Три Царя

Мать заверещала пронзительным писком, от чего Балдур едва сдерживал кровь из ушей и старался не зажмуривать глаза. В момент, когда они вышли из чащобы, аспид набирал скорость для атаки в длинном прыжке или полете. Стервятник это знал. Так же он знал, что под ними ревел не просто конь, так как сельская кобыла, уже сбросила бы обоих, и отправилась прочь. Скакун явно пережил несколько битв, и тот факт, что находился во владении Странствующего Лободыра, это лишь подчеркивало мнение Балдура.

Мать принимала на себя один шар за другим. Чешуя на лбу, шее и крыльях постепенно плавилась и обжигала кожу. Даже идя впереди, они оба отчетливо чуяли запах паленной плоти. Вот оно, могло показаться. Стоит лишь добраться до плоти, и зверь либо отступит в нестерпимых муках боли, либо издохнет совсем.

На это и рассчитывал Ярик, однако сердцем он понимал, что разъяренная мать, лишившись и наблюдая за смертью своего ребенка, скорее сама ляжет на плаху, ежели отступит от мести. Всё что оставалось рыжеволосому мужчине, это пытаться сдерживать её на расстоянии, и надеяться на Балдура.

Надежда, хрупкое создание вселенной, что благотворит одним, но наказывает ложной безопасностью других. Ни Ярик, ни Балдур за свою прожитую жизнь не могли надеяться попасть в её любимцы.

— Как скажу, влево! — прокричал Ярик, Балдур не стал спрашивать почему.

Рыжеволосый как смог, прицелился и сконцентрировал на кончике ногтя маленький, однако очень плотный огненный шар, сердцевина которого была темнее ночи. Он усилил заклинание парой звонких ругательств и щелчком отправил в полет.

Звериная реакция аспида была намного быстрее людской вдобавок, учитывая тот факт, что Ярику понадобилось длительное время на подобный ход. Шар, больше похожий на скатанный пух до плотного состояния, отправился в полет.

Мать в порыве удушающей ярости давно забыла о боли и принимала все удары на себя, наращивая при этом скорость. Однако в тот момент, животное нутро подсказывало ей, что этого лучше стоит избегать. Ярик заметно качнулся, и чуть не потерял сознание. Зверь это заметил и отреагировал.

Коротким маневром Аспид отскочил в сторону, сшибая своей увесистой тушей придорожные сосны. Инстинкты не подвели, за спиной раздался взрыв. Зверь тут же раскрыл крылья, и поддаваясь волне рванул в сторону людей.

— Рви!

Конь засвистел копытами, а сердце на момент провалилось в груди. Балдур лишь успел повернуть голову, как на небольшом расстоянии от него щелкнул огромный клюв. Стервятник много раз смотрел в глаза смерти и знал практически все оттенки её ужаса. Он видел ярость убийства, ненависть иноземца, страх перед смертью, но такого ему еще не удавалось наблюдать. Чистое, истинное, израненное и плачущее изнутри безумие. Он мог поклясться, что в тот момент перед его глазами промелькнули серебряные слезы скорбящей матери.

Запрет. Нельзя. Главное правило всех сборщиков — «Мы собираем, а не убиваем». Каждое Лико, каждой территории отвечало за баланс. Хищники охотятся и пожирают не более нужды, остальные плодятся и защищаются с дарами богов. Человек во владениях любого Лика, это нарушение баланса. Только лишь сборщики со своим сводом правил, могут свободно ходить по этим землям.

Он убивал, когда ему приходилось. Защищался против хищников, отстаивая своё право на баланс. Такова жизнь, таковы законы божьи. Каждый имеет право на существование, каждый имеет право на самозащиту.

Балдур слышал это несчетное количество раз. Он слышал от едва живых сборщиков, что возвращались в крови, а то и оставив часть себя на съедение зверям. Ему приходилось быть свидетелем подобных речей и в полисах и сёлах. Он понимал, но тогда ему было особенно тяжело защищать свою жизнь.

Иноземец вмешался не ради сбора, а ради трофея, похитив среди ночи нерождённое дитя любящей матери. Каждый крик, что она издавала. Каждый вопль, что разносился эхом боли, не был нуждой. Не был балансом. Душераздирающий плачь, жаждущий лишь мести, после которой ничего не останется кроме холодной пустоты.

Человек смотрел в глаза зверю, но тогда они поменялись местами. Молодая мать, была намного человечнее, чем те, кто украл её дитя, ради славы и награды. Балдур затем пожалеет о том, что сделал, и будет помнить это еще очень долгое время. Его поступок не принесет ему ничего кроме сожаления и обещания. Обещания, что в следующий раз, когда он встретит истинного виновника, он сделает то же самое, что сделал и с бедной матерью.

Стервятник рывком схватился за револьвер и направил его в огромный зрачок аспида. То самое оружие каждого стервятника. Последнее средство в борьбе за жизнь. Оно отражало суть владельца и его опыт. Каждый выстрел на вес золота. Каждый выстрел против Лика, это шаг назад. Другого не оставалось, и он нажал на курок.

Грохот. Таким словом можно было описать рёв его оружия. За два десятка лет, ему выпало немало возможностей улучшить его, чем он незамедлительно воспользовался. Удлиненный ствол буквально изрыгнул из себя выстрел, заряженный духом, и оставил болотно-кровавое месиво после себя.

Она закричала. В этот раз от уничтожающей боли. Балдур мысленно попросил прощения перед богами и Ликом, дернув вожжами Коня. Аспида отбросило в сторону, но недостаточно для того, чтобы упасть. Зверь оступился, однако погоню не бросил. Она вспорхнула крыльями, пытаясь оправиться от травмы, и планировала свою последнюю атаку.

— Вот же настойчивая паскуда, — задрав голову к небу, произнес Ярик. — Что будем делать? Я могу еще попробовать, но вряд ли попаду…

Как бы сильно Балдур не гнал своего коня, он понимал, что дорога рано или поздно кончется. Еще одно поселение, еще один город, тем более что аспид в полете больше не уступал их скорости. Балдур знал, что, когда пробьет его час, он встретит свой конец вместе с Сырником, поэтому ни на секунду не сомневался в своем решении. Маленького аури, по которому он уже успел соскучиться, не было рядом, а значит и умирать придется в другой день.

Он постепенно сбавлял скорость, пока наконец конь полностью не остановился. Аспид просвистел над ними и готовился на новый, на последний заход. Стервятник охапкой поправил свои волосы и проверил снаряжение.

— Что ты задумал? — сказал Ярик, кузнечиком спрыгивая с коня.

— Ты её обжег, так?

— Ну так.

— Я ей глаз прострелил, так?

— Ну так, и что с… о-о-о, — глаза Ярика широко раскрылись, а на его губах, растянулась довольная улыбка.

— Она нас сожрет, значит нужно её ослабить, — Ярик предвкушал следующие слова человека. — Тогда мы её соберем.

— Вдвоем против аспида? — протянул он руку.

— Вдвоем против аспида, — ударил по ней он в ответ.

Зверь заметил, что люди остановились и широко раскрыв клюв, рванул к ним. Рванул чтобы наконец закончить эту погоню.

— Сдохнуть по руку возле сборщика, за этим мы и писались, — Ярик звонко шлепнул коня по бедру, и скакун, заржав, отправился прочь.

— Думаешь помрем? Что твой отец говорит? — мысленно поблагодарил мерина Балдур.

— Впервые за долгое время он молчит. Значит помрем.