Третье рождение Феникса

Тарас развел руками.

–  Да тут нет никаких секретов. Я пользуюсь услугами соответствующих фирм. Откройте телефонный справочник, там их полно. Выбирайте любую и звоните.

–  Значит, вы отказываетесь мне помочь?

–  Вовсе нет. Какой вы странный, господин Смирнов, - принужденно улыбнулся хозяин квартиры.
– Зачем вам обязательно брать пример с меня? Тем более фирма оказалась ненадежная. Видите, какой у меня беспорядок? Работница ушла в отпуск без предупреждения. А новую нанимать не хочется. Я лучше подожду.

–  Феликс Мартов пользовался услугами той же фирмы, что и вы?

Тарас покрылся красными пятнами, напрасно пытаясь скрыть бешенство.

–  С чего вы взяли?
– возмутился он.
– Мы с Феликсом не обсуждали подобные вещи. И вообще, ваше дело - искать убийцу, а не копаться черт знает в чем! При чем тут уборка квартир?

–  Сама уборка ни при чем, - невозмутимо кивнул сыщик.
– А вот домработница может оказаться причастна к убийству.

–  Дом… домработница?
– задохнулся от ярости господин Михалин.
– Вы в своем уме? Зачем ей убивать Феликса? К тому же, насколько мне известно, она то ли ногу сломала, то ли руку…

Всеслав помешал ему закончить гневную тираду.

–  Значит, вы все-таки обсуждали с Мартовым этот мелкий хозяйственный вопрос.

У Тараса сделалось такое лицо, как будто он собирался разорвать нахального гостя на куски.

–  Я… мы… Дьявол вас забери, Смирнов! На что вы намекаете?

–  Уже ни на что, - смиренно опустил глаза сыщик.
– Проехали… А вот не просветите ли вы меня насчет статьи в журнале «Эхо»?

Михалин вытаращил глаза, его подбородок дрогнул.

–  Какой статьи? Вы опять за свое? Я решил, что вы меня разыгрываете!

–  Панкрат Раздольный - ваш псевдоним?
– как ни в чем не бывало, спросил Всеслав.

–  Ну, мой… надеюсь, статья не относится к уборке квартир?

–  Как сказать!

Тарас побагровел.

–  Вы издеваетесь?! Что за статья? Как она называется? Я писал только о спорте! Это было давно. Журнал «Эхо»? Не припоминаю.

–  В ваших интересах оказывать мне всяческое содействие, Тарас Дмитриевич, - заявил сыщик.
– Вы же платите деньги за мою работу, и немалые. А глядя на вас, можно подумать, что я ваш враг, а не союзник.

Михалин чуть остыл.

–  Вы правы, извините. Как называется статья?

–  «Невыразимое имя».

–  Чушь… - вздохнул Тарас.
– Сентиментальщина! Панкрату Раздольному сие чуждо по сути.

***

Ева весь день ходила в раздумьях. Она встретила Всеслава вопросом:

–  А где продолжение?

Тот устал, промок и проголодался.

–  Какое продолжение?
– не понял сыщик.

–  Продолжение статьи. Я прочитала, но ничего толком не поняла. Может, во второй части все объясняется?

–  Второй части нет, - отрицательно покачал головой Смирнов.
– Она либо не написана, либо… не знаю! Я зашел в тупик. Что ты скажешь о статье?

–  Какая-то мистическая белиберда, но воздействует, - сказала Ева.
– Где ты ее взял?

Сыщик рассказал все, что ему удалось выяснить.

–  Думаешь, это написал Мартов?
– в заключение спросил он.

Ева пожала плечами. Хоть Мартов когда-то и занимался журналистикой, с тех пор прошли годы, и он, судя по всему, не возвращался к прежнему увлечению. С чего вдруг его потянуло бы к перу?

–  В принципе все возможно, - предположила она.
– А кто еще может быть автором?

–  Тарас Михалин. Но он все отрицает. Хотя Панкрат Раздольный - его псевдоним. Допускаю, что Феликс по какой-то причине решил воспользоваться псевдонимом друга.

–  Без разрешения?

–  Тут все так запутано!
– воскликнул Смирнов.
– Бывшая домработница Мартова именно из его уст слышала упоминание о журнале «Эхо». Однако это не доказывает авторства Феликса Лаврентьевича. Он вполне мог составить протекцию Тарасу. Непонятно и другое - почему статью забрали? Кто это сделал? По описанию внешности - явно не Мартов.

–  Надо достать вторую часть. Там должно быть объяснение.

–  При обыске в квартире Мартова ничего похожего не находили. На даче в Марфине тоже. Петр Гусев, начальник охраны фирмы «МиМ», весьма скрупулезен. Я только что от него - еще раз обо всем расспросил. Он понятия не имеет ни о каких статьях.

–  А Катя Жордан?
– вдруг спросила Ева.
– Она ведь была журналисткой?

–  Делала политические репортажи, - сказал Всеслав.
– И ее давно нет в живых.

–  Может быть, Мартов хотел опубликовать ее материалы? Да, не стыкуется… Во-первых, тема совершенно не связана с политикой; а во-вторых, зачем было забирать текст из редакции?

Смирнов потер затылок. Давала о себе знать усталость - до позднего вечера на ногах, промотался из конца в конец по огромному городу… а воз и ныне там.

–  Я думал, статья каким-то боком выведет на убийцу… а она оказалась просто странной деталью частной жизни. У людей бывают разные пристрастия, порой весьма нестандартные. И Мартов или Михалин - пока не знаю точно, кто из них, - не исключение. Эти материалы уж никак не могли послужить поводом для убийства.

–  Да, не похоже… - согласилась Ева.
– Я, когда читала, не переставала недоумевать, кого и почему интересуют подобные вещи, сказки в духе Гофмана [3].

Всеслав не знал, кто такой Гофман, но промолчал. Его мучили загадочные отпечатки пальцев в квартире убитого. Кому они принадлежали?

–  Напрошусь-ка я с господином Михалиным в баню!
– воскликнул он.
– В его знаменитую «Парную у Раздольного». Посидим в чем мать родила, похлещем друг друга вениками, выпьем по стопочке - это сближает. Авось Тарас Дмитриевич вылезет из своей раковины. Чует мое сердце, он что-то скрывает! Кстати, помнишь нашу ночевку в Марфине?

–  Ужас… - вздрогнула Ева.
– Еще бы! Я такого страху натерпелась!

–  Михалин говорил, что ту ночь провел в своей московской квартире с любовницей. А она этого не подтвердила. Вспомнила, что была пьяна, уснула, а утром Тараса рядом с ней не оказалось.

–  Ты ей веришь?

–  Я никому не верю, - засмеялся сыщик.
– Вера - категория философская. Это относится скорее к религии, нежели к сыску. Я поклоняюсь фактам: они - мои идолы! А проверить слова Анжелы Саркис я не смог. Получается - слово Тараса против ее слов. Шатко!

–  Зачем бы Михалин полез в загородный дом, зная, что туда поехал ты?
– удивилась Ева.
– Вернее, мы?