Третий дневник сновидений

– Пароль, к сожалению, неправильный, - повторил Фредди, который был не грифом, а наполовину львом, наполовину орлом и, несмотря на излишний вес и пискливый голос, выглядел весьма величественно.

Эмили топнула ногой.

– Я пересчитывала десять раз. Всё правильно.
– В бешенстве она затрясла дверь.
– Я не для того потратила пять ночей, чтобы ты мне напомнил эту глупую задачу и опять опроверг. Семьдесят одна тысяча триста восемьдесят три! Что значит - перевернуть? Минус тридцать восемь тысяч триста семнадцать?

– Хватит уже!
– Грейсон покинул укрытие и направился к ней, прежде чем я успела ему помешать.

Эмили заметила его, лишь, когда он был уже почти рядом с ней, потому что она всё ещё продолжала кричать на бедного Фредди. Я, к сожалению, не видела, что выражало лицо Грейсона, но у Эмили оно было ужасно испуганное. Её глаза были широко раскрыты, челюсть отвисла. И прежде чем она медленно закрыла рот, кожа её стала тёмно-красной. Этого необычного вида было достаточно, чтобы Грейсон себя выдал.

– Привет, Эмили!
– сказал он небрежно.
– Упражняешься в счёте? Удивительно, что у тебя и по ночам на уме только школа.

Эмили нервно засмеялась:

– Мне это всего лишь снится!

– Гм, - одобрительно хмыкнул Грейсон, - будем так считать!

– В реальности ты не здесь, - сказала Эмили. Её голос был громче обычного, уже почти истеричный.
– Мне просто снится, что ты со мной разговариваешь.

– Совершенно правильно. Я и впрямь выглядел бы довольно глупо, если бы в реальности застиг тебя при попытке вторгнуться в мою личную сферу.
– Грейсон опёрся спиной на стену возле своей двери и сунул руки в карманы брюк.
– Знаешь, Эмили, я бы тебе сейчас охотно дал пощёчину.

Эмили уставилась на него.

– Настоящий Грейсон так бы никогда не сделал, - сказала она.

Лицо её постепенно становилось нормального цвета.

– Ты меня знаешь настолько, что можешь анализировать мои сны?
– спросил подозрительно Грейсон.

– Да на моём месте это бы любой смог!
– воскликнула Эмили.
– Я думаю... я почувствовала, что в душе ты всё отдаляешься от меня, и тут начались эти странные сны... А когда ты попросту решил... Ах, что я говорю, это же не в реальности. Мне, во всяком случае, не в чем себя винить.

– Действительно не в чем.
– Грейсон смотрел на неё, покачивая головой.

– На войне и в любви всё разрешено.
– Эмили подошла к нему поближе. К его (и моему) великому изумлению, она закрыла глаза и вскинула подбородок: - Поцелуй меня!

Ещё секунду я опасалась, что Грейсон это сделает, но он тихо произнёс:

– Мне этот сон не подходит, Эмили. И ведь ты ничего не понимаешь в любви.

Эмили не отступала. Она снова открыла глаза и руками обвила шею Грейсона.

– Это мой сон. И я хочу, чтобы ты меня поцеловал. Прямо сейчас.

– А я хочу, чтобы ты ушла, - возразил Грейсон и оттолкнул её.

Эмили, скользя, откатилась от него на несколько метров, как будто пол внезапно превратился в зеркальный лёд.

Она смотрела на него возмущенно:

– Что ты делаешь?!

– Я же тебе сказал, что этот сон не для меня.
– Грейсон вскинул руку.

Как будто невидимая нить заставила Эмили заскользить по проходу.

– Твоя дверь где-то тут позади, да? Та, на которой подкова и это ужасная ручка в виде конской головы, так?

Эмили не ответила. Ей приходилось заботиться о том, чтобы сохранять равновесие, пока она продолжала скользить - всё дальше, всё быстрей. Она проскользила мимо меня, хныкая всё испуганней. Когда Грейсон наконец опустил руку, она и вовсе разрыдалась, бросила на него ошеломлённый взгляд и повернулась на каблуках. Словно преследуемая фуриями, она свернула за ближний угол. Послышалось звяканье, будто на землю упало что-то металлическое. Замок? Подкова?

– Ещё один сладкий сон!
– довольно усмехнулся Грейсон.

Мне пришлось удержаться, чтобы не обнять его, когда я вышла из-за самшитового дерева миссис Кук. Не знаю, было ли по мне заметно, как я горда им.

– Неплохо, - только и сказала я.

– Неплохо? Неплохо?
– Грейсон поднёс мне под нос кулак.
– Да просто замечательно, чтоб ты знала! Я заставил её пронестись через полкоридора одной лишь силой энергии. С ума сойти! Мне кажется, теперь я понял принцип.
– Он ухмыльнулся.
– Жаль, что у меня получается, лишь, когда и взбешён.

– Ты был великолепен!
– Я бросила взгляд на дверь Генри. Жаль, что его не было с нами.
– Я могу пожалеть только о двух вещах. Во-первых, что не было возможности заснять её глупое лицо. А во- вторых, что она, увы, считает, что всё это ей только приснилось.

– Она просто поставила себя в дурацкое положение, - заметил Грейсон.

Я покачала головой:

– Но она даже не понимает этого. Может, Артур направил её в этот коридор, но не объяснил зачем. Похоже, сам он в игре не участвовал, просто для забавы дал ей свободу действий. Так сказать, не вмешиваясь.

– Ну да, насчёт поцелуев - это действительно было немного чересчур, - согласился Грейсон.
– Обычно она в этом смысле скорей... как сказать... сдержанна.

«Да», - подумала тут же я.

– Во сне нам открывается подлинная сущность человека. Остался один вопрос: надо ли нам открыть Эмили правду или мы просто оставим всё как есть? Если нам придётся ещё иметь с ней дело, пускай думает, что ей это всё только приснилось.

– Боже мой!
– Грейсон внезапно будто очень устал.
– Может, обсудим всё завтра? У меня уже такое чувство, что мы за эту ночь пережили больше, чем нужно.

– Да, нам и вправду надо немного поспать.
– Я напоследок бросила взгляд на чёрную дверь с тремя замочными скважинами.
– Не похоже, что Генри вернулся. Что ж, до утра, как говорится. Кто первый встанет у кофеварки.

Грейсон наклонился, чтобы прошептать свой пароль Фредди на ухо, и открыл свою дверь.

– Спокойной ночи, - сказал он. А потом ещё раз повернулся, улыбнувшись мне.
– Лив, как ты там говорила? В общем, я уверен, что ты можешь взлететь на «Боинге-747». Даже не обучившись пилотированию. Тебе нужно лишь чуть больше уверенности в себе.