Тревожные галсы

«Надо бы Веру проведать», — подумал Серов.

К дочери он пришел на другой день. Она была рада и не знала, куда его посадить.

— Устал небось? — она присела к нему рядом, заглянула в глаза.

— А где Борис? — спросил Серов.

Она сказала, что он пошел на почту, отправить матери денежный перевод.

Серов помолчал-помолчал, а потом спросил:

— А что, Сергей Кесарев бывает у тебя?

Вера покраснела.

— Не надо о нем, папа... — Она грустно усмехнулась. — Я, кажется, его уже забыла... Скажи, Борису еще не дали перевод? Ты бы похлопотал, папа. Ради меня. Мне надо уехать...

— Потерпи... Вот вернется из отпуска мое начальство, и все решится. Я полагаю, что мне не откажут. А в Ригу я к тебе буду приезжать...

Теперь Серов догадывался, что Вера хочет уехать из-за Кесарева. Наверно, она все еще любит его.

Серов закрыл глаза и стал засыпать, как вдруг на судне заголосили ревуны. С палубы донеслись тревожные голоса:

— Мина! Мина!..

Серов мигом оделся и выскочил из каюты. То, что он увидел, бросило его в холодный пот: рядом с трепетавшей на палубе рыбой зловеще поблескивал черный шар. Замерли матросы.

— Ну и гостинец... — выдохнул Серов.

Повлажневшей ладонью капитан взял микрофон.

— Товарищи, — обратился он к экипажу, — на борту — мина. Всем оставаться на своих местах...

Судно застопорило ход, и Серов направился в радиорубку. Быстро связался с берегом. Выслушав капитана, дежурный по порту распорядился обесточить судно, встать на оба якоря и ждать указаний. «Я свяжусь с военными моряками», — добавил дежурный.

Серов вернулся на мостик. Сначала он испытывал чувство досады от случившегося. А потом, подумав, что мина, оставаясь в море, могла принести большую беду, успокоился. «Это стоит улова», — сказал он себе.

— Капитан, на связь, — донеслось из радиорубки.

В телефонах Серов услышал голос дежурного. Тот сообщил, что командование военного флота отдало приказ одному из кораблей прибыть к месту происшествия и обезвредить мину.

«Ну и ладно, подождем», — подумал Серов.

Над водой клубился туман, казалось, море дышало. Из-за ребристых сопок выкатилось солнце. Его лучи холодно заискрились на стальном теле мины. Серов то и дело вскидывал к глазам бинокль. Но море оставалось пустынным. Наконец, на горизонте, в дымке, показался военный корабль. Это был «Бодрый». Капитан повеселел: «Павку Склярова знаю, этот мигом укротит мину».

19

У борта «Бодрого» гулко постреливал мотором катер. Капитан первого ранга Серебряков шагнул к трапу, и, взявшись рукой за круглые гладкие, как стекло, поручни, остановился, цепко взглянул на Склярова, сказал четко и неторопливо:

— Значит, так, на «Гордом» я ухожу в базу, меня ждет командующий, а вы заканчивайте тут дела и тоже возвращайтесь.

Скляров испытывал чувство удовлетворения тем, что наконец-то закончились испытания нового оружия, и хотя все эти дни он не сходил с мостика, усталости не ощущал. Казалось, что он водил «Бодрый» в атаку на противника. И даже когда корабль один за другим совершал галсы, маневрировал, Скляров все делал так, как в настоящем бою. Старпом Комаров, человек дотошный, в обучении моряков как-то обронил фразы, которые вызвали улыбку на лице командира. «Павел Сергеевич, да ведь мы не на фронте, а вы тревогу за тревогой объявляете, люди в поте лица бегают». Скляров отозвался: «Лучше бегать в поте лица, чем потом кровь проливать. Тяжело на учении, легко в бою. Слышали? Это не я сказал — Суворов».

— Галсы для «Бодрого» были подчас тревожными, но я доволен, экипаж был на высоте, так и доложу командующему, — добавил Серебряков.

«И все же мне по душе океан, поединки с лодками, а не ходить пеши за какой-то дырявой посудиной», — усмехнулся в душе Скляров. Он попросил разрешения у острова Светлый провести учебный поиск подводной лодки. Грунт там каменистый, много разных шумов, учеба для акустиков будет весьма подходящей.

— Произведем одну-две атаки глубинными бомбами и — в базу, — пояснил Скляров.

— Нет, я не разрешаю, — решительно возразил Серебряков. — Люди устали, дайте им отдохнуть. И потом — у вас на борту конструктор. Ему тоже надо снять напряжение после испытаний.

— Ясно, Василий Максимович, — угрюмо ответил Скляров.

«Бодрый» острым носом резал глыбастые волны. Темно-зеленое море дымилось, над ним появились тучи, с норда подул ветер.

— Колючий, как шило, — поежился старпом и отошел к надстройке, пряча лицо от ветра.

Скляров подошел к нему, сказал:

— Роберт Баянович, я пойду отдохну. Курс — прежний, у острова Светлый задерживаться не будем.

Он спустился в каюту и только теперь ощутил страшную усталость. Лег на койку и, не раздеваясь, тут же крепко уснул.

А вскоре он услышал, как кто-то трясет его за плечо. Открыл глаза, и в затемненной каюте едва узнал Грачева.

— Что случилось? — Скляров пристально смотрел в расстроенное лицо старшего лейтенанта.

— Срочная радиограмма...

«И поспать-то не дают», — ругнулся про себя Скляров. Он встал, включил свет. Прочел:

«У «Горбуши» на палубе мина. Немедленно окажите помощь. Журавлев».

Сон как рукой сняло. Скляров молча свернул листок, взял реглан и поднялся на мостик. Увидев его, старпом усмехнулся:

— Волшебные сны откладываются...

Скляров насупился, оборвал старпома:

— Шутки ваши не к месту, Роберт Баянович. Мина на траулере — это всегда опасно. Где там Кесарев, давайте его сюда.

Улыбка на лице старпома мигом угасла.

— Есть...

Склярову и вправду было не до шуток. С тех пор как окончилась война, прошли годы. Но море прятало в своих глубинах немало мин. Нередко на них подрывались корабли и рыболовецкие суда. Могла взлететь на воздух и «Горбуша». Капитана Серова он знал давно, и теперь ему хотелось, не теряя времени, скорее добраться к траулеру. «Мину, пожалуй, спустим в море, потом взорвем», — подумал Скляров.

На мостик поднялся капитан-лейтенант Кесарев.

— Что, спали? — спросил капитан 2 ранга, увидев, как тот на ходу протирал сонные глаза.

— После вахты лег отдыхать...

— Мне тоже не повезло. — Скляров протянул ему листок. — Вот читайте...

Кесарев пробежал текст глазами. Серьезно сказал, возвращая листок:

— Все понял, товарищ командир. Разрешите людей готовить?

— О том и речь. — Скляров окликнул штурмана. — Далеко «Горбуша»?

Лысенков доложил, что в сорока милях, неподалеку от острова.