Третье нашествие марсиан

–  Ладно, - казал я.
– Иди. Только о нашем разговоре никому ни слова. Знаешь, какая это ценная штука?

–  Уже догадался, - подавленно сказал младший Лошаков.

Разговаривать со мной ему не хотелось. Ему сейчас было легче решить задачу на доске. Любую. Даже по высшей математике.

Закончив беседу с мальчишкой, я зашел к директору.

–  Анатолий Сергеевич, у вас в школе газеты есть?

–  А как же, - с заметной гордостью и некоторым удивлением сказал тот.
– "Комсомолку" выписываем, областную "Правду" и "Голос Вселенной". У нас и подшивки есть в библиотеке. Принести? Или вы хотите нашу библиотеку посмотреть? У нас хорошая библиотека.

–  Это не к спеху, - сказал я.
– Будет время, посмотрите сами и выпишите, какие спортивные передачи шли двадцать второго и двадцать третьего числа.

Не знаю, что Анатолий Сергеевич Никон подумал, но посмотрел он на меня с удивлением. Пусть удивляется. Меня это не особенно беспокоило.

Затем я зашел на почту.

Вот что на Земле точно изменилось в лучшую сторону, так это почта. Марсиане посодействовали. Не знаю, как их техника действовала, но достаточно было наклеить на письмо или посылку специальный ярлык, и передача почтового отправления из города в город происходила мгновенно. На сортировке адрес увидят сегодня же, а это означало, что не позднее вечера содержимое пробирки, которую я наполнил в бассейне, будет в лаборатории нашего управления, а что делать, я им объяснил по телефону, благо сотовая связь в последнее время осуществляется через несколько марсианских спутников, запущенных с помощью земных ракет. К ракетостроению марсиане отнеслись с большим интересом и вниманием. Они сразу же взяли под контроль все фирмы, работающие на космическую промышленность, особенно работающие с двигателями на ядерном приводе. Дело мира было в надежных руках, и марсиане не собирались их разжимать.

Остаток дня я провел в пустых хлопотах. Впрочем, не совсем пустых. Все факты, которые я собрал, неопровержимо доказывали, что не было и не могло быть в городе Сухов экстремистской и террористической организации из воинствующих интеллигентов, не было в нем организованной преступности, способной бросить вывод марсианам, вообще не было здесь людей, способных вступить в поединок с марсианской ухающей бригадой.

И провокация отпадала - как я успел узнать, интересующие меня дни дисколеты над городом не появлялись, иные средства передвижения тоже, а значит, тайно вывезти суховских марсиан никто не мог. Собранные сведения не слишком меня порадовали. Они говорили, что я туп и выстроенные мною версии ни к черту не годятся и вообще я шел не по тому пути. И все-таки - не могли же марсиане уйти ночью, бросив на произвол судьбы свою боевую технику! А главное - ну куда они могли уйти? Им в человеческой толпе не затеряться.

Правда, была у меня в руках тоненькая ниточка, но для того, чтобы потянуть за нее, мне нужен был майор Ступаков.

Закончив работу, я вернулся в школу и зашел к директору.

–  Я вашу просьбу выполнил, - сообщил Анатолий Сергеевич.
– Не знаю, зачем вам это нужно, но двадцать второго по "Теленации" действительно демонстрировался футбол. Московский "Спартак" играл с пермской "Камой". Показ матча начался в девятнадцать часов. "Кама", кстати, выиграла. Годится?

–  Другие спортивные передачи были?

Никон хмыкнул.

–  У нас в городе уже третий год семьдесят два канала, - с видимой гордостью сказал он.
– Из них два спортивных. Там все показывают: от бейсбола до метания тарелочек на дальность расстояния. При этом, заметьте, круглосуточно.

–  Спасибо, Анатолий Сергеевич, - кивнул я.

–  И еще один момент, - сказал директор.
– Один из наших источников, - он страдальчески вздохнул, так уж не нравилось ему это слово, - один из наших источников разговаривал со Шнуром. Так Шнур утверждал, что двадцать второго ближе к полуночи видел Валерку Васильева, который по улице Собчака куда-то бежал. Говорит, торопился сильно.

–  Васильев - это электрик, - сообразил я.
– А Шнур?

–  Великанов Андрей Ильич, - сказал директор.
– Никчемный мужичонка. Закладывает постоянно, врет, половине города деньги должен. Я-то всерьез это не принимаю, но вдруг сгодятся сведения, вот вам и сообщил.

"Сгодятся, сгодятся, - подумал я.
– Двадцать второго. Интересно…"

–  Вообще-то он мог от кума своего домой бежать, - сказал Никон.
– На Собчака у него кум живет, Санька Коротков, тот двадцать третьего аж десять литров пива взял, футбол, наверное, собирались на пару смотреть.

–  Разберемся, - сказал я.

