Третья грань реальности

– Если вы не против, графиня, давайте познакомимся поближе? – предложила он, с бессменной улыбкой глядя на меня. – Нам предстоит долгий путь, а мы ничего друг о друге не знаем.

– Разве это важно? – невозмутимо ответила я, не желая поднимать личные темы.

Не хотела я ничего о нём знать. Совершенно.

– А как же? – удивился Лейф. – Мы с вами в каком-то роде напарники. Работать вместе, не зная друг друга, что-то вроде игры вслепую.

– У нас с вами разная работа. Вы едете на дипломатическую миссию, а я всего лишь вас охраняю, – отрезала я, не разделяя энтузиазма.

Подписанный договор я так и не прочитала – просто не нашла сил. У Лаврика с Вильфридом спрашивать было себе дороже – они точно коршуны набрасывались на любой повод поговорить о Лейфе. Надоело это.

– Графиня, у вас в жизни что-то случилось? – внезапно сочувственно спросил Лейф. – Или, может, я вас чем-то обидел?

Обернувшись к спутнику, я склонила голову на бок и задумчиво посмотрела на вампира. Участливый, как и в день нашего знакомства. Готовый помочь… Только я прекрасно знала, чем всё закончится. Вроде спас, а вроде бросил. Не нужны мне такие подачки, не умираю.

– Случилось, – призналась я, не став лукавить, – но это не имеет значения. Как-нибудь переживу. Просто не хочу разговаривать на личные темы.

Ответ Лейфу пришлось принять, однако внезапно он обескураженно признался:

– Вы меня ставите в затруднительное положение. Я принимаю ваше желание, но я, к сожалению, не знаю о вас совершенно ничего. Только то, что вы сестра графа Виктимского и ученица Вильфрида.

– А как же информация из досье? – изумилась я.

– Я его не читал, – поморщился вампир. – Терпеть не могу все эти бумажки. В них подчас ни слова правды. Умудряются наврать даже в точных вещах, а иногда и непрошенными выводами заранее исказить отношение к человеку. Всегда предпочитаю личное знакомство, но с вами возникла неожиданная проблема.

Хмыкнув, я покачала головой. Даже улыбнулась и внезапно великодушно решила:

– Ну, информацией из досье могу и поделиться. Родилась двадцать два года назад в родовом поместье, там же и жила до неполных семнадцати лет. Мать умерла в мои пять, отец – в шестнадцать. После этого я и подалась в чародейки. Дальше вы знаете.

Спутник смотрел на меня заинтересованно, немного сочувственно. Я уже собиралась поехидничать на тему того, что поздно соболезновать из-за утраты родни, как он внезапно выдал:

– Сухие цифры. У такой прекрасной девушки в рассказе о себе одни сухие цифры.

– Да, – вскинулась я, внезапно оскорблённая, – я только и занимаюсь тем, что считаю годы и теряю время. И причём тут вообще моя внешность?

– Простите, не хотел обидеть. Просто красавицы вроде вас обычно забывают про возраст и выделяют в биографии совсем другое. Кто-то родню, кто-то важные события, вроде балов или дальних поездок, некоторые вспоминают увлечения. Есть кокетки, которые перечисляют кавалеров, но при всём вашем очаровании, вы на такое вряд ли обратите внимания.

Не было у меня ни балов, ни дальних поездок – исключая короткие отлучки из особняка Вильфрида до столицы, – ни кавалеров-то толком. Да и увлечений страстных не нашлось. Но говорить о таком вслух я не стала – лишнее. Однако так получилось, что Лейф всё же поймал меня на крючок, и беседу я невольно поддержала:

– Красота, очарование, – хмыкнула я. – Не надо льстить. Я хорошенькая – не более. И иллюзий не питаю.

