Три башенки и бездонная пропасть

– Красное, мисс, густое и тёрпкое как кровь! Не пожалеете!

Грум по всей вероятности был большой любитель хорошего вина и я не могла не согласиться попробовать напиток, заслуживший столь пылкую похвалу.

Эти разговоры отвлекли меня от цели путешествия, за что я была благодарна своему спутнику. Чем более мы приближались к имению миссис Нарлоу, тем сильнее сжималось в смятении моё сердце.

Хотела ли я увидеть мисс Олизет? Да! Я жаждала и боялась этой встречи. Девушка, на которой намерен жениться Грейм не могла не вызвать моего интереса.

Тревожное беспокойство охватывало меня, усиливалось и привело к сильному головокружению, я даже попросила грума остановиться и передохнуть.

И вот дом показался. Это было крепкое двухэтажное здание, выкрашено с бело-бежевые тона, очень милое и ухоженное. В глаза бросался маленький садик и газон с клумбами, всё аккуратное, красочное, игрушечное и блестящее, словно сахарное. Контраст с серым неухоженным замком графа был разительным! Даже у меня сложилось ощущение, будто я выбралась из развалин древности и попала в райское место.

В доме всё было таким же аккуратным.

Мне навстречу поспешила служанка с удивлённым уставшим лицом. Я объяснила ей ситуацию и попросила узнать у миссис Нарлоу, примет ли она вместо графа меня. Учитывая все обстоятельства и отсутствие малейшего знакомства, я была уверена, что этого не произойдёт, но женщина вернулась быстро и тут же проводила меня в хозяйские комнаты. Мы шли по коридору, в раскрытые двери был виден идеальный порядок, предметы были словно выстроены по линейке. Разве что тишина нарушала очарование, придавая дому оттенок скорби и беспокойного ожидания.

– Входите, мисс.

В комнате, куда мне открыли дверь, было не так светло из-за тщательно закрытых штор. Большая кровать, стоявшая посередине, невольно притягивала взгляд. Пожилая женщина, которая на ней лежала, была худой и измученной, она тяжело дышала и болезненно морщилась. Её белые руки, похожие на атласные перчатки, то и дело беспокойно скользили по одеялу.

– Добрый день, миссис Нарлоу.

Глаза больной распахнулись и обежали меня быстрым взглядом.

– Садитесь, мисс Ильза.

Она продолжала бесцеремонно рассматривать меня своими выцветшими глазами, даже когда я опустилась на стул возле кровати и принялась говорить.

– Прежде всего позвольте принести извинения от лица милорда. Наверное, вам сообщили, что он.

– Не нужно мне от этого мальчишки никаких извинений!
– Недовольно прервала миссис Нарлоу, чей тихий голос оказался достаточно твёрдым, чтобы я в растерянности замолчала.
– Он сломал жизнь моей дочери, после чего любые извинения из его уст для меня как неприличные звуки, вырвавшиеся у кого-нибудь во время обеда!

Ей было плохо, я видела плачевное состояние, в котором она находилась, поэтому молчала, чтобы не тревожить больную ещё больше. А она всё рассматривала меня, рассматривала, и её лицо наливалось мрачной удовлетворённостью.

– Да, похоже, графу будет чем утешиться после нашего ухода.
– Она засмеялась, но тут же пресеклась, тяжело дыша и вся побелела.

– Что я могу для вас сделать? Может быть, подать воды?

– Нет, ничего!

Она глубоко дышала минуту, а после расслаблено откинула голову на подушку и прикрыла глаза.

– Передай Грейму, что он не получит Олизет даже после моей смерти. Никогда!

– Сердито сказала миссис Нарлоу.

– Да, конечно, я передам слово в слово.

– Это всё. Глупый мальчишка! Думал, дождётся, пока я сойду в могилу и придёт забрать мою девочку.
– Бедняжка истратила все силы и начала говорить словно в забытьи.
– Никогда, никогда он её не заберёт. Вы ещё здесь, мисс? Уходите! Передайте ему, что я его прощаю, насколько могу. Я мать, но я прощаю его!

– Я всё передам, миссис Нарлоу, будьте спокойны.

В спешке выходя из комнаты, я вспомнила, что хотела попросить разрешения навестить мисс Олизет, но видимо, не суждено. Нельзя повторно тревожить больную, несмотря на всё моё любопытство. В такое время человек заслуживает покой, а я не такая злодейка, чтобы лишать умирающего последнего покоя.

Вновь оказавшись в кукольных комнатах, я почувствовала озноб страха - в этих ярких декорациях таились страдание и смерть, прятались в тени, в складках ткани, в углах, и щерили свои острые зубы.

– Мисс?
– Появилась сопровождавшая меня ранее служанка и сделала книксен.
– Если вы будете так добры и навестите мисс Олизет, она будет вам крайне признательна.

– Мисс Олизет?

– Да, мисс, она просила узнать, не будете ли вы так добры с ней поговорить, раз уж вы решили приехать вместо его милости.

– Конечно, с большим удовольствием!

Следуя за служанкой, я пыталась понять, отчего была уверена, что болезнь мисс Олизет лишает её возможности разговаривать или обладать разумом. Почему я думала о ней, как о вечно спящей красавице, холодной и неподвижной, к которой могут только допустить, как к музейному экспонату. Однако она сама узнала о моём приезде и позвала меня. Как это всё неожиданно!

– Я буду ждать тут, позовите, когда закончите.
– Девушка открыла красивую белую дверь с золотыми украшениями и быстро посторонилась.

Я вошла в комнату, которую можно считать самой необычной комнатой, виденной мною в жизни. Жёлтые шторы, белоснежный потолок и стены в золотых рисунках, пурпурные и фиолетовые ковры и обивка на мебели. Струящийся на ветру тончайший сиреневый полог. Как чей-то нежный сон, как попытка воплотить фантазию о сказочном, воздушном мире романтических книг.

Посреди комнаты в золочёной клетке прыгала магическая птица Певун. Стоимость такого сокровища, способного исполнять неисчислимое количество песен и мелодий равнялась стоимости всего остального дома.

– Ильза?..

Я вздрогнула от звуков глухого голоса, а когда нашла взглядом его источник, застыла на месте, ни в силах вымолвить ни слова.

Это была сморщенная кукла, сухой скелет, обтянутой белой пергаментной кожей. Завёрнутая в дорогую ткань, с изумительной красоты чепчиком на голове, из-под которого выглядывали остатки тончайших серых волос. Ухоженное и оттого ещё более странное существо, которое меньше всего можно было принять за человека. И последнее слово, которое пришло бы в голову при виде мисс Олизет, так это слово «невеста».