Факты увязывались в единую цепь. Только вот конечный вывод пока оставался туманным и неясным.

–  Еще машину видели, - сказал директор.
– "Газель", ее тоже около одиннадцати на Собчака видели.

–  А чья "Газель"?

–  Фермера с Березовской, - сказал Никон.
– Кураев ему фамилия. Спокойный такой мужик, мухи не обидит. Он вообще-то мог и к Сашке Короткову приезжать, они с ним давно знакомы, еще зерно вместе ездили в Иран продавать.

Фамилия мне была знакома, только я виду не подал. Вот и засветился Кураев. Надо было думать, сложно незамеченным раскатывать по городку.

–  Вера Петровна звонила, - сообщил директор.
– Спрашивала, придете ли вы на обед.

При этом лицо его оставалось непроницаемым.

Что ж, война войной, а обед - по расписанию.

Когда я пришел в дом Веры Петровны, хозяйка смотрела телевизор. Шел круглый стол, посвященный вопросам политических свобод земных жителей, вел круглый стол известный тележурналист Иван Галкин, звезда телеэкрана в третьем поколении. В дискуссии участвовали марсианин и журналист, представляющий свободную прессу. Оппонент марсианина был щуплым лысым человечком с неопрятной всклокоченной бородой и остатками волос над ушами. Его представили зрителям как господина Бенедиктинова.

Даже на экране видно было, как нервничает марсианин, участвующий в дискуссии.

Он ворочался, то вольготно разбрасывал щупальца, то, щелкнув клювом, буквально втягивал их в себя. Я мог поклясться, что в круглых немигающих его глазах с вертикальным черным зрачком поблескивают контактные линзы.

Переводчик торопливо переводил его слова:

–  Все эти крики насчет принудительной сдачи крови лишены каких-либо логических оснований. Вы знаете, что кровь является основным продуктом питания марсиан. Единственным продуктом! Разве может разумное существо отказать собрату по разуму в питании? Это было бы в высшей степени негуманно. Волею судьбы мы с вами - братья по крови, причем в самом прямом, а не в переносном смысле этого слова. И вы ведь не будете отрицать, что марсиане принесли на Землю подлинную свободу. Вы так часто повторяли слова, что готовы за свободу отдать всю свою кровь до последней капли, что становится удивительным ваш протест против дарованной Марсом свободы. Вы - свободны! Мы освободили вас от продажных политиков, которые постоянно затевали свары, перерастающие в войны, мы распустили армии, освободили вас от обязанности служить, а главное содержать громоздкие и никому ненужные аппараты, в которых собранные люди тренировались и учились исключительно убивать себе подобных. Марсиане борются с преступностью. Никто не будет отрицать того очевидного факта, что, уважая земную ячейку жизни - семью, мы покончили с проституцией и торговлей женщинами. Мы дали вам свободу экономики. Мы дали вам свободу слова - каждый может высказаться и быть услышанным. Мы сделали вас равными среди равных. И за это мы требуем лишь одного - крови! Той самой крови, которую вы были готовы за эти свободы пролить. Вспомните, "лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идет за них на бой"! Но зачем кровь проливать? Кровь - слишком ценный продукт, чтобы орошать ею землю. В порядке компенсации за дарованные свободы мы забираем эту кровь себе. Чем же вы недовольны?

–  Чем мы недовольны?
– вскричал Бенедиктинов фальцетом.
– Вами, вами, господа марсиане! Вы говорите, что даровали нам свободы. А мы утверждаем, что вы превратили нас в своих рабов! Вы превратили нас в стадо, дав возможность относительно свободно пастись на лугу Земли. Проливать кровь - это было наше священное право, мы боролись за свободы, мы добивались их в борьбе. И мы совсем не желали, чтобы кто-то спустился с небес и предложил обмен: свободу на нашу кровь! Вы говорите, что дали нам свободы, мы же утверждаем, что вы отняли их у нас!

Марсианин снова защелкал клювом.

Переводчик внимательно выслушал его и продолжил:

–  Если вы считаете, что свобода заключается во вседозволенности, то это ошибка. Человеческая жизнь не должна прерываться насильственно, смысл ее - дать потомство, вырастить его, воспитать полноправного гражданина земного общества. Если вы считаете, что вы свободны развязывать братоубийственные войны, если справедливость видите в том, что несколько миллионов живут в полном довольстве, в то время как подавляющее большинство населения Земли голодает, то марсиане против такой свободы и такой справедливости. И потом, позвольте вам напомнить, отбор крови производится исключительно в соответствии с вашим желанием пролить ее, чтобы обрести свободы. Вы говорите: рабство, а мы называем это взаимовыгодным обменом. Кроме того, постоянное обновление крови оздоровительно влияет на человеческий организм в целом. Выросла продолжительность человеческой жизни, канули в небытие страшные болезни. Вы ведь не будете отрицать в том заслуги марсиан?