– Графиня, да что вы такое говорите? – изумился вампир, почти что возмутился даже. – Вы очень красивая. У вас идеальный, чуть вытянутый овал лица, со слегка вздёрнутым подбородком. Очаровательный миниатюрный немного курносый нос. Обрамлённые дивными густыми чёрными ресницами чарующие зелёные глаза. Аккуратные прямые брови, изящно подчёркивающие великолепие.

– О-о-о! – протянула я.

Хотела укорить, подшутить, вроде «о, как всё запущено», но на губах играла непрошенная улыбка. Вроде, чушь вся это высокопарность, а всё равно приятно слышать комплименты. Особенно красивые.

– Что «О»? – игриво уточнил Лейф.

– О, да вы поэт, ваше превосходительство! – сформулировала я, и, на мой вкус, получилось даже хуже, чем «всё запущено».

– Имеете что-то против поэтов? – весело уточнил вампир.

– Предпочитаю не иметь дела с поэтами. С ними очень трудно – страшно сказать лишнее. Чуть что не так – дуэль! И не посмотрят, что дама. А могут вообще притвориться умирающими. Бегай потом перед ними на задних лапках, переживай.

Один тип мне такое устроил, да. Я чуть сама не слегла от волнений, а вечером вернулся из поездки Вильфрид и сказал не брать в голову. Мол, такое часто случается – ещё ни разу не умер. Больше я со стихоплётами наедине оставаться отказывалась.

– Чем вы довели несчастного человека до такого состояния?

– Неправильно поняла метафору… И как-то заметила, что строчка выбивается из ритма. Больше ни-за-что! Никаких замечаний! И никаких стихов.

– А как насчёт описаний?

– Каких описаний? – не сразу сообразила я и на этом прокололась.

– Например таких. Дорога перед нами осыпана осенними листьями настолько, что кажется выложенной из маленьких кусочков янтаря. Она извивается по-змеиному, и каждый поворот таит в себе новую загадку, ещё никем не раскрытую. Именно это притягивает, заставляет идти по выбранной тропе. Деревья окружают её будто охранники, застывшие на века. Сейчас стражи стоят спокойно, но стоит ветру разыграться, как зашумят на нас, раскачивая могучими ветвями, словно древним оружием.

А вот там, на повороте, затесалась маленькая сосенка, устроившись словно принцесса. Её вечнозелёные иголки красиво переливаются под лучами утреннего, заботливого и немного дремотного солнца. Она одна здесь осталась в своём платье, поэтому и становится привилегированной дамой.

Если посмотреть внимательно, то можно разглядеть за её спиной полянку. Летом она просто усыпана земляникой и приманивает одиноких путников отдохнуть. А сейчас, в осеннем тёплом благополучии, она скорее пугает, производя впечатление места, где ночью собираются ведьмы, чтобы до утра праздновать и гулять на кровавом пиру.

– Ведьм нет, – категорично заявила я, внезапно «выпав» из волшебной реальности, которую приоткрыл передо мной спутник. И вновь лес стал совершенно обычным. Вот умеют же некоторые вскружить голову одними словами! – А полянка… полянка больше вампиру подойдёт. Да, там ночью наверняка завораживающе красиво – легко путников подловить.

– Ведьм, значит, нет, а вампиры есть? – ехидно уточнил Лейф, пытаясь смутить.

Но я-то знала, что вопрос – лишь способ отвести от себя подозрения.

– Конечно, – посмотрев лукаво, подтвердила я, – лично знакома с одним. А, может, даже с двумя.

– Неужели? – задумчиво протянул Лейф. – И какой он из себя?

– Очень похож на вас! – заверила я, внимательно наблюдая за реакцией. Готова была поклясться, он вздрогнул, а меня распирал смех, но я держалась. – Так же ходил постоянно в перчатках и широкополой шляпе, чтобы на лицо не попадали солнечные лучи. Так же коварно улыбался девушкам, чтобы соблазнить их и выпить кровь. Ещё у него точно такой же взгляд: словно беззаботный, но проскальзывает что-то оценивающее.