Третье нашествие марсиан

Время близилось к ночи, я уже прикидывал, как бы деликатнее сказать хозяйке, что буду отсутствовать. По-моему, она уже настроилась совершенно на другое. Я это всегда чувствую. А она и за столом старалась наклониться, чтобы ее грудки из халата просматривались. И надо сказать, вполне, вполне. Аппетитная бабенка меня приютила. Надо думать, директор не случайно меня к ней на постой определил. Мысленно я поставил Анатолию Сергеевичу еще один плюс - за сообразительность и заботу о досуге начальства - и вымарал прежде поставленный минус.

Но грешные мысли надо было гнать от себя, работы предстояло много, еще неизвестно, куда меня это расследование заведет. Нет, я ни минуты не сомневался, что к исчезновению марсиан Вера Петровна абсолютно непричастна. Но у нее могли быть причастные к этому родственники, в таком случае флирт с хозяйкой ничего хорошего не сулил. К тому же, не мог я поддаваться гипнозу ее очарования, мне сегодня предстояло осмотреть марсианские машины и баню, которую они, как мне уже рассказали, превратили в казарму. И только после этого решить, подключать к своему расследованию начальника криминальной милиции или лучше оставить его в неведении относительно целей моего пребывания в городе. Милиционеры тоже всякие бывают, время оборотней в погонах еще не прошло, иной раз и у нас такие сволочные экземпляры случаются!

По телевизору показывали авторский концерт Аллахвердиева. Его музыку я любил. Под нее хорошо думалось. Чистые такие мелодии, печальные.

–  Валентин Мокеевич, - сказала Вера Петровна, - о чем задумались?

Лицо у нее было лукавое, в еле заметных конопушках, которые женщину совсем не портили, наоборот, пикантности ей придавали. Хороший завхоз был у Суховской средней школы!

–  Прикидываю, с чего мне завтра начать, - неопределенно сказал я.

–  До завтра еще дожить надо, - сказала Вера Петровна, поглядывая уже откровенно нетерпеливо.
– Я вам не нравлюсь?

Ну вот…

–  Почему же, нравитесь, конечно. Разве может такая женщина не понравиться?

–  Слава Богу!
– просияла она, легко поднялась и ловко скользнула мне на колени. Руки у нее были прохладные, и пахло от Веры Петровны хорошей косметикой.
– А то я смотрю, какой же вы нерешительный!

Ну, не было мне в эту ночь никакого дела до пропавших марсиан, мать их всех в медном тазу с долотом и зубилом!

Ближе к утру я вышел во двор.

Еще стояла прохладная и прозрачная звездная ночь, я быстренько пробежался до нужника, а обратно уже шел, не торопясь, даже на звезды поглядывал. Марс виделся небольшой красной звездочкой. В высоте, оставляя легкие белесые и длинные следы, пронеслись две падучие звезды, уходя на запад.

Марсианские цилиндры, догадался я, кого-то еще по наши вены с Марса принесло.

Глава шестая

В школе было непривычно тихо и прохладно.

Двухэтажное здание, выполненное в виде буквы "П" из красного кирпича, сопровождало мои шаги по пустому коридору гулким эхом. До занятий еще оставалось время, поэтому учителей в школе не было, отдыхали они перед новым учебным годом. Перед дверью в кабинет директора я остановился и постучал. Анатолий Сергеевич оказался на месте, сидел за своим столом. Справа от него громоздилась стопка бумаг, слева от него стопа бумаг казалась еще выше, а сам он с раздраженным видом читал какое-то официальное письмо - не иначе из Облоно какое-то новое руководящее указание прислали. Вполне вероятно, что указание это обязывало проводить в школе специальные марсианские часы с обязательным приглашением "гостей с другой планеты", как деликатно именовали в документах агрессоров и оккупантов.

–  Доброе утро, Анатолий Сергеевич, - поздоровался я от входа.

Директор школы устало потер лоб и сказал:

–  А оно и в самом деле доброе?

Не знаю, что он имел в виду, но я едва не покраснел, хорошо, что выучка у меня хорошая.

–  А что плохого?
– я сел на стул для посетителей.
– Солнышко, птички поют, небо голубое. Человеку ведь для счастья иной раз самой малости хватает.

–  Как вам спалось?
– не поднимая глаз от бумаги, поинтересовался директор.

Вот если бы он впился в меня взглядом, фиксируя, как я отреагирую на его слова, я бы не сомневался, что он о чем-то догадывается или просто предполагает, что из любвеобильных объятий Веры Петровны я так запросто не вырвусь. Но он спросил между делом, читая следующую бумагу, просто так спросил, ради приличия, и я успокоился.

