу идти. И… — он зевает во весь рот, рискуя вывихнуть челюсть. Ладно, думает он, завтра сверну ватман и в школу принесу, пока пусть полежит на столе вот так.
— Вот и все. Я закончил. Ступай к себе спать. — говорит он, поднимая голову. Некоторое время смотрит на то, как Светлана — тихонько сопит у него на кровати. Вздыхает. Чешет себе голову. С одной стороны — как тут будить, человек только заснул, а с другой — ему тоже спать нужно.
— Ты уж извиняй, Светлана Анатольевна, но… в тесноте да не в обиде… — ворчит он себе под нос: — хорошо хоть койка полуторная… да и ты не такая большая…
— Тиип! Тииип! Тииип! С добрым утром! В эфире радиостанция «Маяк!» — бодро возвестил поставленный голос диктора за стеной: — начинаем утреннюю зарядку! Вначале — ходьба на месте. Встаньте прямо, голову не опускать, плечи слегка назад, вдохните — шагом марш! Раз, два, три, четыре! Раз, два, три, четыре! Прямее держим спину, товарищи!
— О господи, дайте поспать уже со своим проклятым радио! — пробормотал кто-то совсем рядом и Виктор вдруг понял, что у него на животе лежит что-то мягкое, а вокруг шеи обвиваются чьи-то руки.
— Встаньте прямо, ноги на ширине плеч, подбородок выше! Махи ногами! И раз, два, три, четыре! Раз, два, три, четыре! — за стеной заплакал ребенок.
— Когда-нибудь я высплюсь вообще? — голос звучит совсем рядом и Виктор — поворачивает голову. Ровно для того, чтобы встретиться с мутным и сонным взглядом Светланы. У нее на голове творится черте-что, вчерашние бигуди наполовину спали и кудрявые локоны закрывали ей половину лица. А еще Виктор наконец понял, что за мягкая тяжесть была у него на животе. Светлана спала, закинув на него ногу. Как мило. Правда мочевой пузырь едва ли не лопается… но все равно мило.