–  Ну, - сказал я.
– Давайте поговорим о марсианских делах?

–  О пропавших марсианах?
– директор поскучнел.
– Я вчера по людям прошел. Никто ничего не знает, даже слухов по городу никаких. Нет, Валентин Мокеевич, чисто по-человечески мне их даже жалко. Вот некоторые все воют: марсиане, марсиане… А что марсиане? Нас свое родное правительство, свои же чиновники иной раз куда больше донимают. Марсианам сдай раз в месяц пятьсот граммов крови, и все - больше ты их не интересуешь. С их точки зрения, ты свой долг отдал. Они цены на продукты твердые установили… Да что там говорить, кагор приказали бесплатно выдавать по свежим квитанциям о сдаче крови! А наше правительство тебя за тот же месяц так измордует - то цены на газ повысит, то на электроэнергию, то на бензин! За год на двести процентов цены повысили! Мы жалобу написали в Департамент по освоению Земли. Так марсиане нормально поступили - тут же их экипаж приехал, на окраине под землю автономный атомный реактор вкопали, в каждой квартире за месяц чудо-печи и безопасные обогреватели поставили, и ничего, понимаете, - ничего за это не взяли! Ну, на сто граммов ежемесячную норму сдачи крови увеличили! А электроэнергия бесплатно. Так, верите, городское руководство тут же объявило реактор муниципальной собственностью и цену на электроэнергию назначило, чтоб их всех на том свете приподняло и еще раз прихлопнуло!

–  А почему на том свете?
– удивился я.

–  А потому!
– директор сухо улыбнулся.
– Жители опять коллективную жалобу накатали. Описали художества наших чиновников по полной программе. Как вы думаете, какие меры были приняты? Пришел треножник, мэра и всех его заместителей - в корзину, и все. Больше мы о них ничего не слышали. Сами понимаете, это плохой симптом, когда о человеке ничего не слышно. А должности, между прочим, до сих пор свободные. Хотите нашим мэром стать?

–  Нет уж, - отказался я.
– Вы уж тут сами управляйтесь!

–  Вот-вот, и никто не хочет. Правда, крутился тут один дурак из области, все интересовался, кому реактор принадлежит, приватизирован ли и если эксплуатируется, то каким акционерным обществом - открытого или закрытого типа. Узнал, что никому не принадлежит, обрадовался нехорошо и умчался в область бумаги оформлять. Я же говорю, дурак! Кандидат на полную отцежку, папу его Борькою звали! Не понимает, что как хайло свое наглое высунет, так с ним в два счета разберутся.

Да, в этом директор школы был прав - марсиане активно вмешивались в земные дела, сразу принимали меры, если, по их мнению, права людей нарушались каким-нибудь негодяем. Иногда они решали эти вопросы с нами или с милицией, но чаще приходил боевой треножник с корзиной, и потом бесполезно было спрашивать, куда виновный делся. Марсиане на такие вопросы никогда не отвечали. И популизмом они вовсю занимались - постоянно что-то строили сами или заставляли строить чиновников. Не буквально, конечно, только как не подпишешь те или иные разрешительные документы, если в окно твоего кабинета на третьем этаже смотрит, поблескивая линзой, тепловой генератор?

Активнее всего марсиане вмешивались, если вопрос стоял о здоровье людей. Похоже, им каждый донор был ценен, и они его не хотели терять без веских оснований. Какие клиники марсиане отгрохали, чтобы лечить больных! Звание "Почетный донор" ввели для тех, кто больше нормы крови сдавал. И главное - бесплатное лечение ввели во всем мире. Теперь смерть в больнице относилась к разряду чрезвычайных происшествий. О смерти человека в обязательном порядке докладывалось в марсианский Департамент по освоению Земли. И о пропавших без вести, кстати говоря, тоже. "Как это, без вести пропал?
– удивлялись марсиане.
– Если вестей не подает, значит, умер? Нехорошо. Донорами разбрасываться некрасиво!"

Года три назад нашлись люди, которые указали марсианам на проблему гомосексуализма.

–  Однополая любовь?
– поморщились марсиане.
– Ну, это ваши, чисто человеческие проблемы. В это мы не вмешиваемся, не желаем подавлять естественные свободы земных граждан! Каждый человек может заниматься личными делами. В любовь, как вы ее называете, мы не вмешиваемся. Живите, как хотите и с кем хотите, если нравится.

–  Так ведь потомства не будет, - намекнули им.

–  Потомства?
– встревожились марсиане.
– Да, это серьезно! В эту проблему надо вникать, если она ведет к снижению количества доноров.